Кто-то шуршал моими бумагами. Воры? В общежитии? Я напряглась и приоткрыла глаза. За окном стоял глубокий мрак, комната освещалась только настольной лампой. Я покосилась на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке – половина шестого. Ранняя птичка. Чья-то фигура, заслоняющая собой лампу, кажется, что-то искала в моих чертежах и тетрадях. Неужели нельзя было просто попросить меня одолжить необходимый конспект? А может, конспект был необходим срочно, а человек не хотел меня будить? Если так, можно не притворяться.
– Тебе помочь? – спокойно спросила я у темной спины, немного хриплым спросонья голосом…
Фигура медленно поднялась со стула, подошла ко мне и наклонилась.
– Привет! – улыбнулось устало бледное лицо Ларисы.
Моя сонливость слетела с меня мгновенно. Лариска жива и даже, если не считать бледного вида, здорова. Первыми ощущениями были облегчение и радость. Но чем дальше я просыпалась, тем быстрее они сменялись совсем другими чувствами.
– Ты? – я старалась показывать внезапно нахлынувшей злости. – Не ожидала. Я думала, что ты сбежала с цыганским табором. Мы так с Игорем и сказали твоей маме, когда она вчера нас допрашивала с пристрастием. Нет? Извини. Надо было хотя бы нас предупредить, чтобы мы врали одинаково. Итак, не для прессы, где ты была?
– Я пряталась.
Голос Лариски звучал тихо и немного дрожал. Глаза были величиной с блюдца, в каждом из которых было столько страха, что хватило бы на все поголовье кроликов Австралии.
– Пряталась? О кого?
И Лариска рассказала совершенно невероятную историю. Началось с того, что после занятий она направилась на кафедру истории к Любови Сергеевне, чтобы узнать о парюре. Кафедра оказалась заперта, Но внутри кто-то находился. Моя подруга услышала разговор на повышенных тонах и прислушалась. Диалог звучал приблизительно так.
– Зачем было торопиться! Теперь у нас могут быть неприятности! – говорил женский голос, похожий на Эллочкин.
Второй голос что-то прошипел. Собеседник Эллы говорил тихо, невозможно было определить даже мужчина это или женщина.
– Вы сами…это слово! Разве от меня что-нибудь зависит? Все упирается в Яну, а она непредсказуема!
Голос замолчал на некоторое время, наверное, собеседник Эллы пытался взять себя в руки. Потом что-то сказал.
– Приблизительно. Три-пять дней.
Снова хриплый шепот. Скорее всего разговор был окончен. Послышались приближающиеся шаги Эллы. Чтобы не попадаться ей на глаза, Лариска спряталась в соседней аудитории. Выждав несколько минут, она двинулась вслед за соперницей. Мотив ее поступка был железным – найти компромат на Эллу, открыть глаза Игорю и… возможно освобожденные от Эллочкиных чар взоры моего друга обратятся на нее. Поэтому ее рвение мне было понятно и вызывало сочувствие. Но для достижения этой благой цели, как оказалось, одного рвения было недостаточно. Когда Лариса, следуя за своей жертвой, в очередной раз завернула за угол, то нос к носу столкнулась с Эллой.
– Привет, подруга. По какому поводу слежка? – прямолинейность всегда была сильной стороной Эллы.
– Просто хотела тебя догнать.
– Ты меня догнала. Дальше.
– Тебя Игорь ищет. Волнуется.
– Передай ему, что со мной все в порядке. Пусть не суетится. Все?
И тут Лариска сморозила глупость и дала понять ненавистной сопернице, что и она не лыком шита. Я ясно представила, как моя незадачливая подруга гордо подняла голову и дерзко сказала:
– Нет. Я хочу узнать, что такое парюр.
Эллочка нахмурилась.
– Откуда ты знаешь о парюре? Ты получила письмо?
Лариска не стала отвечать на первый вопрос и на всякий случай кивнула головой, хотя ни малейшего понятия не имела, о каком письме говорит ее собеседница.
– Почему ты?
Девушка молча пожала плечами.
– Значит, ты тоже в игре. Поздравляю.
– В какой игре?
– Из которой я советую тебе убираться. И быстро. Подальше от всего этого.
– От чего от этого?
– Ты не знаешь?
У Эллы по губам промелькнула ядовитая улыбка.
– Узнаешь. Скоро. За мной, кстати, не только ты следила.
Она глазами указала куда-то в сторону.
– Не смотри сейчас. Потом. Когда я пойду, обрати внимание на мужчину в сером плаще. Он стоит у витрины гастронома, – она хмыкнула. – Теперь тебе, пожалуй, уже трудно будет выбыть из игры. Но попробуй. Сожги письмо и спрячься на несколько дней. Чао. Может, тебе еще повезет.
Элла резко повернулась и ушла.
– А ты ей, конечно, сразу же поверила и бросилась прятаться.
– Не сразу. Сначала все Эллочкино бормотание показалось мне полным бредом. Но почему-то стало страшновато. Я направилась в противоположную сторону, стараясь распознать, следят ли за мной: заходила в магазины, меняла направление движения – в общем, делала все, как показывают в шпионском кино.
– И конечно же тебе показалось, что за тобой следит человек в сером плаще.
– Но это правда.
– Ясно. Описать его ты не сможешь.
– Нет.
– А знаешь почему? Потому что в середине осени на улицах мужчин в серых плащах гораздо больше, чем глупых девушек с длинной лапшой на ушах.
– Ты мне не веришь. Я его видела!
– Тебе верю, а вот Эллочкиному бреду – нет. По-моему, она просто хотела избавиться от твоего настойчивого внимания. Почему ты не позвонила мне по мобильному?
– Я его оставила дома.
Это было вполне похоже на Ларису. Все, что напрямую не касалось Ларискиной внешности, она забывала и теряла с легкостью. Думаю, что и мобильный в настоящее время находился не дома у моей подруги, а где-нибудь под сиденьем электрички в метро, иначе я бы уже пообщалась с Любовью Сергеевной, потому что все это время безрезультатно пыталась связаться с Ларисой по сотовому.
– А дальше?
– Мужчина потерял меня в метро в час пик. Домой я идти побоялась. Поехала на дачу.
– И просидела там два дня? Класс! А почему только два, а не пять, а не неделю?
– У нас на даче сейчас нет ни света, ни еды… А за два дня, может, обо мне забыли.
– Железная логика. А почему ты пришла ко мне?
– Я боюсь идти домой одна.
Лариса, по всей вероятности, ожидала у своего дома вооруженную засаду. Мне хотелось захохотать, но испуганное лицо моей подруги удержало меня от веселья. Придется отвести ее домой за руку.
Лариса жила не так далеко от моего общежития, и если поторопиться, я еще успею вернуться из нашего утреннего похода и немного поспать. Поэтому собралась я со скоростью актеров театра моды, надела куртку, и мы вылетели из комнаты.
