Очень скоро их мужья, братья, сыновья заинтересовались этой книгой и прочитали ее. Их понимание и опыт, связанный с этой книгой, были совершенно другими. Какой мужчина не почувствует себя более мужественным, узнав о том, что сочинение другого мужчины так увлекает и зачаровывает женщин — не трех, но множество девушек, умерших от любви, - до такой степени, что они перестают есть, чахнут и погибают? Благодаря этому они наслаждаются своей силой и превосходством, и это помогает им вернуть часть утраченной мужественности.
Накануне Нового года И помогала другим членам семьи убирать в доме, приносить жертвенные дары, платить долги, но я видела, что ее мысли блуждают где- то далеко. Покончив со своими обязанностями, она побежала через усадьбу в ту комнату, где находилась моя кукла. Она вошла в комнату, минуту постояла в нерешительности, а затем достала нож — предмет, который нельзя было брать в руки в течение нескольких дней, предшествующих Новому году, - и опустилась на колени рядом с куклой. Я с ужасом смотрела на то, как она срезала ее лицо, затем сняла одежду, аккуратно сложила ее и осторожно распорола живот куклы.
Я не знала, что и думать: я не понимала, почему она хочет испортить куклу, и представляла, в какую ярость придет Жэнь, когда обнаружит это. Но если она достанет мою поминальную дощечку, то поймет, что на ней чего- то не хватает. Я примостилась рядом с ней. У меня появилась надежда. И коснулась моего тела и достала дощечку. Она быстро отряхнула ее от соломы и вышла из комнаты, унося с собой поминальную дощечку и раскрашенное лицо куклы. Но она так и не посмотрела на нее.
И прошла по коридору в сад, а затем приблизилась к моему сливовому дереву. Она положила табличку на землю и удалилась в свою комнату. Оттуда она вернулась с маленьким столиком. Затем она опять ушла. В этот раз она принесла один из напечатанных томов «Комментария трех дам», вазу и еще кое-какие вещи. Она положила мою дощечку и портрет на стол и зажгла свечи, оставив на столике жертвенные дары: «Комментарий», фрукты и вино. Она чествовала меня как своего предка.
Точнее, я думала, что она чествует меня как своего предка.
Жэнь вышел на балкон и увидел, что его жена молится.
— Что ты делаешь? — окликнул он ее.
— Скоро Новый год. Мы принесли жертвенные дары всем членам твоей семьи, и я хотела поблагодарить Линян. Ведь это она вдохновила меня... и других твоих жен.
Жэнь рассмеялся над простодушием своей жены:
— Ты не можешь возносить почести вымышленной героине!
— Дух Вселенной наполняет все сущее, — возразила она. — Даже камень может стать пристанищем живого существа, даже в дереве может поселиться чей-то дух.
— Но Тан Сяньцзу сам сказал, что Линян никогда не существовала. Зачем же ты приносишь ей жертвенные дары?
— Как мы можем судить, существовала она или нет?
Скоро наступит Новый год. В это время нельзя ссориться, чтобы не огорчать предков, и Жэнь сдался:
— Ты права. Я ошибался. Лучше поднимайся ко мне, выпьем чаю. Я хочу прочитать тебе то, что написал сегодня.
Он был слишком далеко, а значит, не видел лица, нарисованного на бумаге, и надписи на моей дощечке, и не спросил И, где она взяла вещи, заменяющие ей Линян.
Через некоторое время И вернулась к сливовому дереву, чтобы унести все то, что она принесла сюда. Я грустно смотрела на то, как она аккуратно зашила поминальную дощечку в живот куклы, одела ее и поправила складки, так что она выглядела точно так же, как до начала церемонии. Я пыталась скрыть свое разочарование, но меня настигло поражение... опять.
Пора ей было узнать обо мне. Ведь это я помогала ей, а не Линян. Я вспомнила, что И написала на полях оперы: «Призрак — это всего лишь сон, а сон призрачен». Это откровение убедило меня в том, что единственный путь явиться ей, не напугав, - встретиться с ней во сне.
В эту ночь, когда И заснула и отправилась на прогулку, я тоже пришла в приснившийся ей сад. Я сразу поняла, что это тот самый сад, который снился Линян. Вокруг цвело множество пионов. Я подошла к Пионовой беседке и стала ждать. Когда И появилась передо мной, я позвала ее. Она не закричала и не попыталась убежать.
В ее глазах я была невыразимо прекрасна.
— Тебя зовут Линян? — спросила она.
Я улыбнулась ей, но прежде чем я успела ответить, рядом с нами появился еще один человек. Это был Жэнь. Мы ни разу не встречались с ним во сне с тех пор, как я умерла. Мы смотрели друг на друга, не в силах заговорить, потому что нас переполняли эмоции. Моя любовь к нему пропитывала воздух, но И была рядом, и я боялась нарушить молчание. Жэнь взглянул на свою жену, затем перевел взгляд на меня. Он молчал, не решаясь заговорить, но его глаза были полны любви.
Я отломала у сливового дерева веточку и передала ему. Я вспомнила, как закончился сон Линян, и, превратившись в вихрь, собрала все лепестки в саду и обрушила цветочный водопад на Жэня и И. Сегодня ночью я опять приду в ее сон. Я буду готова к появлению Жэня. Я соберусь с духом и скажу ему...
Жэнь проснулся. Рядом с ним лежала И. Она задерживала дыхание, а потом снова начинала дышать. Он потряс ее за плечо:
— Просыпайся! Просыпайся!
И открыла глаза, но прежде чем он успел сказать хотя бы слово, она поспешно пересказала ему свой сон.
— Я же говорила тебе, что Линян жила на самом деле, — радостно сказала она.
— Я видел тот же сон, — сказал он. — Но это была не Линян. — Жэнь взял ее за руки и спросил: — Где ты взяла поминальную дощечку для вчерашней церемонии?
И покачала головой и попыталась вырвать руки, но он крепко держал их.
— Я не буду сердиться, — сказал он. — Скажи мне.
— Я взяла ее не с алтаря твоей семьи, — тихо и испуганно ответила она. — Эта дощечка не принадлежит твоим тетям или...
— Прошу тебя, И! Скажи мне!
— Я хотела взять дощечку девушки, которая, как мне казалось, была больше всего похожа на Линян и так же, как она, мучилась от любви. — Заметив нетерпение мужа, И закусила губу. Наконец она призналась: — Я взяла дощечку твоей жены Пион, но потом положила ее обратно. Не сердись на меня.
— Ты видела во сне Пион, — объявил Жэнь, быстро встав с постели и схватив одежду. — Ты позвала ее.
— Но, любимый...
— Говорю тебе, это была она. Она бы не могла прийти в твой сон, если бы была предком. Видимо, она...
И тоже встала с постели.
— Оставайся здесь, — велел он. — Я сам все сделаю.
Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты и побежал по коридору в тот зал, где лежала моя кукла. Он встал рядом с ней на колени и положил руку туда, где у человека находится сердце. Он долго стоял рядом с ней, а затем медленно, как сделал бы это жених в первую брачную ночь, — расстегнул застежки на моей праздничной тунике. Он ни разу не отвел взгляда от глаз куклы, и я все время смотрела на него. Он постарел. Его виски поседели, а у глаз показались морщинки, но для меня он всегда будет красавцем. У него были длинные, тонкие руки. Его движения были плавными и томными. Я любила его за радость и счастье, подаренные мне, когда я жила в усадьбе семьи Чэнь, и за преданность и верность, которые он проявлял по отношению к Цзе и И.
