— Какой прекрасный вечер! — воскликнула Ксения, подойдя к родителям. — Спасибо. Это бесподобно!
Ее щеки порозовели, глаза сверкали. Она буквально искрилась счастьем просто потому, что решила быть счастливой, потому, что никто и ничто не могло испортить ей праздника. Девушка поцеловала родителей, потом вернулась к Софье, которую взяла за руку, словно приглашая на танец.
— Вот такая она вся. Порыв, который захватывает тебя врасплох, сбивает с толку, но и завораживает одновременно.
— Да, но это может вызывать и зависть, — беспокойно сказала Нина тихим голосом.
— Только у слабых. Но в том будущем, которое нас ожидает, для слабых просто не найдется места.
Серьезность его голоса напутала графиню. Она вздрогнула.
Маленькая полная женщина с пергаментным лицом, одетая в серое, застегнутое до самого верха платье и белый передник, появилась в дверях. На ногах у нее были начищенные черные боты. Войдя, она застыла в неподвижности. Ее взгляд, казалось, пронзил весь зал, задержался какое-то время на Ксении, скользнул по Сергею с Софьей, которые вдруг ощутили себя словно на деревенском празднике, после этого остановился на Нине Петровне, которая пожала плечами и улыбнулась в ответ. Она поняла: нянюшка знает, что хозяйка уже устала. Только каким образом она это чувствовала? Сомневаться в женщине, вырастившей ее и ее братьев, бывшей не просто кормилицей или гувернанткой, но самым преданным семье человеком, она не могла. Няня обладала шестым чувством по отношению к тем, кого любила и защищала. Первой узнав о беременности Нины, она положила ей на живот ладонь, словно хотела благословить.
— Ты не рассердишься, если я уйду пораньше? — спросила Нина Петровна у мужа.
— Я вижу, что за тобой пришла нянюшка, — ответил он, улыбнувшись. — Даже Машу оставила, чтобы прийти сюда.
— Она пришла, чтобы посмотреть на нашу старшую дочь, — проговорила Нина с беззаботным видом. — До встречи, душа моя. Извинись за меня перед гостями. Я совсем не хочу портить праздник, просто я немного устала.
Он приложил палец к ее губам.
— Не беспокойся. Единственное, чем я огорчен, это тем, что несколько часов меня не будет рядом с тобой, моя любовь.
Улыбнувшись, Нина Петровна нежно погладила супруга по щеке. Он проследил взглядом, как она выскользнула в дверь, грациозно поведя перед этим головой. Когда она поравнялась с няней, старушка посторонилась, освобождая проход, и пошла следом, словно ангел-хранитель.
— Как ты себя чувствуешь, барыня? — спросила няня, стоило ей закрыть двери в комнату. — Я же говорила, что приду за тобой, как только ты устанешь.
В камине, установленном в углу комнаты, трещали дрова. Нина Петровна устроилась в кресле возле трюмо, подложив под спину кулак, чтобы успокоить ноющую боль в мышцах. Она догадалась, что няня специально отослала из комнаты горничную. В последние недели она не позволяла никому ухаживать за барыней, как это было тридцать четыре года назад, когда она любила ее, как собственного ребенка. Это успокаивало Нину, как в детстве.
— Ксения счастлива, поэтому я счастлива тоже.
— Мы говорим о тебе, — уточнила няня, в то время как Нина Петровна, сняв серьги, аккуратно укладывала их в бархатную коробочку.
С тех пор как няня узнала о беременности, она все больше времени уделяла Нине, за что та была несказанно благодарна.
Пожилая женщина сняла с графини колье, вынула украшавший прическу жемчуг. Помогла избавиться от платья, чулок, шелковой комбинации, принесла ночную рубашку и убаюкивающими движениями стала расчесывать волосы Нины.
Чувствуя, что слипаются глаза, Нина Петровна легла в постель.
— Я скоро расскажу ему, нянюшка. Представляю, как он обрадуется.
— Ну вот и славно, барыня, — пробормотала няня, перекрестив любимицу. — Пусть твой сон будет спокойным. Пусть Бог благословит тебя и ребеночка, которого ты носишь.
Ксения проснулась, протерла глаза. В комнате было темно, только в углу слабо светил маленький огонек лампадки под иконой Богоматери. С тревожно бьющимся сердцем она, не двигаясь, вслушивалась в темноту, гадая, что именно ее разбудило. Кошмар?
Вдалеке послышались тяжелые звуки ударов. Что происходит?
Воскресный день накануне выдался чудовищным. Было скучно, время тянулось медленно. Ксения хотела навестить Софью, но отец запретил ей выходить из дому. Чтобы помешать движению демонстрантов, все мосты были заблокированы. Город наводнили полицейские патрули, время от времени слышалось стрекотание пулеметов — на некоторых перекрестках происходили стычки. Несколько раз стреляли из пушек в Петропавловской крепости. Революционный ажиотаж охватывал солдат, запертых в бараках по приказу командования. Эти разуверившиеся люди были готовы на все, лишь бы не отправляться на фронт. Полиция старалась навести порядок, но все чаще встречала отпор казаков, которые симпатизировали протестантам и отказывались стрелять по толпе, требующей хлеба и низложения царя.
Услышав звук разбитого стекла, Ксения рывком отбросила одеяло и вышла на лестничную площадку. Здесь было темно, светила только люстра в конце коридора. Снизу слышалась грубая разноголосица. Стараясь забраться в дом, нападавшие, очевидно, сначала попытались взломать двери, а потом разбили окно. В горле Ксении пересохло, ноги дрожали. Не без раздражения она спрашивала себя, как только ее отец может терпеть подобные выходки.
Сильная рука схватила ее за плечо.
— Ступай в свою комнату! — велела няня, круглое лицо которой было перекошено от ярости.
— Оставайся с Машей, а я пойду узнаю, что происходит.
— Ты что, сдурела?
Разрываясь между страхом и гневом, Ксения сделала попытку вырваться из цепкой хватки старушки.
— Ксения, делай, что тебе велят! — прошептала мать, внезапно появившись перед ней, придерживая одной рукой полы халата, который не успела застегнуть.
Нина Петровна была очень бледна. Пряди волос, спадающие на грудь, поблескивали при свете огня. Только теперь, ощутив запах гари, Ксения поняла, что у бунтовщиков есть факелы. «Господи, лишь бы они не подожгли дом!» — испуганно подумала она.
— Где папа? — спросила девушка. — Я хочу ему помочь.
— Не говори глупостей! — крикнула мать, хватая ее за запястье. — Оставь его в покое. Он знает, как с ними разговаривать.
Голоса внизу становились все более угрожающими. Скорее всего, генерала обнаружили в кабинете. Няня что-то бормотала, в то время как Нина Петровна пыталась увести дочь в комнату. Ксения успела различить слова, долетавшие снизу: «предатель», «убийца», «враг народа». Словно в тумане, она увидела в дверях Машу с испуганными глазами и куклой в руке.
— Оставьте меня! — крикнула Ксения, отталкивая от себя мать.
Раздалось несколько выстрелов. Закричав, Нина Петровна схватилась за голову. Старая нянечка одной рукой вцепилась в Машу, другой — в ее мать, без церемоний потащила обеих по лестнице на самый верхний этаж. Ксения устремилась на ведущую в коридор балюстраду.
