Ну что же, теперь я понимаю, почему в этой истории стоит стена. Это не просто стена, это один из камней фундамента, на котором зиждется многое, в том числе и мавзолей вождя.
Мне надо поставить точку. Пока не решу главную задачу, мне надо остановиться. Я понимаю, что все происходящее в данный момент приведет меня к чему-то большему, чем та цель, к которой я стремлюсь. Я задумался: что-то не так, ведь, уходя от основной задачи, я не прекращаю борьбу с самим собой. Напротив, я ее усиливаю. Но мой внутренний диссонанс состоит в том, что то, что я делаю за пределами съемочной площадки, оказывается на порядок важнее того, что я делаю под софитами.
Эта мысль была неожиданной. То ли душ так подействовал, то ли произошла какая-то сверхконцентрация энергии. Понимание того, что я всего лишь в начале пути, было настолько ясным, и то, что моя, как мне казалось, цель — это всего лишь линия старта, и я еще только иду к ней, поразило меня до глубины души. Похоже, это все было всего лишь тренировкой. Возможно, вся моя жизнь, весь мой опыт — это всего лишь тренировка перед чем-то важным, и старт этот не будет забегом на короткую дистанцию, это будет марафон не на год и не на два. И вторая мысль. Она была еле уловимой, практически ее и не было. А ведь промежуточную задачу я выполнил, я сдал себе этот экзамен. Я себе никогда так не доверял, как сейчас, и у меня лучшая форма за все время, и она будет только улучшаться!
Такое резюме в конце длинного дня подействовало на меня лучше всякого снотворного. Я выключил компьютер, сказал своим парням, чтобы особо не шумели, и лег спать. Спал я, как младенец, которого хорошо накормили, — впервые за три месяца я проспал полных восемь часов, и снились мне какие-то хорошие сны, которых утром я не помнил.
18
Станция метро «Сокол». В вестибюле встречает представитель съемочной группы и вопреки обычному режиму секретности рассказывает о задании, которое надо будет выполнить. «Мы сейчас немного пройдемся и сядем в машину. Потом вас отвезут на точку. Ваша задача — остановить в потоке машин нетрезвого водителя».
Мы шли минут десять, и у меня было достаточно времени для того, чтобы продумать, как его найти. Холодный порывистый ветер и минус десять. То, что минус десять, меня не пугало, но если придется работать руками, то ветер — это серьезное препятствие. Ветер, поток воздуха будет оказывать давление, и это давление я могу воспринять как изменение сигнала. Сначала нужно продумать стратегию. Человек, которого надо остановить, не будет испытывать страха и тревоги. Он участник действия, а не человек с улицы. На страхе, как ловятся настоящие нарушители с алкоголем в крови или контрабандисты, его не поймаешь. Эмоцию страха я знаю хорошо, но здесь эта эмоция ни к чему. Какую эмоцию должен испытывать человек, участвующий в эксперименте? Если бы я был в этой роли — только любопытство и его маскировка. Назовем это неким подглядыванием. Организаторы наверняка дадут ему инструкцию не смотреть на меня. А это сложно. Все же он будет сниматься, будут камеры, будут люди, буду я, в конце концов.
Надо вспоминать, есть ли у меня набор подобных эмоций в памяти? Это должно выглядеть так: мне страшно интересно, но я делаю вид, что меня это не интересует. Сложная эмоция. Я не умею делать вид, если мне интересно, я себе шею сверну, но буду смотреть.
И тут я вспомнил тот случай из студенческой жизни, когда девушка ранним утром по ошибке зашла в мою комнату и скинула халат. Да, тогда примерно так и было! Рефлексы разворачивали меня в ее сторону, а воля удерживала на месте. Надо вспомнить в деталях. Правда, там был еще эффект неожиданности, а здесь ничего неожиданного для водителя не будет, он все знает заранее, и тем более, если я пойду не первым, он уже привыкнет, но любопытство все равно никуда не денешь, ему же интересна моя реакция.
Хорошо, что у меня было время. Я вспоминал еще и еще раз то событие из прошлого, конкретные две минуты моей жизни. Мне удалось даже вспомнить галстук, который я повязывал себе на шею в тот момент. Я даже вспомнил, что это был мой любимый галстук, и подарил мне его муж моей сестры Олег. Этот галстук и сейчас в отличном состоянии, потому что я ни разу в жизни не оставил ни один галстук с завязанным узлом. Этот предмет моего гардероба вывел меня на нужную эмоцию. Вот, вот, что я должен чувствовать! Самоограничение, запрет на любопытство! Запрет на желание видеть!
Я пошел не первый и смог согреться в теплой машине. Сформулировав задание, я даже уснул. Проснулся от стука в окно. «Александр, пойдемте». Я пересел в другой автомобиль, и меня отвезли на точку. Там уже стояли установленные камеры. На меня надели микрофон и подвели к машине инспекторов дорожного движения. Ведущий в присутствии двух сотрудников милиции озвучил задание, о котором я уже знал.
— Вы определяете транспортное средство под управлением нетрезвого водителя, а сотрудники по вашей команде останавливают его и проверяют на приборе. То, что водитель будет иметь превышение установленной нормы содержания алкоголя в крови, я вам гарантирую. Вы готовы? По моей отмашке вы приступаете к выполнению задания.
— Да, я готов.
Я встал на обочину дороги. Это Москва, и это не самая маленькая ее улица. И машин более чем достаточно. Средняя скорость — километров сорок в час. Ледяной ветер обжигает руки. Но надо про него забыть, эмоция будет отличаться от холодного ветра, екнет где-то в груди, а не в ладонях. Сигнал опасности был у каждого второго водителя. Это реакция на стоящих рядом со мной гаишников. Но вот я ощутил взгляд. Острый и жесткий. Он рассматривает меня метров за двести, он на светофоре. Он знает, где я стою, и сейчас рассматривает меня. Потом он просто проедет мимо, рассматривая меня до тех пор, пока расстояние позволяет ему быть неузнанным, ну по крайней мере он так думает. Так, желтый, зеленый, поехали.
Да, он среди этих машин. Теперь только не прозевать того, кто в напряжении. Вот, есть, кажется «Шевроле». Вскидываю руку. Стоп. Крепкий паренек, очень спокоен. Он, несомненно он. Прибор показывает содержание алкоголя. Гаишники с удивлением смотрят на меня, ведущий говорит, что, вероятно, просто совпадение. Этот его маневр меня несколько озадачил — как совпадение? Было задание, вот — человек. Я стал немного заводиться. Что за провокация!
— Я прошел испытание?
— Да, вы прошли, конечно, но это как-то невероятно.
— Все, что вы устраиваете, все связано с невероятностью, что вас смущает?
До меня вдруг дошла мысль, что я один сдал этот экзамен.
— Александр, а давайте еще раз? Да, вы прошли испытание, но все же — давайте еще один раз?
— Хорошо. Давайте дубль.
Меня уже потряхивало на ветру. Я залез в милицейскую машину. И стал отогреваться. Так, я же что-то видел перед этим во сне. Машина, черная «Мазда». Меня разбудили и сон улетучился, а сейчас я его вспомнил. Черная «Мазда». На подготовку у команды ушло минут пятнадцать-двадцать. Все, как в первый раз: отмашка, мотор. Себе надо верить. Машины шли, а я искал среди них черную «Мазду». И нашел, она ехала в крайнем правом ряду. Я указал на нее. Да, точно! Аплодисменты.
