– Сядь, – приказал он своему партнеру. Тот упал в кресло, хватая ртом воздух, и прижав руку к груди. – Успокойся. Ничего не произошло.
Ильдусов, молча, закрыл глаза и старался выровнять дыхание. Его лицо постепенно приобрело обычную желтоватую окраску.
– Мне лучше, – наконец, изрек он. Потом посмотрел на меня с недоумением.
– Тебе известно было, что в депозитной ячейке? – настороженно спросил он у меня.
– Я даже не знала о ее существовании, если Вы еще помните.
– Что нам теперь делать?
Марковский, прищурившись, задумчиво смотрел на меня. Потом спросил:
– Ты уверена, что Вовченко тебе ничего не рассказывал?
Я кивнула. К чему этот вопрос?
– Скажи, а враги у него были?
– Вы имеете в виду, кроме Вас?
– Не зли меня, для этого ты выбрала не очень удачное время.
– Я не пытаюсь вас злить. Просто не понимаю. Вы так хорошо были осведомлены обо всем, что касалось Вовченко, а сейчас спрашиваете, не было ли у него врагов? Да он женился на Светке, только чтобы от вас скрыться. Во всяком случае, я так думала. Я, может, вообще не понимаю, почему Вы бросились его искать только сейчас, если у него были документы, которые так важны для вас, что господин Ильдусов едва не оказался сейчас в больнице! Если хотите знать, мне уже надоело, что за все его грехи расплачиваюсь я, хотя повторяю, не была его невестой.
Я играла с ними интуитивно. Мне нужна была информация, а получить ее можно было, только хорошо поторговавшись. Марковский внимательно прослушал мою возмущенную тираду, а затем примирительно сказал:
– Давай договоримся. Я помогаю тебе, ты нам. Начнем с того, что мы не знали о существовании этих документов у него.
«Ага, они думали, что Вовченко оригиналы документов уничтожил» – пронеслось в моей голове, но я промолчала – «поэтому они его и не искали».
– … Несколько недель назад мне пришло письмо. В нем нам доходчиво объясняли, что оригинал существует и находится у Вовченко.
Значит, в нашем офисном центре у них не было осведомителей. Именно этот вопрос первоначально интересовал меня. Но кто так ненавидел Вовченко?
– Может, кто-то просто хотел ему насолить, и ничего у него не было?
– Мы бы поверили в это, если бы к письму не прилагалась ксерокопия документа.
– Вас шантажировали?
– Нет. И это было довольно странно. Зачем сообщать о наличии компромата, если не предъявляются требования?
– Но Вы искали Вовченко?
– Нам нужны были эти документы. Однако к тому времени, когда мы, наконец, его нашли, он был уже мертв. Кроме того, мы узнали, что в день гибели твоего бывшего жениха, он встречался с нашим оппонентом, Ниной Федоровой.
– Он не был моим женихом, – оборвала его я, потом вернулась к теме разговора.
– И Вы решили, что он отдал их Нине?
– Она самое заинтересованное лицо, и возможно, именно она убила Вовченко. Он не мог бы добровольно отдать документы человеку, который их обязательно передал бы…нашему конкуренту. Он был по уши в… Мы начали искать Федорову, но найти ее не смогли.
Марковский замолчал и задумался. Они не знали, что Нина приходила ко мне, и никаких документов лже-Макс ей не передавал.
– Почему же Вы решили, что бумаги у меня?
– Ты тоже искала Нину. Мы решили на всякий случай проверить и тебя.
– Но ничего не нашли.
– Кроме извещения из банка.
– Но сейчас Ваши подозрения развеялись? Вы верите, что я ничего не знаю?
Марковский разочарованно вздохнул и кивнул.
– Тогда отпустите нас.
Они переглянулись, и Ильдусов заговорил.
– Думаю, ты понимаешь, что тебе и твоему приятелю нужно прикусить язык ради вашего же блага.
– Обещаю.
– Погоди. Еще одно условие. Если тебе что-нибудь станет известно, или что-нибудь насторожит или удивит, звони.
Ильдусов протянул мне визитку.
– Я думала, что вы в состоянии нанять профессионального сыщика.
– В состоянии. Но ты в системе. Ты можешь узнать то, что ему недоступно.
Что я могла возразить? Оставалось только вызволить Дениса и…
– А где заложник?
– Какой заложник, – неискренне удивился Марковский. – Никаких заложников у нас нет. Мы, люди законопослушные. Никого насильно не удерживаем.
– А куда же Вы его дели?
– Никуда. Утром, после душа и сытного завтрака, твой бомжеватый приятель уехал на работу.
Он освободился еще утром, и не позвонил, не успокоил меня? Потрясенная этой мыслью, я не сопротивлялась, когда Марковский на прощанье вложил в мою сумочку маленькую коробочку с изящным обручальным колечком, инкрустированным мелкими бриллиантами.
* * *
Темные дождевые тучи за окном улучшению моего депрессивного настроения не способствовали. Единственным оптимистическим штрихом в пейзаже было отсутствие белого автомобиля. Наблюдение, по всей вероятности, было решено вести менее демонстративно. Мой личный подвиг был завершен, и, уединившись в курилке, я пыталась привести в порядок свои растрепанные нервы, проанализировать факты и постараться предугадать, что же ожидает меня в недалеком будущем. Мне удалось доказать свою непричастность к происходящим событиям, но драгоценные документы, так горячо разыскиваемые двумя негодяями, найдены не были. А потому не было никаких сомнений, что слежка за мной продолжится. Возможно, это обстоятельство имело свою положительную сторону: неизвестный убийца моего неудавшегося жениха был почему-то неравнодушен и ко мне, а постоянное присутствие наблюдателя могло удержать его от резких движений, хотя бы некоторое время. Этот человек, явно затеял сложную многоходовую игру, в которой мне отводилась незначительная роль пешки. И если я не хочу бесследно исчезнуть с доски, нужно разгадать дальнейшие ходы великого комбинатора. А для этого срочно включить мозги. В детективных романах обычно подозреваемый вычисляется из тех, кто имел мотив, а если такового понять не представляется возможным, из тех, у кого была такая возможность. Мотивы убийства были мне абсолютно неизвестны. Мой неудавшийся жених был большим негодяем, и список его врагов мог быть очень длинным. Поэтому нужно было искать того, кто имел возможность отравить лже-Макса, а после незаметно подбросить чашку в мой стол. Для этого убийца должен был незамеченным ходить по коридору, заходить в кабинет к жертве, выходить оттуда, не вызывая подозрений, зайти в мою рабочую комнату… Кроме того, этот человек мог свободно проникнуть в щитовую, без труда заманить туда обычно настороженную и недоверчивую Соньку. Да, судя по психологическому портрету, это был либо призрак, либо человек-невидимка. Никто из моих сотрудников этими качествами не грешил. И что из этого вытекало? Только одно – в сыщики я не гожусь.
