Он осекся, глядя на черный короткий, складной зонт, который
сжимал в руках. Этот зонт с надписью «Bienvenus а Paris!» («Добро пожаловать в
Париж!») он сегодня утром, идя, так сказать, на дело, купил в сувенирной
лавочке неподалеку от дома Катрин. Ну да, никакого пистолета у него не было.
Откуда бы его взять? Да и если попадешься с пистолетом под проверку документов
– это верная гибель, всему конец! В два счета выкинут из страны и никогда
больше не впустят, а ведь их с Эммой безнадежное предприятие (это у нее черный
юмор такой, у Эммы: «Выпьем за успех нашего безнадежного предприятия!») еще
далеко от успешного завершения. То есть кое-что, конечно, сделано, но слишком
мало. Хотя, может быть, Эмма, как всегда, права, и сегодня они совершили очень
большой шаг вперед, а то и гигантский скачок. Ладно, там посмотрим, так ли это.
– Мне показалось, что тот мсье забыл в салоне свой зонт. Я
пошел за ним, хотел отдать, окликал его, но он не отзывался, а шел все быстрее,
и я вдруг испугался: а что, если это вовсе не зонт, а взрывное устройство? Я
ринулся со всех ног, но тут вы кинулись за мной, я упал… а мсье со своей дамой
тем временем уехали.
Роман придумывал на ходу и даже не сразу поверил, что ему
удалось так виртуозно, так вдохновенно соврать, причем без всякой подсказки со
стороны Эммы. Все же он кое-чему научился от нее, не такой уж он мальчишка,
который только и может держаться за ее юбку. Он совсем не промах, ведь с Фанни
и Катрин ему тоже приходилось работать на чистой импровизации!
Конечно, эти парни, секьюрити, смотрели на него как на
идиота. Наверное, он и выглядел как идиот: весь взлохмаченный, потный, перепачканный
землей и травой, глаза на лбу. Однако зонтик попросили осторожненько положить
на землю и отошли от него подальше. И Романа отвели в сторонку, попросив, после
многочисленных пардонов, предъявить документы. При виде российского паспорта
значительно переглянулись, однако, посмотрев на визу, переглядываться
перестали: документы оказались в порядке.
Один из секьюрити позвонил по мобильному телефону, что-то
долго объяснял. Вскоре из павильона вышел невысокий малый, держа в руках ящик,
напоминающий контейнер для перевозки кошек. На малом был бронежилет, на голове
каска с пластиковым щитком, прикрывающим лицо, однако не скрывающим жутко
перепуганных глаз. За этим малым шел другой, одетый аналогично и с аналогичным
выражением лица. Он нес штуковину, очень похожую на каминные щипцы. Первый
поставил ящик на траву и отошел в сторонку, подальше. Сделав какой-то знак, лег
на траву. Секьюрити тоже улеглись, пригласив последовать их примеру Романа. Ему
было любопытно поглядеть, что будет дальше, но это означало бы – выйти из роли,
поэтому он плюхнулся-таки на траву, но не плашмя, а полубоком, так, чтобы можно
было подглядывать… Привычное занятие. Он еще мальчишкой подглядывал, когда Эмма
приходила к его матери и они начинали мерить какие-нибудь тряпки… Самое
интересное начиналось, когда мерили белье…
Сейчас действие разворачивалось не менее волнующее. Парень
со щипцами ухватил ими зонтик и стал запихивать его в кошачий контейнер.
Одновременно он отворачивал голову и жмурился, поэтому несколько раз проносил
зонтик мимо отворенной дверцы контейнера, а один раз так и вовсе уронил его. От
волнения Романа даже затрясло. А вдруг там и впрямь было бы взрывное
устройство?!
Наконец зонтик попал в контейнер. Парень отбросил щипцы,
отбежал в сторонку и припал к земле рядом с Романом. Контейнер стоял себе
спокойно. Несколько минут царила тишина. Потом первый маскированный малый
тихонько окликнул второго:
– Жозеф! Ты крышку закрыл?
– Да, – приглушенным голосом отозвался охранник, который
отрабатывал меткость попадания зонтиком в контейнер. – А как же! Я же помню
инструкцию!
– Да ни хрена ты не закрыл! – крикнул его коллега по борьбе
со взрывными устройствами. – Я вижу, что она открыта.
Последовала небольшая перепалка насчет того, кто именно
должен закрыть контейнер. Спорили эти двое в касках и масках, остальные
секьюрити смирно лежали, уткнув носы в землю, словно происходящее их никак не
касалось и они просто решили позагорать, забыв снять при этом свои элегантные
черные костюмы. Роман продолжал подглядывать.
В конце концов Жозеф поднялся, пригибаясь, добежал до
контейнера, чем-то хлопнул, чем-то щелкнул, опять отбежал и опять упал,
прикрывая руками голову поверх каски. Тогда его сподвижник выбросил вверх руку
с каким-то пультом и нажал на кнопку.
Все это выглядело так драматично, так чудовищно всамделишно,
что Роман не сомневался: сейчас грохнет! Однако все было тихо-мирно. Сапер еще
пару раз выбрасывал в воздух руку с пультом, но без толку. Наконец Жозеф пошел
открывать ящик. Секьюрити поднимались с земли и с преувеличенно озабоченным
видом отряхивали колени, локти и животы.
Жозеф достал зонтик и, отодвинув с лица маскировочный щиток,
посмотрел вокруг с непередаваемым презрением:
– Ну и чье это имущество, мсье?
– Вот его, – сказал один из секьюрити, ткнув пальцем в
Романа.
– Нет, не мое, а того мсье, который уехал на серебристом
«Порше»! – возмущенно воскликнул Роман. – Я просто хотел передать ему зонт!
– Виктур, – обратился Жозеф к одному из секьюрити, – окажи
мне любезность. Отнеси это… во-он туда и выбрось в мусорный контейнер, хорошо?
Одно слово было им проглочено.
«Ничего себе! «Выбрось»… – удивился Роман. – Это ж чужая
вещь! И вообще, а вдруг дождь?!»
Дождем не пахло. Пахло крупной разборкой.
«Пожалуй, пора смываться», – подумал Роман, украдкой
оглядываясь.
Вот те на! Оказывается, у разыгравшегося с его участием
военно-полевого спектакля нашлись зрители! Несколько человек стояли возле
автолайна и с нескрываемым изумлением наблюдали за маневрами секьюрити.
Маленькая девочка, сидевшая на руках у высокой красивой дамы в джинсах и
бежевом свитере, вдруг замахала руками и закричала:
– Кадила! Кадила!
Роман не понял, что это значило, но дама засмеялась и
забралась вместе с девочкой в автолайн.
За ней последовали и остальные наблюдатели происшедшего, а
Роману в этой машине места не хватило, пришлось ждать следующей, причем
секьюрити в павильон не уходили (а в это время кто-нибудь там, быть может,
беззастенчиво грабил драгоценные произведения искусства и, не исключено, совал
в мешок какого-нибудь «старого голландца»!) и не сводили с него глаз. Неведомо,
конечно, догадались ли они, что этот русский их нагло дурачил, или только
заподозрили это, но Роман от всей души порадовался, когда появился второй
автолайн и он смог забраться туда, укрывшись от пристальных взоров. Что и
говорить, отделался он легким испугом, да еще и повеселился!
