– После вручения медали заходила Маргарет, миссис Мэллори, – сказала Рен. – Такая славная, поблагодарила нас всех. Прекрасно держится. Спрашивала о вас. Вам нужно ее навестить, – добавила она после паузы.
– Куда поедем? – спросил я. – В участок или редакцию?
Девушка посмотрела на меня:
– Вы слышали?
– Да. Ну так что, к полицейским или в местную газетенку?
Она задержала на мне взгляд и отвернулась. Мы уже выехали на главную улицу, вдоль которой тянулись милые ресторанчики и кофейни, магазины мобильных телефонов и супермаркеты. Я остановился у закусочной. Доску, предлагавшую чай со сливками и вкус английского лета, охраняла кукла Генриха со спаниелями у ног.
– Я в газету, – сказала Эди.
* * *
В полиции меня не ждали, но, когда я показал удостоверение, проводили в кабинет для допросов, к сержанту по фамилии Лейн – краснолицему здоровяку, в чьей речи проскальзывал деревенский акцент. Он вернул мне удостоверение с улыбочкой, в которой смешались почтение и насмешка, однако пожал руку и угостил обжигающим кофе в бумажном стаканчике.
– Что, Управление уголовных расследований снова здесь? Мы вас не видели с тех пор, как напали на школьного тренера. Но ведь убийцу схватили?
– Я по другому делу. О пропавшем человеке. – Я подтолкнул к нему тонкую папку. – Вы всю жизнь проработали в Поттерс-Филде?
– Родился и вырос тут. Большой город никогда меня не привлекал. Места у нас красивые, много зелени. Если выйти в поле, кажется, последних столетий и не бывало.
– Здесь пропала одна девушка, Аня Бауэр. Помните?
Лейн без всякого интереса просмотрел содержимое папки.
– Нет. Да и с чего бы? – Он закрыл папку и поднял брови. – Похоже, она не пропадала. Скорее, просто уехала.
Он толкнул папку обратно ко мне.
– То есть ее даже не искали? – спросил я.
Сержант лениво улыбнулся:
– Думаете, нам, деревенщинам, тут делать нечего?
Я улыбнулся в ответ:
– Ну что вы? Работы у вас наверняка хватает. С избалованными сынками из Поттерс-Филда полно хлопот.
– Вовсе нет, – ответил он, смягчаясь. – Со школой у нас все в порядке. Если эти детки и крушат рестораны, то в Челси и Найтсбридже, а не здесь.
Лейн показал на папку.
– Иностранка?
Я кивнул:
– Немка из Мюнхена. Местную искали бы лучше?
Сержант рассмеялся:
– Тогда уж пришлось бы. – Он посерьезнел. – Что, нашли тело? Вы потому и приехали?
– Нет, тела не нашли. Но у меня дурное предчувствие.
Я встал, одной рукой взял папку, а другую протянул сержанту. Тот жал ее достаточно долго, чтобы я понял – несмотря на мое удостоверение, возраст и столичные манеры, он намного сильнее.
– Простите, но я не совсем понимаю, зачем вы здесь, – сказал Лейн. – Это официальный запрос?
– Нет. Всего лишь старое дело, которое нужно прояснить. Спасибо, что уделили мне время.
– Не за что.
Не успел я выйти, как он потянулся к телефону.
* * *
Редакция «Поттерс-Филд пост» располагалась на главной улице, над антикварным магазином, но Эди прислала мне эсэмэс и предложила встретиться на окраине городка. Я подъехал к небольшому, крытому соломой коттеджу, окруженному безупречным садом, в котором работала энергичная старушка лет восьмидесяти.
– Девушка внутри! – крикнула мне она. – С моим мужем. Там не заперто.
В доме ко мне не спеша подошел старый золотой ретривер, сонно обнюхал мою руку и потащился следом по коридору. Из гостиной доносился оживленный голос Эди.
Она стояла на коленях и через лупу разглядывала старые контактные отпечатки. Листы с рядами маленьких фотографий устилали весь пол. В кресле сидел старик, державший стакан, в котором было что-то, похожее на виски. Собака подошла к нему и улеглась на клетчатые тапочки.
– Не шали, Фанта. – Старик посмотрел на меня. – Здравствуйте, молодой человек. Выпить хотите?
– Односолодовый, – сказала Рен, – двенадцатилетней выдержки. Очень хороший.
На столе стоял ее стакан, однако Эди, похоже, к нему так и не притронулась. Старик хотел встать, но я поднял руки, показывая, чтобы он не беспокоился. Рен поднесла лупу сначала к глазу, потом к фотографиям.
– В газете ничего, – сказала она. – Там полный упадок. Архив практически не ведется, старую картотеку даже не внесли в компьютер, а на микрофише я обнаружила сухую плесень, представляете?
– «Поттерс-Филд пост»? – спросил старик. – Да ее даром раздают! Просто даром. Бесплатная газета, вот как они себя теперь называют.
– Меня направили сюда, – продолжила Эди, – к мистеру Куперу.
– Называй меня Монти! – взорвался старик.
– Да, – кивнула Рен. – Монти уже сорок лет работает штатным фотографом.
– С младых ногтей, – фыркнул он.
Похоже, Монти ужасно нравилось общество Рен. Он с радостью дал ей стопки контактных отпечатков и даже не возражал, что она обводит фотографии красным маркером.
Я сел рядом с Эди.
– Кошмар, – сказала она. – Кажется, об Ане Бауэр совсем ничего не публиковали, кроме той, первой, заметки. Журналисты забыли о девушке.
– Полиция тоже.
– Но посмотрите, что я нашла.
Эди протянула мне лупу.
– Я снимал этот городок всю жизнь, – заметил Монти; его сельский акцент был еще сильнее, чем у сержанта Лейна. – А раз в год, на пятое мая, фотографировал школу.
Я смотрел на мальчиков в форме Объединенных кадетских сил. Такой же, что у наших семерых парней. Только здесь была целая армия.
– Пятого мая у них большой праздник. – Монти отрывисто рассмеялся.
Фанта встрепенулась, потом снова легла, свернувшись калачиком.
– В этот день открывают двери всякому сброду, – продолжал старик. – А город с распростертыми объятиями принимает учеников. По крайней мере, делает вид. Как в Итоне на четвертое июня. Правда, у них там есть река.
– Видите? – спросила Эди.
– Нет.
Она толкнула меня локтем.
– Боже, Вулф! Смотрите лучше!
Я видел лишь множество мальчишек, что шли мимо статуи молодого Генриха, отдавая честь флагу. Все смотрели прямо в камеру. Затем я сосредоточился на центральной фотографии, обведенной красным, и все стало ясно.
Я запомнил их другими – веселыми и дерзкими. А здесь они были серьезны, суровы и прямо держали спины. Шагали в строю молодых солдат перед ее величеством королевой, которая, как и они, была на двадцать лет моложе.
