— Может быть. И что? Они просили тебя им помочь?
Костя уселся за стол на свое обычное место, Лиза молча подавала ужин.
— Хорошо, что сегодня пятница, иначе я завтра запер бы тебя дома, — мрачно решил он.
— Тебе все равно, что происходит с людьми рядом? — Лиза уселась напротив, взяла вилку, потом отложила.
— Нет, — покачал он головой. — Не все равно. Я хочу жить в идеальном мире. Где все счастливы и все друг друга целуют. — Он подумал и уточнил: — Ладно, целовать не надо, целоваться я буду только с тобой.
— Костя, это не смешно.
— Чего смешного? — Он сжевал кусок мяса, которое сегодня ей удалось, тоже отложил вилку. — Послушай, нельзя лезть в чужие дела. Понимаешь? Нельзя, и все! Это просто неуважение к людям. Меня так бабушка учила. Ты что, считаешь этого Павла умственно отсталым? Он вообще-то в университете учится, туда кретинов не берут!
— Я, по-твоему, должна была смотреть, как девчонку похищают?
На это возразить было нечего, и муж промолчал.
— Я буду запирать тебя дома, — через некоторое время снова пообещал он. — Пока эта история не закончится.
— Как ты думаешь, — не слушая, повторила Лиза. — Может, все-таки сообщить полиции?
— Не знаю, — серьезно ответил Костя. — Хуже бы не сделать. Ты же видела, что парень, похоже, за что-то расплатился.
Костя доел мясо, отодвинул тарелку, наконец-то улыбнулся.
— Чай будешь?
— Буду коньяк. — Он удрученно покачал головой, встал, действительно налил себе коньяку. — С тобой либо сопьешься, либо инфаркт получишь.
— Жанна просила, чтобы ты достал записи с камер видеонаблюдения. На момент убийства. Сможешь?
— Еще одна сыщица, — обреченно поморщился Костя и нехотя сказал: — Попробую.
По-видимому, записи с камер его самого интересовали, потому что, вернувшись часа через полтора с флешкой, он сразу уселся за компьютер. Лиза смотрела ему через плечо, сожалея, что у нее плохая память на лица и ничего интересного в изображении с камер она не заметила. Ей хотелось спать, она зевала и совсем не обратила внимания, что Костя после просмотра о чем-то сосредоточенно задумался.
— Настя, ты знала? — Давешний молодой человек опять протопал мимо Жанны, теперь уже в обратном направлении.
— О чем? — с некоторой заминкой спросила Настя. Знала, поняла Жанна.
— Ты знала, что Мишка и Вика?..
— Ты где? — перебила ее подруга.
— На лестнице.
— В курилке?
— Нет.
В трубке послышались короткие гудки. Жанна растерянно посмотрела на телефон, словно не понимая, что теперь делать, но тут наверху хлопнула дверь и Настя быстро сбежала по ступенькам.
— Ты знала? — опять спросила Жанна.
— Наверняка не знала. Но сплетня такая по фирме ходит.
— Почему мне не сказала?
— Пойдем отсюда, — предложила Настя, боясь взглянуть на подругу. — Пойдем, посидим где-нибудь.
Жанна покорно поплелась на ней вниз. Выйдя из здания, они свернули к ближайшей лавочке.
— Давай здесь сядем, — кивнула она Насте, усаживаясь под распускающейся сиренью.
— Я видела однажды, как Миша и Вика садились в такси, — призналась Соколова. — Прохоров новую машину купил, мы все на нее в окно пялились, ну и увидели то, что нам знать не следовало.
— Они могли поехать куда-то по делам…
— Конечно, могли. Но Вика… понимаешь, она все время намекала, что у нее особый статус. По телефону трепаться выходила в коридор, представляешь? Сидит одна в приемной, а по телефону говорить в коридор выходит. Специально, чтобы все слышали, что у нее с директором роман.
— Она так и говорила?
— Ну… напрямую нет. Но намекала. Что ей директор позволяет все, я сама слышала. Это она обсуждала с какой-то подружкой.
Жанна притянула к лицу ветку сирени, понюхала нераспустившиеся цветки. Бутоны еще не пахли.
— Жанночка, послушай. — Настя подвинулась поближе, заглянула ей в лицо. — Вика стерва и врушка…
— Она стерва и врушка, — перебила ее Жанна. — Но это правда.
— Ты не знаешь, правда это или неправда, — сказала Настя. — И никто не знает. Ты с Мишей разговаривала?
Жанна покачала головой — нет.
— Ну вот, видишь. Может, и не было ничего. Они могли вместе поехать куда угодно, сама же говоришь. А уйти с работы, когда начальника нет, сам бог велел. Вот и создается впечатление…
— Настя, я пойду, — опять перебила ее Жанна, вставая.
— Подожди, — поднялась вслед за ней Настя.
— Пока. — Жанна быстро вышла с огороженной территории.
Идти было некуда. Наверное, нужно поехать к родителям. Или на дачу.
Почему-то ей казалось, что с ней такого произойти не может. Это другие разводятся, делят имущество, детей. Другие, не она.
Начал накрапывать дождь. Холодная весна стоит в этом году, хоть бы лето было теплым. Впрочем, ей все равно. Теперь дела фирмы ее не касаются, сроки сдачи работ не волнуют, она никогда не появится там, где над ней смеялись и ее жалели. Теперь она может поехать куда-нибудь, где солнце и море, станет валяться на пляже и вернется темнокожей, как мулатка. Впрочем, это как раз проблематично, загар плохо ложится на ее кожу.
А ведь деньги придется как-то делить, нехотя подумала Жанна. Средств на банковских счетах у них с Мишей было немного, но дарить их Новикову Жанна не собиралась. Она честно отрабатывала каждую свою копейку.
Думать об этом было противно. Жанна дошла до входа в метро, отошла в сторонку, чтобы не мешать спешащим пассажирам, достала телефон, несколько раз набрала Ивана. Номер не отвечал.
Правильно было поехать к родителям, выдержать их неприятные вопросы и закрыться в своей бывшей комнате. Или взять ключи от дачи и поселиться в новом доме, который родители построили в прошлом году и которого Жанна почти не видела.
Тыча в экран пальцем, она вошла на сайт фирмы, ввела пароль, открыла страницу для внутреннего пользования, где хранились данные сотрудников, посмотрела адрес Ивана. Нашла улицу на карте Яндекса и спустилась в метро.
Через сорок минут звоня в домофон, Жанна почему-то была уверена, что никто ей не ответит, но домофон тихо и часто запищал, и она вошла в незнакомый подъезд. Прикинув, на каком этаже должна быть квартира с этим номером, вызвала лифт и, выйдя из кабины, нажала кнопку звонка у отделанной дубом двери.
Иван посмотрел на нее не слишком удивленно, как будто заранее был уверен, что она обязательно к нему явится.
— У тебя не отвечал телефон, — хмуро сказала Жанна.
— Я был в ванной, не слышал, — объяснил он.
