Шаман обернулся и взглянул на незваного гостя внимательнее. Артем поежился – лицо, которое он видел перед собою, было страшным, потому что не выражало ничего, как погребальная маска. Глаза, в которых одна только пустота.
– А зачем мне с тобой говорить? Я и так все вижу, – сказал шаман. – Ты не готов. Можешь приехать через год.
– Вы меня просто не знаете! Я уверен, что никто не готов больше, чем я!
– Сколько тебе лет? – усмехнулся шаман.
– Двадцать восемь… Почти.
– Ступай, откуда пришел. То, что у меня есть, не для тебя. Тебя это погубит.
– Ну и что! – Со страстью, свойственной юности, Артем был готов разбрасываться своей жизнью, поскольку, несмотря на то, что все те, кто с книжных страниц годами строил его мировоззрение, были давно мертвы, сам он инфантильно не верил в мир без собственного существования.
– Ну и что? – развеселился шаман. – Неужели ты готов встретиться с самой Смертью? Так рано… И ради чего?
– Смерть – советчик, она всегда находится за правым плечом, – изрек Артем, и, помолчав, поправился: – Ну, или за левым. Неважно. Главное – ее вечное незримое присутствие. Вот.
– Ну что же… если ты так уверен… – Шаман кивком пригласил его за собой в дом.
Артем, который настроился на долгие уговоры, даже оторопел от такой покладистости и легкомысленно приписал ее своей внутренней силе. Не так уж и страшен оказался шаман, как его рекомендовали – единственный здравый аргумент оказался волшебным сим-сим. Он уже мысленно представлял, как в небрежной манере расскажет о случившемся друзьям: «Это не мудрец, а лох какой-то, двух слов связать не может, я его интеллектом подавил».
Дальше сеней шаман его не пустил.
– Жди здесь, сейчас вынесу то, за чем ты пришел. И если ты одумаешься и уйдешь, пока я в доме, это будет мудро.
– Не одумаюсь, буду ждать, сколько надо, – улыбнулся парень. – Я же говорил, что подхожу.
– Совершенно точно не подходишь. Просто редко можно встретить человека, который так с самой Смертью запанибрата.
В сенях был полумрак и до того натоплено, что Артема начало в сон клонить. Дом шамана отличался от других деревенских домов, в которых ему довелось побывать, – здесь было чисто и просто, ни одного лишнего предмета. Нищета часто обрастает деталями – когда денег порой нет на хлеб, трудно выбрасывать даже ненужные вещи. В домах бедняков годами копится бесполезный, но милый сердцу хлам – какие-то крынки, открытки, горшки, черепки, одеяльца, посуда со сколами, статуэтки сомнительной художественной ценности. В сенях шамана была лишь широкая лавка, застеленная лоскутным покрывалом, корзина с сухими травами в углу, а на стене висела странная деревянная маска – жестокий лик какого-то иноземного бога, глаза выпучены, вместо волос языки пламени, алый рот разверст – видны острые желтые зубы и что-то еще – кажется, божество кого-то пережевывало. Артем подался вперед, чтобы рассмотреть жертву, и даже подумал, что было бы неплохо исподтишка сфотографировать эту мерзость мобильным, но не успел – в сенях появился шаман, и в руках он нес большую глиняную кружку, из которой поднимался горько пахнущий парок. Шаман нес кружку так осторожно, как мать несет на руках дитя. Как будто бы отвар был живым существом, требующим уважения и особенных церемоний.
– Вот. Теперь пути назад для тебя нет, – серьезно сказал он.
– В смысле? Я же могу и не выпить это? – осмелел Артем.
– Не советую, – усмехнулся шаман. – Потому что это не совсем напиток. Это дух. Я его породил, вытащил с того света, материализовал, специально для тебя. Он за тобой сюда пришел и без тебя обратно не удалится.
Артем пожал плечами. Ему было немного тревожно, но никогда в жизни он не признался бы, в том числе самому себе, что испытывает страх. С напускной бравадой он выпил зелье, предложенное шаманом, – это было непросто, напиток оказался горячим и острым, как будто бы перцу молотого в него накрошили. Горло огнем запылало, из глаз слезы брызнули, и, сделав последний глоток, Артем был вынужден даже на колени опуститься, откашливаясь. Стены дома плясали перед его глазами, а шаман вдруг показался великаном – исполином трехметровым, из-под самого потолка смотрящим.
– А теперь уходи, – сказал шаман. – Тебя ждет твое желанное путешествие. Только не жалуйся, сам виноват. И меня злым словом не поминай, я тебя отговорить пытался.
– Как это… Я думал, я могу тут остаться, – немного растерялся Артем. – Ночь же почти, электрички не ходят уже. Что я буду один в лесу делать?
Но шаман взял его за плечи и мягко выпроводил на порог – это было нетрудно, потому что парня пошатывало.
– Что делать, что делать… Со Смертью общаться, как и было заказано! – И захлопнул перед его носом дверь.
И Артем остался в лесу один. Нельзя сказать, чтобы он был сильно напуган. Хотя и разочарован немного. Проделать такой длинный путь, лелеять такие надежды, ехать с ощущением, что перед тобою сказка откроется, а в итоге попасть в халупу какого-то шарлатана, неизвестно чем опоившего. Да и зелье оказалось слабоватым – не чувствовал Артем ни опьянения, ни ватного наркотического морока. Какое-то время он еще потоптался на крыльце шамана, а потом – делать нечего – побрел обратно по уже знакомой ему лесной тропинке.
В лесу он, конечно, ночевать не собирался – решил быстро дойти до любой деревни и попроситься к кому-нибудь на ночлег. Он прекрасно помнил дорогу, да и как не помнить, если тропинка была всего одна. Обратный путь показался ему длиннее и сложнее – всё-таки уже стемнело, ничего не видать, он спотыкался о какие-то корни, иногда подсвечивал себе путь зажигалкой. В какой-то момент ему показалось – раздвоилась тропинка. Ну что за чертовщина, он же ясно помнил путь, всего одна была дорога, никаких альтернатив! И в этот момент парень заметил за ветками огонечки и с облегчением понял, что ему удалось все-таки до какого-то села добраться. Посмотрел на часы со вздохом – уже за полночь, трудно будет в дом чей-то напроситься. Но ничего страшного – в крайнем случае, можно и в сенном сарае тихонечко ночь скоротать, а с утра поспешить на электричку и забыть о приключении, как о страшном сне.
Раздвинув еловые ветки, он и правда вышел к деревне – небольшому поселению среди леса. Странному немного – дома слишком уж близко друг к другу стоят. Как будто бы дачное товарищество, и это на Севере, где столько земель нехоженых, где поселения обычно широкими мазками строят, не жалея пространства.
Но выбирать ему не приходилось, и со вздохом он постучал в первый попавшийся дом. Еще вот что было странно – во всех домах свет горел. В деревнях люди рано ложатся и с петухами встают, а в этом поселении все жители, похожи, бодрствовали.
Открыли ему не сразу, он слышал тяжелые медленные шаги. Решил, что в доме живут старики древние – так неповоротлив был человек за плотно закрытой дубовой дверью. Артем слышал кряхтение, какой-то скрип и скрежет. Каково же было его удивление, когда в итоге дверь ему открыл ребенок – мальчик маленький, лет десяти.
