— Дом жилой, — пояснил боец, — наши только два последних, пятый, шестой этажи, и крыша.
При входе на пятый этаж группа уперлась в бронированную с бойницами дверь. Пока изнутри открывали, солдаты ни на секунду не переставали следить за нижними этажами и пролетами. Наконец дверь скрипнула, и все зашли внутрь.
— Что, могут напасть? — поинтересовался Михайленко.
— Да запросто. Тут, говорят, еще и арабы в дом вселились — нас менты местные предупредили. Вот и ждем боя. Арабы просто так не приходят.
— Михалыч, ты ли?
Максим обернулся на курсантское прозвище и увидел перед собой Дениса Кузьмина, друга по институтской команде КВН, выпустившегося на год раньше.
— Ден, какими судьбами? — обнялся он с товарищем.
— Снайперской ротой рулю. Сегодня дежурил тут, вечером с тобой и сменой — в бригаду.
— И в каком уже звании?
— Капитан. Старлея досрочно дали, и кэпа тоже.
— Наши еще есть?
— В бригаде в основном саратовские и новосибирские. Питерских, кроме меня, двое. Замкомбат разведбата и начальник артдивизиона бригады. Так что пополнению будем рады. Главное — сегодня до сумерек успеть доехать.
— Стреляют?
— Каждую ночь. Днем вроде как мы главные, плюс местная милиция. Только темно становится — со всех сторон стреляют. Жопа. На Башне еще ничего. А окажись ночью в городе — все. Пусть ждут дома похоронку. И еще Еким, ну, тот, кто тебя подвозил, сказал, что Абдул-Малик объявился. Ждать беды.
— Серьезный боевик?
— Будто не знаешь… Господи, забыл, что ты первый день здесь. Абдул — серьезней не бывает. Зверь натуральный. Настоящая фамилия — Смирнов. Говорят, бывший гэрэушник. Принял ислам и подался с началом второй войны к Масхадову. У него интернациональная банда — чеченцы, русские, хохлы, прибалты, и все — отморозки. Его уже раз сорок пытались завалить, но он ловушки и засады обходит, будто чует их.
Кузьмин вывел Михайленко на крышу и, присев, подвел его к краю. По крыше были рассредоточены снайперские пары.
— Вот отсюда и город весь виден, и дорога. Но главная задача — это даже не духов валить, а артиллерию корректировать. Важная точка. А вон и наша смена ползет.
По разбитой дороге, на расстоянии двадцати метров друг от друга, катили два бэтээра и «Урал».
— Возник, проверь оружие и снаряжение смены, — крикнул Кузьмин бойцу, который сопровождал Михайленко, и уже потише пояснил Максиму: — Мой самый смышленый сержант. Жаль, скоро его домой отправлять надо. А молодежь прибывшая — вся расслабленная. Не застали пацаны пока сильных боев.
5. Первый день
Бригада располагалась на территории полуразбитого еще в первую кампанию завода. Заводские помещения и подсобки были переделаны под казармы взводов, рот и батальонов. Административное здание, как и водится, — под управление во главе с комбригом.
— Лейтенант Михайленко прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы! — доложил по прибытии командиру батальона Максим.
— Смотри, какой бравый, — улыбнулся комбат и подмигнул Кузьмину, — прям не командир мотострелкового взвода, а командующий мотострелецкой взводилией. Ну, молодец, что прибыл, Михайленко.
Рядом с комбатом, полным, но очень крепким человеком небольшого роста, стояли еще трое — заместитель и два командира рот.
— Сапега, — обратился комбат к одному из стоящих, — ждал новых офицеров? Вот и забирай к себе. Выдай человеку оружие, броник и человеческую разгрузку. Представь взводу.
— Угу, — бросил ротный и пошел через импровизированный плац к «заводским» казармам. Михайленко, поняв, что больше никаких наставлений от комбата он не дождется, поспешил за командиром роты.
— Дежурный по роте, на выход, — заголосил дневальный.
Ротный махнул рукой.
— Отставить, — отреагировав на жест, вяло протянул дневальный.
Зашли в канцелярию — помещение с четырьмя кроватями, парой столов, большим телевизором и шкафом.
— Твоя кровать слева, — бросил ротный и, сев за стол, достал личные дела. — Давай знакомиться. Зовут меня Алексей, а фамилия Сапега. Обращаться ко мне, пока не прослужишь здесь год, только по званию. С остальными офицерами роты познакомлю позже. Сейчас кто на дежурстве, кто на выезде.
Первое, о чем подумал Михайленко, — капитан Сапега дико устал. Среднего роста, с молодым, но неживым лицом с темными печальными глазами, крепкого телосложения и очень медленными, как бы через преодолевающими боль движениями, он был похож на орка. Даже слово «капитан» как будто не говорил, а выплевывал, как выплевывают изжеванную жвачку из пересохшего рта.
— Ладно, пойдем с людьми знакомиться. Времени нет. Тебе завтра обеспечивать инженерную разведку до Шали.
— Уже завтра?
— Скажи еще спасибо, что не сегодня.
Максим быстро проверил автомат, БК, пластины броника. И пошел вслед за Сапегой в глубь завода.
— Рота, равняйсь, смирно! — скомандовал выстроившимся рядом с заводскими переборками, в глубине которых виднелись импровизированные кровати-лежаки, старший лейтенант. Заметив ротного, доложил: — Товарищ капитан, личный состав второй роты по вашему распоряжению построен, командир второго взвода старший лейтенант Гурьев. Личный состав налицо, за исключением…
— Больных нет? — прервал старлея Сапега.
— Нет!
— А кто в нарядах и на выезде, я сам знаю. Товарищи солдаты, с этого дня вместо старшего лейтенанта Тихонова командиром третьего взвода назначается лейтенант Максим Михайленко. Вопросы?
Их не было. Капитан ушел, и Максим оказался наедине с первым своим взводом.
Заслушав доклады командиров отделений, он вместе с ними осмотрел расположение взвода, кровати и тумбочки.
— Командир первого отделения, вы сегодня убираетесь в расположении. Полы нужно вымыть с мылом. Второе отделение — на чистку оружия, вечером я проверяю. Третье — …
— Мы вчера уже чистили стволы, — наглым голосом прервал лейтенанта рослый контрактник, младший сержант в краповом берете. — И по графику отделению послезавтра в наряд по роте и по столовой.
— Товарищ младший сержант, — снизу вверх посмотрел на наглеца Михайленко, — будете говорить, когда я разрешу. Все вопросы и жалобы на тяготы службы после построения.
— Все такие строгие, хоть в армии не служи, — продолжил сержант, явно проверяя лейтенанта на прочность.
Вспомнив совет Екимова, Максим сделал полшага в сторону командира отделения и левым хуком впечатал кулак в скулу подчиненного. Младший сержант, однако, не растерялся и, перехватив запястье его руки, коленом ударил лейтенанта в диафрагму, а затем правой рукой в ухо. Михайленко на минуту потерял равновесие и присел на одно колено.
