– Ладно! – подмигнул ему эксперт. – Смотри! – повернул экран монитора в сторону сыщика.
С экрана смотрело совсем молодое лицо, простенькое, но миловидное. Встреть Лев такую девушку в толпе, явно не обратил бы на нее никакого внимания. Но сейчас он запомнил это лицо до мельчайших подробностей.
– Отличная работа, Коля, – произнес он с благодарностью. – Теперь можно сверить это изображение с фотографиями из списков пропавших без вести.
– Сверяй, сверяй, – благодушно кивнул Козлов.
– Но это, я так понимаю, не все? – уточнил Гуров.
– Правильно понимаешь! Воссоздали мы рисунок с татуировки, вот он, смотри!
Козлов пощелкал мышью, и на экране появилось следующее изображение. На нем был нарисован черный клинок с обвивавшей его лилией. По краю готическим шрифтом тянулась непонятная надпись.
– Надпись точно воссоздали? – спросил Лев.
– Гуров, не зли меня, а? – начал заводиться Козлов.
– Все, молчу! А что она означает?
– Гуров, кто тут сыщик?
– Ладно. Коля, скинь мне оба этих файла на почту.
– Зачем? – расплылся в улыбке Козлов. – Я их тебе уже распечатал!
И он жестом фокусника достал откуда-то из глубин своего стола два листа бумаги. На первом был портрет девушки, на втором – рисунок ее татуировки.
– Коля, ты предвосхищаешь мои желания! – воскликнул Гуров. – С меня бутылка коньяка.
– Две! – тут же сказал Козлов.
– Сопьешься!
Но Лев был доволен. Эксперты и впрямь проделали отличную работу, да еще за столь короткий срок. Он знал, что антропологическая реконструкция – процесс небыстрый и трудоемкий, особенно когда труп попадает на стол патологоанатома в таком состоянии, как сегодняшний. Но у полковника были еще вопросы к Козлову.
– Коля, боюсь спросить, но все же – что с причиной смерти? Если ты скажешь, что я опять бегу впереди паровоза, готов покорно ждать до завтра.
– Да ну что ты! Уж такие пустяки мы давно выяснили, – небрежно произнес Козлов. – Как я и думал – перелом шейных позвонков, приведший к разрыву спинномозгового столба. Так что бедняжке сперва свернули шею, потом привязали к «тарзанке», а затем опустили в воду.
– Уже мертвую?
– С такими травмами вообще-то не живут, – мрачно усмехнулся судмедэксперт. – Это так называемый «перелом висельника», так что ты думал в верном направлении, когда решил, что ее повесили. Но ее не вешали.
– Понял. Слушай, Коля… – собрался задать еще один вопрос Гуров, но тут зазвонил его сотовый. На экране высветилось «КРЯЧКО», поэтому, нажав кнопку соединения, он даже не стал спрашивать, чего хочет Станислав, просто быстро проговорил: – Стас, я занят, перезвони чуть позже.
Убрав телефон, он снова повернулся к судмедэксперту:
– Насколько я знаю, свернуть шею – довольно непростая задача. Обычно жертву просто душат, сдавливая горло. То есть человек должен быть подготовленным… Нет, не надо говорить, что я жду от тебя описания личности убийцы! Но эксперту-профессионалу ведь под силу сказать, когда, к примеру, убийство однозначно не может быть совершено женщиной?
Козлов купился на формулировку о профессионализме и тут же ответил с важностью в голосе:
– Женщины, конечно, бывают разные. Если, к примеру, физически сильная, да к тому же подготовленная, то могла бы шею свернуть. Обычная – нет. Так что если в поле зрения в ходе расследования тебе попадется женщина – боец спецназа, можешь не сомневаться – она убила!
– Понял тебя, Коля, спасибо, еще пара вопросов.
– Давай! – мотнул головой Козлов.
– Состояние здоровья жертвы и прочие подробности – ВИЧ-инфекция, гепатит, беременность…
– Ничего такого нет, даже беременности. Скорее, наоборот, – усмехнулся Козлов.
– То есть? – не понял Гуров.
– То есть она недавно сделала аборт.
– Вот как? Когда?
– Пару-тройку месяцев назад, я думаю. Только, Гуров, не надо у меня спрашивать, кто был отцом ребенка! – предостерегающе поднял руки Козлов.
– Не буду, не буду. Больше ничего?
– Больше ничего. Ни родимых пятен, ни шрамов.
– А она рожавшая, нет?
– Нет, не рожавшая. Она молодая совсем, не больше двадцати. Вон у меня заключение на столе, можешь ознакомиться. Я с него тоже копию снял.
– Вот теперь окончательное спасибо, Коля! – Гуров пожал эксперту руку и, взяв все документы, направился к выходу.
Когда он вернулся в свой кабинет, Крячко на месте не было, видимо, отправился обедать, не перезвонив. Полковник посмотрел на часы. Было десять минут седьмого, рабочий день официально уже закончился. Но Гуров знал, что Крылыч торчит в своем подвальчике до глубокой ночи, а иногда и ночует там, потому что ему неохота тащиться в Бескудниково. Поэтому он решил все-таки наведаться к нему, предварительно позвонив Орлову и сообщив о своих намерениях. Орлов дал добро, добавив, чтобы Гуров, в случае чего, подтягивал и Крячко в помощь, но полковник в ней сейчас не нуждался.
«Пусть себе обедает, – решил он, спускаясь по лестнице к выходу из управления. – Созвонимся, если что».
Глава 3
Гуров сел в свой автомобиль и отправился на улицу Октябрьскую. Спускаясь в подвальчик, он обратил внимание на вывеску на двери, которая всегда его умиляла. Она была краткой и информативной: «КРЫЛЫЧ БЬЕТ НАВЕРНЯКА». Непосвященным она могла показаться двусмысленной, но что интриговала – это точно.
В тесной комнате царил полумрак. Светло было только в дальнем углу, где возле столика виднелась склоненная спина Крылыча. Тот был в наушниках и не слышал, как вошел сыщик.
Лев подошел ближе и постучал по спине Крылыча. Тот мгновенно обернулся, на лице его выразилось удивление, а губы уже расплылись в улыбке:
– Лев Иваныч! Какими судьбами? – протянул он узкую ладонь для рукопожатия. – По службе или по дружбе?
– По велению сердца, Антон, – ответил Гуров, тоже улыбаясь. Крылыч, в черной бандане с черепами, делавшей его похожим на средневекового викинга, и открытой черной футболке, сквозь которую были видны его украшенные татуировками руки, понимающе кивнул:
– Значит, по службе.
– Ну, не совсем. По службе я мог бы тебя повесткой вызвать, а так – видишь, сам пришел. Думаю, зачем отвлекать творческого человека от дела, вдруг вдохновение ему собью?
– Да ладно вам, Лев Иваныч! – засмеялся Крылыч. – Видно, просьба у вас ко мне не совсем официальная, вот вы и пришли. Иначе с чего бы так расшаркивались?
– Плохо ты обо мне думаешь, Антон! – упрекнул Гуров. – Прямо скажем, неблагодарный ты человек.
– Я-то? – изумился Крылыч, обиженно оттопырив нижнюю губу. – Вот это вы зря! Я вас, Лев Иваныч, глубоко уважаю и все хорошо помню, а не говорю этого потому, что трепаться не люблю.
