– Я бы вам помогла, капитан, только не должна я болтать о том, что знаю, вот вам и весь сказ. Одно вам скажу, может, вам легче станет: отец мисс Пайпы был человек добрый и хороший, каких мало. Матушка у нее была дурная женщина, голову ему, бедолаге, заморочила, так что он уж и соображать перестал, что правильно, а что нет. За то и расплатился сполна горем да раскаянием и до самой смерти боялся, как бы все дело не вскрылось… О деньгах уж и не говорю. А у жены вашей, у мисс Пайпы, и его кровь текла в жилах, не только материна. Она тоже добрая была и великодушная по-своему. Это все от него, я так считаю. Теперь она, бедная, умерла, а вам, сэр, может, утешением будет знать, что отец у нее был прекрасный человек.
Джеймс вышел из коттеджа с ощущением глубочайшего стыда. Если верна его теория, лучше бы бедную старуху и впрямь забрала смерть еще в ночь первого убийства – начиная от ног и постепенно дойдя до сердца, как это принято в Тенфолде. Однако на кону стояли и более важные вещи, чем мирная кончина деревенской старушки, которая и так уже одной ногой в могиле.
В подавленном настроении Джеймс вернулся на станцию и сел в полуденный поезд.
День был чудесный. Над холмами летали птицы, снег сошел и на травянистых склонах там и сям паслись овцы. Поезд миновал деревню Пиджинсфорд и начал, пыхтя, подниматься на холм близ Пиджинсфорд-хауса. Джеймс открыл дверцу купе и повис над землей. Когда поезд замедлил ход на подъеме, Джеймс прыгнул. Прокатившись кубарем по земле, он вылез из канавы, весь в грязи и в синяках, и по берегу речушки дошел до ворот сада.
Он слегка подвернул ногу, однако довольно бодро проковылял через деревню к сарайчику среди холмов. Встречные на него оглядывались, так что он остановился, кое-как отряхнулся и поправил воротничок и галстук. В конце концов, спешить некуда. Старик, да еще с мозолями, наверняка шел еще медленнее.
Джеймс двинулся дальше, мужественно преодолевая боль в щиколотке. Добраться бы только до сарая, там его ждет велосипед, а дальше долгий спуск и совсем чуть-чуть в горку, от деревни до Пиджинсфорд-хауса. Забирал ли Бунзен велосипед после того, как убивал своих жертв, или вначале заходил за ним в сарай, потом вершил свое черное дело и как ни в чем не бывало возвращался домой? Убив мисс Морланд, он, конечно, оставил велосипед возле трупа и побежал за Пенроком, прикидываясь испуганным и дрожащим.
Велосипед мирно стоял в сарае у стеночки. Джеймс, морщась от боли, взгромоздился в седло и покатил вниз по склону.
Коки ждал его на террасе.
– Приятная прогулка? – все так же насмешливо поинтересовался он.
– Не очень, – буркнул Джеймс, с трудом поднимаясь по ступенькам.
– Вы, кажется, упали, – с лицемерным сочувствием заметил Коки, помогая ему войти в дом. – Ногу подвернули?
– Да.
Он никак не мог понять, отчего веселится инспектор.
– Знали бы вы, что я при этом доказал, вы бы так не радовались!
Кокрилл завел его в туалетную комнату на первом этаже и бесцеремонно пихнул на сиденье унитаза.
– Ногу покажите-ка… Фу ты, как распухло. – Намочив полотенце, инспектор бережно обернул им поврежденную лодыжку. – Я думаю, просто растяжение. – И добавил, улыбаясь:
Жил парень в одном околотке,
Свихнул он себе щиколотку.
Мопед ли? Экспресс?
Упал? Или влез?
Но все же свихнул щиколотку!
Ну, вы-то с поезда упали, так?
Джеймс изумленно воззрился на него:
– Вы меня видели?
– Нет, не видел, – беспечно отозвался Коки. – Просто мой сотрудник вчера себе плечо вывихнул точно таким же образом. Не повезло вам – снег у железной дороги уже сошел. В сугроб мягче, и не так далеко падать. С другой стороны, вы же не старик.
– Значит, вы давно до всего додумались, а я только сейчас сообразил? – возмутился Джеймс.
– Это смотря что вы установили, – благосклонно ответил Кокрилл. – Удалось вам разговорить дежурного по станции в Тенфолде? Он вообще-то хапуга, но я ему заранее позвонил, велел поделиться с вами информацией.
– Так вот отчего он излагал как по писаному! – разочарованно протянул Джеймс.
Кокрилл расхохотался.
– Надеюсь, вы старушку не расстроили? – добавил он уже серьезнее. – Мы сами собирались к ней сегодня съездить, но я подумал, может, с вами она будет откровеннее… Скорбящий муж и все такое.
Джеймс потер ноющую лодыжку, плотнее прижимая к ней холодное полотенце.
– Ну знаете! Это просто бессовестно! Я тут надрываюсь, чуть шею себе не свернул на этом старом драндулете – я-то, который в жизни никакой физкультурой не занимался… Рисковал, что кухаркин велосипед стащат из того замшелого сарая. Как дурак, искал по всей деревне мисс Бунзен и потом еще с риском для жизни прыгал на всем ходу с поезда. А вы на все это преспокойно смотрели и посмеивались! Черт возьми, я мог упасть на рельсы, меня бы разрезало пополам! Или валялся бы до утра без сознания в канаве. Даже утонуть мог – вдруг в канаве оказалась бы вода? Мог ногу к чертям сломать…
Кокрилл уже не слушал. С безумным огнем в глазах он схватил себя за пушистые белоснежные волосы, повторяя:
– Орудие!.. Орудие убийства!..
Джеймс, все еще с мокрым полотенцем на лодыжке, на одной ноге попрыгал в холл. Коки у телефона требовал срочно позвать доктора Ньюсома. Через минуту он спросил, понизив голос:
– Док, это вы?
В трубке затрещало.
Кокрилл нетерпеливо прервал:
– Хорошо, хорошо, я вас не сильно задержу. Что за деревня такая, каждый день младенцы родятся! Слушайте: вы в своей врачебной практике видели когда-нибудь человека, которого переехал поезд?
В трубке снова затрещало.
– Так и знал, что вы это скажете. А я думаю, что на самом деле видели, – промолвил Коки.
На этот раз трубка трещала долго.
– Вполне согласен, – произнес наконец инспектор и хлопнул трубку на рычаг.
Обернувшись, он увидел Джеймса – тот так и стоял на одной ноге, будто аист.
– Что вы здесь делаете? – рявкнул Кокрилл.
– Думаю, – словно очнувшись, ответил Джеймс.
Кокрилл за локоть повел его в библиотеку.
– Ах, вы думали! О чем же, любопытно знать?
– О том, что после одиннадцати двадцати пяти других поездов нет, – ответил Джеймс, оседая на диван.
Кокрилл вытащил бумажку, табак и задумчиво свернул очередную самокрутку.
– Верно, – сказал он наконец.
В блестящих карих глазах больше не искрилось веселье.
– А выскочить из поезда и одновременно подсунуть труп под колеса того же самого поезда невозможно. Даже если труп уже имеется.
– Разве только поезд очень длинный, – сказал Джеймс.
