– Возможно. – Тоби соскользнула с бревна на землю, и Грейдон, последовав ее примеру надел смокинг. – Мне лучше вернуться. Уже поздно, и гости начинают расходиться, а мне еще нужно найти вам место для ночлега.
– Я же говорил, что мне есть где ночевать.
– В доме Уэса, – кивнула Тоби. – Но, думаю, это неудачная мысль. – Она уже собралась уходить, но потом, кое о чем вспомнив, оглянулась: – Какой металл, нужный нашей стране, есть в вашей?
– Ванадий. В числе прочего он используется для придания прочности стали. Кто это говорил на свадьбе про ванадий?
– Вообще-то Виктория. Кажется, она думает, что если вы проведете ночь в доме Уэса, это приведет к тому, что ваша страна перестанет экспортировать этот металл в нашу.
Грейдон хотел было сказать, что это абсурд, но не стал и вместо этого спросил:
– Где же Виктория предлагает мне остановиться?
– Она ничего не предложила, но Джаред сказал, что мне нужно положить вас на раздвижной диван в моей гостиной на втором этаже.
Грейдон многие годы учился скрывать свои эмоции, и сейчас только это помогло ему сдержаться, иначе он бы завопил во весь голос, что Джаред теперь его самый любимый родственник. Хоть он и говорил, что не прочь остаться на Нантакете, но при всей браваде перспектива остаться в полном одиночестве его не прельщала. Он не сказал ни слова – просто ждал решения Тоби.
– В доме будет Лекси, так что, я думаю, ничего страшного, если вы сегодня переночуете у нас, а завтра я найду вам другое место.
– Благодарю вас за щедрость. – Грейдон слегка поклонился.
Тоби заметила:
– Вы знаете, мне нравятся эти ланконианские манеры.
Он подал ей руку.
– Позвольте проводить вас обратно?
– Только если обещаете защищать меня от любых гризли, которых встретим, своим мечом из стали с добавкой ванадия.
Грейдон улыбнулся:
– Клянусь честью наследного принца!
Рассмеявшись, они направились обратно к шатру, а после того как расстались, Грейдон позвонил брату.
– Мне нужна вся одежда, которую ты с собой привез. Узнай, где живет Тоби – это где-то на Кингсли-лейн, – и отнеси все в ее гостиную на втором этаже.
– Быстро ты управился, – удивился Рори. – Надеюсь, ты понимаешь, что если причинишь вред этой девушке, то настроишь против себя бо́льшую часть населения острова: Монтгомери, Таггертов, Кингсли… да всех. Почему бы тебе не провести эту неделю в Вегасе? Ты мог бы…
– Самолет, на котором ты отправишься обратно в Мэн, вылетает завтра в шесть утра. И помни: чем меньше ланконианцев будут знать о нашем обмене, тем лучше. Как думаешь, справишься?
– Конечно, – уверенно сказал Рори. – Вопрос в другом: сможешь ли справиться ты?
– За меня не беспокойся. – Он помолчал. – Спасибо. Это очень много для меня значит. И… Рори…
– Да?
– Не знаю, что ты сказал обо мне Тоби, но спасибо.
– Я всего лишь сказал ей правду. – Рори замялся. – Чтобы мне проще было провернуть это дело, я должен получить ответ на один вопрос. – Он набрал в грудь воздуха. – Вы с Дейной любовники?
Грейдон был рад, что брат не видит улыбку на его лице. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы показаться оскорбленным.
– Ей-богу! Отрежь себе язык! Я к ней никогда не прикасался!
– Да? Я хочу сказать, это правильно, но я подумал, что, может быть, вы с ней… – Рори запнулся. – Ладно, не важно. В любом случае мне нужно было это узнать.
– Держись с ней официально, – предупредил Грейдон. – Правду сказать, я с ней редко вижусь и уж точно не наедине. Может быть, ты сумеешь сказать ей обо мне что-нибудь хорошее, как сказал Тоби.
– Возможно.
Даже по телефону Грейдон почувствовал, что брат усмехнулся.
– Если тебе понадобится какая-то помощь, в чем угодно, дай мне знать. И с тобой всегда будет Лоркан.
– Конечно.
Некоторое время братья молчали: никогда еще они не менялись местами при таких серьезных обстоятельствах. Они не обсудили, какие могут быть последствия, если об этом узнают их родители, или что будет, если о поступке братьев узнает народ Ланконии. Вполне возможно, что возникнут юридические осложнения. Как минимум королевская семья Ланконии попадет в крайне неловкое положение.
– Удачи! – сказал наконец Грейдон.
– Тебе тоже, – пожелал Рори. – И я буду хорошо заботиться о Дейне. Она ничего не заподозрит.
– Спасибо.
Они закончили разговор, но Грейдон не двинулся с места. Ему было прекрасно известно, что брат влюблен в Данну: это было не трудно заметить по тому, как он на нее смотрел, как замолкал, когда Дейна оказывалась поблизости. Что касается Грейдона, он бы с радостью отошел в сторону и отдал ее Рори, но не мог, не имел права.
Хоть Грейдон и говорил, что ему нужен всего лишь небольшой отпуск, в действительности он собирался как следует подумать. «Страна или брат?» – вот в чем состояла его дилемма. Если он не женится на Дейне, в его стране возможен бунт, а если уступит младшему брату, то и вовсе переворот. В сущности, Грейдон не видел выхода из этой ситуации, кроме как отречение от престола. Но даже и отречение ничего бы не решило. Его место на престоле пришлось бы занять Рори, а брат не желал взваливать бремя правления страной на свои плечи.
Лучшее, что Грейдон мог сделать прямо сейчас, – это подарить брату неделю с Дейной. Может быть, за это время что-нибудь произойдет… или он сам придумает какое-то решение.
С этой девушкой, Тоби, ему повезло, она очаровательна, не говоря уже о том, что запросто различает их с братом. Он не знал, в чем причина: может, это нечто на физическом уровне? Может, она замечает язык тела, который мужчины не могут имитировать? Но в чем бы ни состояли ее способности, она определенно добрая и щедрая, и Грейдон искренне ценил ее помощь. Он уже решил, что сделает все, что в его силах, чтобы остаться у нее, а не быть выселенным в отель. Он хотел мира и покоя, чтобы можно было подумать о своих проблемах. Тоби смеялась над его шутками, и он наслаждался ее обществом. Пожалуй, было бы неплохо войти в ее жизнь на то короткое время, что он проведет на этом красивом острове.
По крайней мере так Грейдон говорил сам себе. В действительности девушка сбила его с толку. Он до сих пор не понимал, почему набросился из-за нее на брата, почему так рассвирепел, когда догадался, что Рори услал его, чтобы проверить, в самом ли деле девушка их различает. «Возможно, проснулся какой-то атавистический инстинкт, оставшийся с тех времен, когда ланконианские мужчины одевались в медвежьи шкуры, носили мечи и дрались из-за женщин». От этой мысли он улыбнулся. Ему было приятно, когда удалось рассмешить Тоби рассказами о своих предках. Вообще-то смешить ее уже стало одним из его любимых занятий.
