— Покажи!
Попыталась встать — и пожалела о сказанном. Перед глазами всё поплыло, закачалось, пол куда-то поехал… Не дала упасть мне Аниль.
Отдышавшись, поблагодарила:
— Спасибо, Аниль.
Показалось, что на её лице что-то мелькнуло… но в ответ не донеслось ни звука. Аниль подошла к подносу, взяла тарелку с куриными костями, пустой кувшин и вышла.
Жуть. Превратить живого человека в бессловесную, идеально послушную куклу. Сволочь этот маг!
Два следующих дня я тихонько ползала по особняку, пытаясь осмотреться. Богатый, даже очень богатый, старинный… пустынный. Всё же жутковато, когда в таких вот хороминах живёт один-единственный человек. Как филин какой. Или Кощей из детской сказки. Второе вернее.
Идея возникла только одна.
Вспомнилось, что Аниль наружную дверь открывала и из неё выглядывала. Дело тут в Анили, или на двери для прислуги нет щита? Я уже поняла, что маг терпеть не может, когда его тревожат. А если всякий раз, как из деревни гуся к обеду или корзинку огурцов принесут, этот щит снимать, а потом назад ставить, озвереешь же. Небось, такое посложнее, чем просто ключом дверь отомкнуть-запереть.
Хотя, возможно, сама Аниль — ключ для этого щита? Допустимо такое?
Ещё понятно, что ждать помощи от деревенских не приходится. Объяснить подозрительность той тётки с козой и слепое послушание мужиков можно было лишь одним: вся деревня под внушением. И если маг прикажет меня на куски порубить и съесть — съедят. А потом, как ни в чём не бывало, огород пойдут поливать.
Кухня обнаружилась в конце крыла, дальнего от башни. Аниль на моё вторжение не прореагировала никак, а я решила — выйдет или нет — постараться подготовиться к побегу. Наверняка, если выберусь, опять придётся неделю чесать через лес. Значит, надо незаметно запасти припасов, да побольше.
Тревожило, кстати, что колдун даже не поинтересовался содержимым моей дорожной сумы. Ладно, жалкая горсть серебрушек ему без надобности, но ведь все в дорогу хоть нож, хоть топор берут. А этого кровососа наличие двух кинжалов вовсе не волновало. Хотя, может, так оно и есть? Например, стоит на нём самом щит вроде того, что на доме, никаким ножом или мечом не пропороть. И всё.
Посмотрев, что из припасов есть на кухне, решила, что нашью мешков побольше и возьму с собой всяких круп, муки и кусок сыра, большой круг которого обнаружился в холодной комнатухе за кухней. А свисающего с потолка окорока наемся перед дорогой. Угрызений, что собираюсь забрать чужое, не испытывала — я сюда в гости не набивалась.
С мешками вышла загвоздка. Иглы с нитками у меня были, а шить из чего? Чуть не примерилась к занавескам… но потом испугалась, что если колдун заметит — убьёт. И стащила в одной из пустующих комнат наволочку с подушки.
Угнетало то, что в доме стояла полная тишина. Даже в безлюдном лесу пересвистываются птицы, цокают белки, пищат мыши, шумит ветер, гудят насекомые — есть жизнь. А здесь, как в мёртвом склепе. Только Аниль ходит, как тень, и молчит. Как тут вообще можно жить?
По ночам было просто жутко — чёрное безмолвие давило и пугало. Словно ты оглохла и ослепла… Оставалось съёживаться под шёлковым одеялом и стискивать в руке дедов кинжал, который я клала под подушку.
Днём я старалась незаметно исследовать особняк, вдруг найду лазейку? Забрела и в ту комнату, куда меня отвели вначале. Правда, думалось, что там окна можно даже не проверять, наверняка закрыты. Хотелось поглядеть на книги. Ведь бежать пока рано. Потому что, даже если смогу выбраться, после трёх минут ходьбы свалюсь без сил… Мешки сшила, крупы наворовала, что дальше делать — непонятно. Попытаюсь занять себя хоть чем-то, чтоб не спятить от страшных мыслей.
Долго задерживаться не стала, бросила косой взгляд на башку страхидлы на стене, вытянула с нижней полки попавшиеся на глаза «Легенды северного края», и только повернулась к двери, как появился маг. От испуга застыла, прижавшись спиной к полкам. Вот гад, тоже бесшумно ходит!
Прищурился на меня, увидел книгу в руках и, похоже, удивился.
— Значит, грамотная? Подойди, посчитаю пульс.
Что такое пульс, я знала после занятий с Оласой. Но вот то, что колдун застал меня на ногах, — плохо. Сейчас решит, что я готова для новой дойки… А что делать? Перечить бесполезно, только хуже будет.
Придётся слушаться, хоть боюсь его до одури.
Сделала шаг и, видно, с перепугу и от слабости потемнело в глазах, да так, что едва не упала. Занесло меня вбок, шарахнуло об стенку. Чуть книгу не выронила.
Колдун не сделал ни шага, только смотрел.
Дождался, пока я отлипла от стены и, пошатываясь, подошла сама. Взял за руку. Стиснувшие кисть белые пальцы были холодными и неожиданно сильными. Качнул головой.
— Пожадничал я, пульс как нитка и частит. Впредь буду аккуратнее. Что читать собралась?
Я послушно протянула книгу.
Он глянул, усмехнулся.
Сейчас маг казался совсем не злым. А я вдруг поняла простую вещь. Слышала же, что волшебники живут долго, очень долго. Чем сильнее маг, тем дольше его век. А могущество этого я своими глазами видела. Может статься, он видел дедов, прадедов, а то и прапрапрадедов жителей своей деревушки. И увидит их прапраправнуков… Вот и относится к обычным смертным, как к мошкам-однодневкам. Или, точнее, как деревенские к скоту. Пока польза есть, имеешь право на существование. А перестал молоко или шерсть давать, ступай на мясо. При этом нормальный хозяин и накормит скотину, и подлечит, и хлев починит, но настанет время — без колебаний отправит на убой.
Руку колдун отпустил, но продолжал меня рассматривать, загораживая дверной проём. А я не знала, что делать. Задавать вопросы он запретил. Попросить его посторониться — чистое самоубийство. А долго на ногах мне не простоять, опять занесёт.
— Чего побледнела? Ладно, иди, — сделал шаг в сторону. И неожиданно добавил: — Как поешь и отдохнёшь, возвращайся сюда. Есть в тебе некая харизма… Говорю с тобой, и кажется, что ты даже что-то понимаешь.
Я кивнула и вывалилась в коридор.
К добру ли, что он мной заинтересовался?
То, что телка по осени собираются зарезать, не мешает его гладить и даже умиляться.
Глава 17
Никогда не прибегай к насилию, кроме тех случаев, когда ты сильнее.
Габриэль Лауб
За несколько последующих дней я волей-неволей познакомилась с хозяином дома лучше. Во второй половине дня, когда колдун отдыхал, потягивая красное вино в кабинете, приходилось являться туда и составлять компанию. Выражалось сие в том, что мне дозволялось сидеть на стуле с книгой так, чтоб магу было удобно меня разглядывать. Иногда, к концу бутылки, у него появлялось желание высказаться.
Похоже, одиноко живущему лорду было скучно. Вот он и говорил со мной, как хозяева разговаривают с собаками. А может, просто любил звук собственного голоса — низкого, властного, глубокого и действительно красивого.
