Нат пошатнулся. Его собственная воля стремительно слабела, подавляемая волей неведомого вселенца. А тот уже прочно обосновался в его голове, и ему понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, как манипулировать человеческим телом и за какие «ниточки» дергать, чтобы полностью подчинить его себе. Могучий инстинкт безошибочно подсказывал, на какие области мозга нужно воздействовать, чтобы двигать руками или ногами. Это было совсем просто.
Внезапно Нат обнаружил, что стоит на четвереньках, нюхая воздух, как собака. Чужак в его мозгу с раздражением обнаружил, насколько негодно его обоняние. Однако даже слабый нос юноши позволил ему выделить один-единственный манящий запах.
Нат попытался выпрямиться и со страхом обнаружил, что уже не владеет собственными конечностями. Теперь его телом правила чужая могущественная воля, полностью навязывая ему каждое движение. Слова ей были не нужны, ею руководило одно властное чувство — голод. Нат никогда прежде не чувствовал такого непреодолимого зова: в его желудке словно разверзлась пропасть, жадная, алчущая. Он должен поесть, должен немедленно заполнить эту пустоту… но что угодно для этого не подойдет. О нет, занявшая его сознание сущность не собиралась питаться консервами. Она желала другого…
Она желала свежего мяса.
Ужасаясь сам себе, юноша легко сбежал с лестницы. Он передвигался на четвереньках, но теперь уже с плавной кошачьей грацией; его движения стали стремительными и точными. Рот наполнился слюной, и время от времени он щелкал челюстями, издавая низкое утробное рычание.
Пробегая мимо зеркала, он вдруг заметил на своем лице хищное, звериное выражение и пришел в ужас. Только тут ему стало ясно, что неожиданные мысли, заполнившие его сознание, принадлежали не ему, а какому-то крупному хищнику — тигру или, быть может, пуме… Большой свирепый зверь завладел его телом, чтобы поохотиться… и его желанной целью было сожрать Сигрид.
Нат хотел взбунтоваться, закричать, чтобы предупредить девушку, но его рот оказался неспособен издавать членораздельные звуки; отныне он мог только ворчать или грозно рыкать. Самое же ужасное, что запах Сигрид и в самом деле возбуждал его аппетит. Ему действительно хотелось только одного: вцепиться зубами в ее живот, в ее нежные ляжки, в грудь… растерзать ее и наесться до отвала ее плотью.
Он был голоден! До чего голоден…
По-прежнему на четвереньках, он направился прямиком к комнате, где спала девушка. Мягкой лапой — или все еще рукой? — он приоткрыл дверь и прокрался внутрь. В уголках его пасти поблескивала слюна. Нежная розовая кожа спящей, пьянящий аромат молодого женского тела сводили его с ума… Он уже предвкушал, с каким наслаждением растерзает ее, вонзит клыки и когти в ее упругие мышцы… видел, как распорет ей живот, чтобы полакомиться ее внутренностями. О да… погрузить морду в горячую, скользкую влагу… как же это будет вкусно!
Внезапно, когда он уже был в одном прыжке от дивана и трагедия казалась неизбежной, его сознание оказалось во власти кого-то другого — иного могущественного разума, который прогнал тигра, словно ударом бича. Этот разум был явно человеческим: властным и непреклонным, и хищник беспрекословно покорился его воле. Нат ощутил, как животная сущность покидает его. Изможденный крайним нервным напряжением, он повалился на пол, вздрагивая от мучительных судорог в мышцах.
— Ты ведь был уже на волосок от беды, верно? — усмехнулся голос в его голове. — Теперь ты должен поставить мне свечку. Если бы я не вмешался, ты бы сейчас уже пожирал свою подругу…
— Кто ты? — пробормотал Нат. — Что произошло?
— Я — все, что осталось от Флавия Антония Мерко, — уловил он шепот. — Когда-то я был богатым купцом и владел этой виллой, в садах которой обустроил большой зверинец… Этот тигр тоже обитал в нем. Зверей следует опасаться. Их разум пребывает в зачаточном состоянии, ими руководят лишь сиюминутные потребности. Они так никогда и не сумели привыкнуть к утрате физического тела. Именно поэтому он и завладел тобой. Хотел вернуть себе прежние ощущения… К счастью, я летал поблизости и сумел вовремя вмешаться.
— Спасибо, — неловко поблагодарил Нат, приподнимаясь и усаживаясь на пол. — Сколько же вас всего?
— Тысячи, — вздохнул Флавий Мерко. — Мы рассеяны в воздухе, мы парим повсюду… Невидимые, нематериальные.
— Вы все стали жертвами одной и той же мутации?
— «Жертвы» — не самое подходящее слово. Мы хотели преобразиться. Гравитация причиняла нам множество страданий, и мы всем сердцем мечтали освободиться от бремени, в которое превратилось человеческое тело. Наши ученые вознамерились отыскать средство, которое помогло бы нам избавиться от мук физического существования. Об остальном ты догадался — я прочел это в твоих мыслях. Мы становились все легче и легче… а потом наши тела и вовсе утратили материальность. Поначалу мы стали сгустками эктоплазмы, потом превратились в легкий дымок. Но даже этот дымок, на взгляд некоторых из нас, был слишком грубой материей, и они пошли еще дальше. Разорвать все связи с вещественным миром — вот была наша цель. Так мы превратились в чистую идею… никакой оболочки, ни малейшей опоры, ничего… ничего, кроме парящей в воздухе мысли, лишенной всяких привязанностей.
— И причина — фрукты? — предположил Нат.
— Да, мы воздействовали на природу таким образом, чтобы она рождала только такие фрукты и овощи, которые способствовали бы дематериализации живых тел. Как ты уже понял, результат превзошел все наши ожидания. А кроме того, следует признать, что эта мутация давала нам еще одно важное преимущество: бессмертие. Тот, у кого нет тела, может не опасаться ни болезни, ни старости. Он навеки избавлен от любой физической немощи.
— Так значит, вы все бессмертны?
— Да… и мы смертельно скучаем.
— Но почему?
— Потому что интеллект — это еще не все. Нам ужасно не хватает телесных наслаждений, которых мы лишились — вкусной еды, плотских удовольствий… Ах, все эти чувственные радости! Их значение осознаешь лишь тогда, когда они оказываются недостижимы! С годами мы исполнились сожалений о прежних временах, когда все это было нам доступно… Вот почему ваше появление здесь вызвало такой ажиотаж. Мы давно уже не видели людей. До этого момента все, кому удавалось перебраться через стену, совершали ту же ошибку — начинали питаться мутагенными плодами и вскоре становились такими же, как мы. Вы — первые, кто избежал этой ловушки. Поэтому посмотреть на вас собрались все духи, какие есть, и теперь увлеченно наблюдают за вами. Подумать только — выходцы из далекого прошлого! Одни находят вас отвратительными, а другие пылко вам завидуют. И никто не знает, что теперь с вами делать… Вы породили среди нас разногласия, а ведь этого не случалось уже давным-давно! О, это так увлекательно! Я невероятно горд, что именно мне выпало стать первым, установившим с вами контакт. Я сейчас же извещу об этом моих соплеменников.
Нат не знал, стоит ли ему радоваться величайшему оживлению, которое вызвал разговор с ним у Флавия Мерко. У него возникло неприятное ощущение, что он превратился в своего рода ярмарочного шута, вокруг которого толпятся зеваки, таращась на него с любопытством и отвращением.
