– На месте встречи будет ждать отряд специального назначения. У нас хватит бойцов, чтобы ее уберечь. Я полностью согласна: мы должны приложить все усилия, чтобы не спугнуть Боба.
– Тогда пусть офицеры проникнут в помещение за час до вашего приезда, – сказал Мэллори журналистке. – И обязательно наденьте жилет.
– Боб режет глотки, – усмехнулась Буш, и я понял, какая это отважная девушка. – Что толку от бронежилета?
Свайр одобрительно хмыкнула.
– А теперь я скажу, чего бы хотелось мне, – продолжала Скарлет. – Я должна побеседовать с Бобом, прежде чем вы его арестуете.
– У вас будет пять минут, – ответил Мэллори.
– Черта с два!
Старший инспектор поморщился.
– Мне нужен по меньшей мере час, – заявила журналистка.
– Даем вам пять минут, – сказала Свайр. – Но стоит ему только дернуться, и мы его схватим.
Гейн отдал Скарлет мобильник с устройством слежения.
Мэллори по-прежнему сомневался:
– Дайте нам знать, как только он выйдет на связь. Не ждите, пока мы отследим звонок в редакцию.
– Конечно. – Скарлет бросила телефон в сумку. – Я сообщу вам, где он назначит встречу. Там и увидимся.
Буш и Свайр вышли. Мне показалось, что сейчас я впервые услышу, как ругается Мэллори, но вместо этого он провел пятерней по своей блестящей лысине и сердито приказал:
– Всем надеть кевларовые жилеты!
* * *
В единственном тихом уголке Первого отдела перед ноутбуком сидел доктор Стивен. Я подошел и увидел, что он глубокомысленно изучает страницу Боба с фотографией атомного гриба.
– Жители Хиросимы, – сказал доктор, – много месяцев ждали бомбардировок, однако случилось нечто более страшное: это был конец всего. Мир стал другим.
– Почему Боб поставил фотографию облака? – спросил я. – Что он хочет сказать?
Стивен покачал головой:
– У меня есть предположение.
– Какое?
– Мясник выбрал цель.
* * *
Интернет-кафе находилось на Холлоуэй-роуд. Мы с Эди сидели по разные стороны комнаты. Вокруг полдюжины усталых иностранных студентов проверяли почту и звонили по «Скайпу» домой. Странное место для встречи Скарлет Буш и Мясника Боба. И когда в наушнике выругался Гейн, я понял, что они здесь и не встретятся.
Рен тоже все слышала. Она взглянула на меня, я покачал головой.
В соседней комнате ждали офицеры в защитных масках, кевларовых шлемах и блестящих ботинках. Они напоминали солдат из будущего, вооруженных винтовками Хеклера – Коха, электрошоковыми пистолетами и гранатами со слезоточивым газом. В их крови играл, не находя выхода, адреналин, и они зло сжимали губы.
Мэллори и Уайтстоун склонились над ноутбуком Гейна.
– Что происходит? – спросил я.
– Мы потеряли Скарлет, – ответил старший инспектор. – Сигнал с телефона есть, но она сбежала.
– Улизнула из редакции тайком от наших офицеров. – Гейн не сводил с монитора глаз. – Наверное, через пожарный выход. Вот так просто.
– Захотела подольше поговорить с Бобом, – сказала Уайтстоун.
– Раньше устройство слежения показывало, что Скарлет направляется к нему, – продолжил Гейн. – А теперь вроде бы нет. Сигнал уже десять минут не двигается. Взгляните.
На карте, в паутине улиц, равномерно пульсировала красная точка.
– Что за место? – спросил Мэллори. – Кажется, неподалеку от собора Святого Павла.
– Ист-Поултри-авеню, – ответил Гейн. – Это район Барбикан.
– Нет, – сказал я. – Это мясной рынок.
Мэллори покачал головой:
– Глупая. Вот глупая девчонка.
* * *
Повсюду, точно гирлянды из нержавеющей стали, посверкивали крюки. В морозном воздухе хранилища наше дыхание превращалось в белый пар. Кругом висели огромные окровавленные куски мяса. Я слышал, как Рен и Уайтстоун зовут журналистку:
– Скарлет! Скарлет! Скарлет!
Мэллори сдвинул в сторону обезглавленную коровью тушу.
– Девушки здесь нет.
Гейн протер пальцами запотевший экран ноутбука.
– Тогда ее телефон здесь.
И вдруг на мраморном столе я увидел голову – свиную голову с огромными ушами. Она выглядела смешно и в то же время трагично. Кожа – скорее белая, чем розовая – почти чистая, если не считать пары-тройки неприметных кровяных разводов. Прикрытые, словно в изнеможении, глаза. Чудовищный окровавленный пятак.
В тумане холодной комнаты бродили люди. Они чертыхались, налетая друг на друга, и тщетно звали пропавшую девушку.
Я наклонился, превозмогая боль в пояснице, и вытащил из пасти свиньи мобильник, испачканный помутневшей кровью.
– Вот он, сэр. – Я протянул Мэллори телефон.
Инспектор взял его, посмотрел на Гейна. Тот кивнул и закрыл ноутбук.
– Боб ее схватил, – сказал старший инспектор.
В кармане завибрировал телефон. Звонили из «Второго фронта». И тут я заметил, что весь перемазался свиной кровью. В ней были руки, мобильник, одежда – все, к чему я прикасался.
– Это Кейдж из антикварного, – сказал далекий голос в трубке.
– Что случилось?
– Я продал нож.
Двадцать пять
– Крупный парень, – сказал Ник Кейдж. – Вернее, накачанный. Штанги тягает или сидит на стероидах. Роста небольшого, но мускулов – гора. Понимаете?
В кабинете Центрального управления нас было четверо: он, Мэллори, Гейн и я. Старшему инспектору Кейдж не понравился.
– Я пытаюсь помочь. – Ник взглянул на меня.
– Знаю.
– Вы продаете ножи, – сказал Мэллори. – Сабли, кинжалы.
– Да.
– Видели когда-нибудь, что можно сделать ножом?
– Мои клиенты – коллекционеры.
– Вы слышали про Закон об оружии?
Ник сжал губы:
– Наизусть его знаю. С ножами в нашей стране все строго, как нигде в мире. Правда, об этом и не догадаешься, если посмотреть на ребят, которых привозят в «Скорой» с колотыми ранами и выпущенными кишками. Послушайте, я не торгую автоматическими ножами или бабочками или тростями, в которых спрятано лезвие. Метательных звезд и гравитационных ножей у меня тоже нет. Ко мне ходят коллекционеры. Я получил лицензию и хочу ее сохранить. Вот почему я сделал ксерокопию его водительских прав. Понятно? Кого будем обсуждать: меня или его?
Данные, которые раздобыл Кейдж, мы пропустили через полицейскую базу данных. Права оказались британские, с кодом IC1. Это значило, что они принадлежат белому европейцу.
