Я знала нескольких Марий-Антуанетт. Первая исчезла довольно быстро. Она словно растворилась в воздухе, маленькая охотница в малиновом костюме, уступив место высокой, изящной женщине, более элегантной, но и более капризной. Она в мгновение ока раздражалась и подолгу отмалчивалась. Ее лицо морщилось в отвратительную гримасу недовольства, и она забавно поджимала губы. В такие моменты она выглядела озлобленной и некрасивой.
Она умела вогнать вас в краску одним только взглядом, окатить вас презрением и поставить на место, не произнеся ни слова. Она была само презрение. Непредсказуемая и тревожная.
Мало-помалу время стирает или искажает наши воспоминания. Моя память хранит как самые важные моменты моей жизни, так и самые несущественные. Погружаясь в те годы, я вновь чувствую те запахи, вижу те цвета. Повсюду был голубой цвет, целый океан голубого! Голубой цвет шведских драгун, голубая прюнель
[58]
королевы, голубой севрский фарфор Лувесьена… То была голубая пора моей жизни.
Глава 9
Я задремала в глубоком кресле, обитом серым шелком, напротив окна. Около шести часов Мари-Анж принесла мне горячего чая, моего любимого. Я никогда ни в чем не знала умеренности — даже в том, что касается чая.
Аделаида скоро придет. И мы, как в добрые старые времена, будем маленькими глотками пить обжигающий чай. Мы всего лишь две старые болтуньи. Я люблю Аделаиду и люблю, когда она приходит ко мне.
Аде… Наверное, никогда еще она не была мне так необходима. Бывают дни, когда все кажется постылым, наводит страшную скуку, голоса вокруг раздражают… А ее беседа умиротворяет. Утешает даже ее молчание.
Как-то раз она предложила мне поставить маленькую кровать по соседству с моей, чтобы быть рядом, не оставлять меня ночью одну. Она знает, что я почти не сплю, что призраки прошлого терзают меня. Я никогда не рассказывала ей об этом, но она это знает. Аде всегда все знает. Уже так много лет мы идем одной дорогой.
Когда, в самом начале моей популярности, я переустраивала «Великий Могол», то предложила ей место первой швеи. Но она отказалась, объяснив это отсутствием как большого желания, так и необходимой компетенции. Нужно уметь быть строгой к себе, а Аде не умела. Однако она могла мягко надавить, где нужно, и очаровывала даже самых несговорчивых клиентов. Думаю, она просто не поддавалась влиянию авторитетных особ ателье.
В самом начале моего сотрудничества с королевой в «Великом Моголе» уже работали тридцать сотрудниц. Все были весьма старательны и исполнительны, но многие соображали туго, это точно. Тем не менее мы всегда были завалены работой — королевскими заказами и заказами других клиентов.
При дворе стали шептаться, будто я уже не справляюсь с работой. Вздор! Но окружение королевы встревожилось. Ведь мода обновлялась с бешеной скоростью, желания королевы должны были исполняться незамедлительно, так что пришло время разделить мои обязанности с каким-нибудь великим парижским кутюрье. Эти дамы во главе с Кампан на дух меня не переносили и решили действовать.
Я знала, что конкуренты только того и ждут, чтобы я сделала первый неверный шаг. Их были десятки: Валентин и месье Сен-Фе с улицы Сен-Оноре, мадам Александра с улицы Моннэ, месье Лаббе с улицы Сен-Дениз, мадемуазель Фредан с улицы Феронери, мадам Квентин с улицы Клери, Ришар с улицы дю Бак, мадам Превото и ее «Три девственницы» на улице Неф-де-Пти-Шам… А еще Монтье, Даникан Филидор. Кампан и ее дрянная компания имели широчайший выбор, но самая большая опасность подстерегала меня на улице Сен-Никез. И они выбрали именно его и никого другого. Его, Болара! Жана-Жозефа Болара.
Неожиданностью для меня это не стало. Я нутром чуяла приближающуюся опасность, только не знала, откуда она придет. Этот зверюга уже давно околачивался при дворе. Я мрачно наблюдала за ним. Он оказался талантливым и амбициозным.
Удастся ли ему уничтожить меня? Занять мое место рядом с Мадам? Неужели она уже устала от моих услуг? Оскорбленная до глубины души и смертельно огорченная, я приготовилась к худшему, и парочка грязных шлюх Версаля не преминула шепнуть мне последние новости.
Я только что провела целых два часа в нашей с королевой комнате, и ничто не предвещало грозы. Так ли уж она хочет заменить меня? Что я сделала, чтобы вызвать такое недовольство? Или, может быть, не сделала чего-то, что должна была сделать? Я отдавала этой женщине всю себя и все же боялась, что делаю недостаточно. Я любила так, как только можно любить… Еще немного — и я почувствовала бы, что меня предали. Вне сомнения, дружба питается подобного рода размолвками, такими обидами, но сердце мое бешено колотилось. А ведь нужно было обращаться любезно с этим Боларом!
Его популярность лишь немного уступала моей. Он прославился своими накидками, а его последний чепец «а-ля-мамочка» был просто фантастикой. Снабженный скрытым механизмом, он поднимался или опускался сколько душе угодно. Нужно было лишь нажать пальцем на кнопку. Женщины в нем души не чаяли. И вот этот дерзкий конкурент приехал в Версаль!
Я была вне себя от ярости, тем более, когда узнала, что появился он здесь не без помощи одной из моих покровительниц. Моя милая Ламбаль привела волка в мою овчарню. Наверняка она думала, что делает доброе дело и что работы хватит на нас двоих. Она никогда не умела предвидеть беду, никогда не осознавала последствий своих поступков. Но я-то все видела! Я знала, что Болар может уничтожить меня, именно это и было его целью, этим он хвастался в городе.
Признаюсь, сначала я была в бешенстве. Я сердилась на принцессу и отказалась впредь служить ей, в то время как Болар встретился с королевой и представил ее вниманию маленький шедевр: искусственную розу, выполненную в совершенстве, да еще и с запахом розы! Если нажать на крошечную кнопку, спрятанную в чаше, цветок распускался, и взору открывался миниатюрный портрет королевы.
Меня трясло. От волнения, от гнева. Еще от досады, к чему скрывать. Но мои страхи быстро рассеялись. Королева убедила меня в своей преданности и пожелала и впредь пользоваться моими услугами. Болар ушел с моего пути, а я и не стремилась его устранить. Зато пространство вокруг меня еще больше наполнилось змеиным шипением.
Вексэ, маленький господин, мстил за свой невысокий рост тем, что изливал на всех тонны желчи:
— Эта Бертен! Эта змея! Она строит из себя герцогиню, а сама — всего лишь простолюдинка!
Чутким ухом и острым языком обладала также и Оберкирх, которая иногда наведывалась в магазинчик Вексэ на улице Сен-Никез. Но королева продолжала хранить мне верность, и уважение ко мне удвоилось. Поклоны, ответные поклоны, поле зерновых вновь склонилось предо мной!
Леонар, самопровозглашенный «академик причесок и мод», немного переусердствовал в похвале, знаках почтения и любезностях. Но на самом деле он не считал Болара лучше меня.
