– Перемотать?
– Нет, посмотрим полностью.
Я узнал окрестности школы: лесополосу, каменный домик, черные пятна взбитой в кашу земли в центре зеленых полей. Изменились только стрижки мальчишек.
Заметить Хьюго Бака было легко.
Рослый, красивый, уверенный в себе задира просил подачу, говорил товарищам по команде, что делать, спорил с судьей. Через двадцать минут после начала матча он заработал три очка и стал гордо позировать перед камерой, широко улыбаясь нам в лицо. Тот, кто снимал его, рассмеялся.
– Молодец, Бако!
Кажется, голос принадлежал Бену Кингу.
А через пять минут произошло то самое событие.
Мяч улетел далеко на половину Хэрроу. Команда Поттерс-Филда бросилась за ним, и Хьюго Бак бежал первым. Защитник Хэрроу неловко схватил мяч, выронил, снова поднял. Кругом стоял возбужденный гвалт. Защитник изо всех сил ударил по мячу ногой, но тут на него налетел Хьюго, и правая бутса угодила ему прямиком в левый глаз.
Мальчишка вскрикнул. Игру тут же остановили, ученики и преподаватели собрались вокруг раненого парня, сидевшего на земле.
Он молчал. Учителя громко требовали, чтобы кто-нибудь вызвал «Скорую». Оператор продолжал снимать, он вышел на поле и заглянул за плечи мальчиков и мужчин, что стояли рядом с пострадавшим. Глаз Хьюго Бака превратился в кровавое месиво.
На этом кровавом кадре видео вдруг закончилось.
– Итак, – подытожила Рен, – банкир лишился глаза, играя в регби.
– Да.
– А Сатклиф говорил, что Хьюго ранила девушка. Получается, это неправда?
Я помолчал, раздумывая:
– Сатклиф не сказал нам ничего конкретного. Он двадцать лет обкуривался так, что дым шел из ушей. Курил и в школе, и в тот день, когда погиб. Джеймс был несчастным богатым мальчиком, который всю жизнь просидел на лекарствах.
– Бросьте, Вулф. Вы же сами не поверили вдове Хьюго Бака, потому что видели его искусственный глаз. Но она не солгала.
Я смотрел на застывшее на мониторе изображение. Джеймс Сатклиф ошибся насчет того, как Хьюго потерял глаз. А в чем еще он был не прав?
Мы вернулись в отдел. Внезапно в двери ввалилась толпа: Свайр, Мэллори, Колин Чо, доктор Стивен, Гейн, Уайтстоун. Лица у всех раскраснелись от возбуждения – охота подходила к концу.
– Что случилось? – спросил я.
– Мы нашли Боба, – ответил Гейн.
Двадцать четыре
Глаза Мэллори за круглыми очками горели тихой яростью.
– Использовать человека как приманку? – произнес он так, будто каждое слово было высечено из абердинского гранита. – Это не входило в наш план.
Лысина инспектора блестела под лампами Первого отдела.
– План изменился, – сказала Свайр.
– Бронежилет я надевать не буду, – сказала Скарлет Буш. – Мясник поставил четкие условия: приходи одна и никакой записи. Он может решить, что в жилете спрятан передатчик. Я отказываюсь.
– Это не просто бронежилет, – терпеливо сказала Уайтстоун, – а жилет из кевлара. Самый легкий и тонкий на сегодняшний день, под одеждой его не видно. На вашем месте я бы все-таки надела.
На своем ноутбуке Гейн открыл страницу с последними записями Боба. Тот снова изменил фотографию. На месте похожей на череп головы Оппенгеймера, глубокомысленно курившего трубку, теперь появилось облако ядерного взрыва.
«Во сне, в сомнении, в глубинах стыда, добрые деяния, совершенные человеком, служат ему защитой. #убейсвиней»
– Где его ответ? – спросил я.
– Он ответил не в Сети. Он ей позвонил. – Чернокожий детектив рассмеялся. – По обычному проводному телефону.
Гейн улыбался до ушей, а у Колина Чо и его друзей из подразделения цифровых преступлений были кислые лица.
– Погодите, ребята! – сказал Гейн. – Мы еще покажем вам пару-тройку хитростей!
– Дайте нам свой телефон, Скарлет, и детектив Гейн установит на него устройство слежения, – сказала Уайтстоун.
– Я хочу пойти налегке, – ответила журналистка.
– Это специальная программа, – успокоил ее Гейн. – Кроме нас, о ней не будет знать никто. Она даст нам возможность отследить ваше местоположение с точностью до десяти метров, а если вы окажетесь вне зоны видимости, подаст сигнал.
Буш отдала ему телефон.
– Кевларовый жилет и устройство слежения. Больше ничего?
Уайтстоун кивнула:
– Это все. Чтобы уж наверняка.
– Что сказал вам Боб? – спросил я.
Скарлет посмотрела на меня. Она явно собой гордилась.
– Ему понравилась моя статья, он обещал со мной связаться.
– Откуда вы знаете, что это был он?
– Он сказал, что опубликует у себя на странице слова Оппенгеймера – цитату из Бхагавад-гиты. И сдержал обещание.
На столах лежал десяток газет с ее статьей. В итоге журналистка не стала провоцировать Мясника. В тексте не было намеков на сексуальные предпочтения, детскую травму или недержание мочи. Следуя рекомендациям доктора Стивена, Буш описала Мясника Боба как противоречивую фигуру, маньяка, что живет по собственным правилам и выбирает жертвами не совсем невинных людей. «Честь, сила и власть – вот каковы мотивы этого человека, самого сложного из всех серийных убийц, – писала она. – Едва ли можно счесть совпадением, что мишенями Боба стали состоятельный инвестиционный банкир, торговец наркотиками и закоренелый хам». Кроме того, она придала Бобу черты слегка непредсказуемого защитника бедных: «Его преступления, несомненно, ужасны, однако они – крик протеста в обществе, где существует бесстыдное разделение на богатых и бедных, своего рода новый режим апартеида».
Все это больше напоминало пресс-релиз, чем журналистику. Бобу наверняка захотелось вырезать статейку и вклеить ее себе в блокнот, ведь он предстал в ней безумным Робин Гудом.
– Он позвонит в редакцию в течение суток, – сказала девушка.
– Наши специалисты следят за линией, – ответил Гейн. – Чем дольше вы с ним проговорите, тем лучше. Мы сразу определим номер, с которого он звонит. Скорее всего это будет таксофон. На стационарный телефон или его сотовый надеяться нечего. Однако мы все равно получим больше сведений, чем есть сейчас. А когда он назначит встречу, вы приведете нас к нему.
Мэллори затея не нравилась.
– С этой минуты вы под охраной полиции, – сказал он Скарлет. – Два офицера проводят вас до редакции, а потом отправятся с вами на место встречи.
– Исключено, – ответила она. – Это самая важная статья в моей карьере. Я не позволю вам все испортить.
Старший инспектор беспомощно взглянул на Свайр, та пожала плечами.
