– Ты покажешь мне, где ты видела мешок?
Я кивнула головой. Он вскочил с места и потащил меня за собой.
– Пойдем, покажешь. Может, я что-нибудь найду там. Я не знал, что в доме есть подвал.
Под разочарованным взглядом официанта мы встали из-за столика и почти бегом направились к остановке. Недолгое путешествие маршруткой, и вскоре можно было продемонстрировать Яшке место моего заключения. С невольной дрожью в коленях я спустилась вслед за приятелем в подвал. Но даже очень тщательный осмотр этого крохотного пространства ничего нового к моему рассказу не добавил. Яшка был разочарован.
– Чай будешь? – вежливо поинтересовалась я.
– Чай? Не смеши. У тебя и такая роскошь? – засмеялся он грустно. – Мне уже пора.
Он прошел к выходу и у самой входной двери поинтересовался:
– Бояться не будешь?
– Чего мне бояться? Ты же видел, в доме никого нет. Даже привидений. Кстати, ты прикалывался, когда пугал меня привидениями?
– А тебе разве не снится пират?
Об этих снах я Яшке не рассказывала. Откуда он знал?
Я утвердительно кивнула головой и вопросительно посмотрела на моего собеседника.
– Просто, мне он тоже снился. Все то время, пока я жил в этом доме. Чем не привидение?
Может, он и Клеопатре Ильиничне снился?
– Слушай, – напоследок спросила я – А зачем ты прикидывался отмороженным подростком?
– А ты согласилась бы ночевать под одной крышей со взрослым незнакомым парнем?
– Нет.
– Вот видишь. А жить тебе больше негде, правда? Иначе ты не обитала бы в этой руине.
Я снова молча кивнула головой.
– Не хотел выгонять тебя на улицу. Тем более, что я не собирался в этом доме задерживаться. А изображать «отмороженного подростка» я научился, когда играл в Машиной компании роль ее приятеля. А зачем ты хотела видеть мою сестру?
Я коротко рассказала о записи в тетради Клеопатры Ильиничны.
– Возможно, речь идет об электронной почте. Я проверю Машин почтовый ящик и позвоню тебе. И… – он замялся – если что-нибудь узнаешь о Маше, позвони мне. Телефон ты знаешь.
Я пообещала. Он на прощание махнул мне рукой и исчез за дверью.
Я осталась одна. Как ни странно, но радости мне мое одиночество не доставило. Слишком привыкла к Яшкиному присутствию. Но это ничего. Отвыкну. Я взяла заветную тетрадь тети Клепы и уныло поплелась в кухню. Как правильно догадался мой бывший жилец, кроме торта, купленного еще Верочкой, и остатков Артемьевского шампанского поживиться там было нечем. Грустно вздохнув, я отрезала приторный кусок с противным масляным кремом, запила теплым кисловатым вином и углубилась в чтение.
Старая тетрадь не желала раскрывать никаких тайн. Клеопатра Ильинична педантично записывала все свои планы на следующий день до мелочей. Эти планы были слишком похожими один на другой, от жирного крема немного подташнивало, а шампанское действовало на мою усталую нервную систему как снотворное, однако я заставила себя просматривать страницу за страницей…
Кроме сообщения, которое пожилая учительница поручила Маше отправить, она сама отослала какое-то письмо в Санкт-Петербург, который по старой советской привычке именовала по-прежнему Ленинградом. Что за письмо? Как теперь узнать? Что может об этом знать Татьяна Дмитриевна?
По мере того, как мне открывались последние полгода жизни пожилой учительницы, хирела надежда узнать хотя бы что-нибудь интересное. Но я заставила добраться до конца.
Последняя страничка дневника повествовала об «уроке с Манечкой» в 14 часов и о планировавшемся чаепитии «с Таней в 19 час.» В этот промежуток времени гостеприимная хозяйка собиралась сходить в магазин за угощением. Итак, что-то произошло за эти пять часов. Что? Вопросы, вопросы…
Глаза от усталости слипались, а мысли были похожи на амеб, прозрачных и не имеющих определенных очертаний. Ладно. Завтра позвоню Яшке. Может, ему мои открытия будут чем-то полезны, а мне пора на очередное свидание с моим ночным пиратом – спать. Я поднялась со стула и направилась к выходу из кухни, но к двери подойти не успела. Раздался резкий звук удара, и кухонное окно с обиженным звоном разбилось. Что-то больно толкнуло меня в плечо и упало рядом на пол. Я наклонилась и подняла с пола небольшой камень, завернутый в бумажный листок. Развернув записку, прочитала: «Убирайся». Далее следовали несколько непечатных слов. Я подбежала к окну, но никого не заметила. Кто же меня так ненавидит? И за что?
Страх и все обиды сегодняшнего дня, наконец, меня доконали. Я села на пол рядом с осколками стекла под окном и заплакала.
* * *
Какая тоска! Как ему надоели эти добропорядочные бюргеры, их разговоры о торговле, сырах и коровах! В пивных пьют одно пиво, а об игорных домах не имеют никакого представления. А женщины! Дебелые, безбровые, неуклюжие. Ни тебе кокетливого черного глазка, изящной ножки, изысканного разговора! Надоело. Но более всего раздражает безденежье и полное отсутствие перспективы. Он, опытный боевой офицер, никому не нужен. Всеобщий мир и благоденствие, черт бы их взял! Правда, вчера он случайно услышал в одной пивной, что королева России, большой и непонятной страны, набирает офицеров для флота. Будто флот построен, а моряков не хватает. Но он никогда о таком не слыхивал. Как это может быть? Наверное, просто матросские побасенки. Но, все– таки, стоит разузнать. Если русские собираются воевать против турок (а против кого еще можно воевать в Черном море?), он с превеликим удовольствием примет участие. Турки – союзники проклятых англичан. С другой стороны – сам он напрашиваться не будет. Подождет.
Он откинулся на спинку скрипучего старого стула и задумчиво начал набивать табаком трубку. Прекрасное занятие, когда нужно скоротать свободное время и подумать. Или, по крайней мере, сделать вид, что думаешь.
Его праздные размышления прервал посыльный. Красивое послание на гербовой бумаге, аккуратно выписанное, заверенное печатью с двуглавым орлом с низким поклоном передано его особе.
Сердце старого пирата подпрыгнуло в груди. Небрежно, чтобы не выдать своего волнения, он пробежал глазами старательно выписанные вензеля. Приглашение на прием к русскому посланнику. Вот он, его шанс! Дрожащими от волнения руками он сел писать ответ.
– Нет. Так не годится, – снова воротил носом Артемьев. – Здесь не предусмотрен трюм.
– Вы имеете в виду подвал? – недоумевала я. – Вы понимаете, что ваша вилла буквально свисает носом с обрыва. Вы представляете себе, какой фундамент должен быть заложен, чтобы это сооружение держалось на весу? И вы хотите рисковать устойчивостью здания?
– Каждое судно должно иметь трюм, – упрямо твердил заказчик.
Господи! Куда девался мой шеф? Почему его никогда нет, когда нужно принимать какие-то неприятные решения?
