Дежурный, уверенно ориентировавшийся в полумраке, царившем в коридоре, через десяток метров остановился у металлической двери, открыл ее, и Рейхер с Петренко вошли в камеру. Тусклый свет керосиновой лампы придавал ей зловещий вид. Штайн с Райхдихтом, с их позеленевшими лицами, походили на призраков. Они расположились за столом и копошились в какой-то папке. У противоположной стены обозначились две тени. Угловатая — переводчика и по совместительству палача — фельдфебеля Кугла. Он нарочито медленно раскладывал на столе свой пыточный арсенал. Рядом, шатаясь, с трудом держался на ногах пленный. На его лице, обнаженной груди темными пятнами и рубцами проступали следы недавних пыток.
Штайн обернулся на скрип двери, увидев Рейхера с Петренко, кивнул головой и указал им на лавку. Они не стали задавать вопросов и молча наблюдали за приготовлениями к допросу пленного. Кугл закончил свои устрашающие манипуляции и вопросительно посмотрел на Штайна. Тот щелкнул пальцами, и он потянулся к щипцам. Пытка на этот раз не понадобилась — пленный, младший лейтенант, задрожал от предчувствия нечеловеческой боли и взмолился:
— Н-е-е надо! Я-я-я все скажу.
Кугл остановился и оглянулся. Штайн сделал отмашку и пригрозил пленному:
— Не вздумай врать!
— Я все скажу. Все! Только не надо пытать, — взмолился он.
— Фамилия, звание, должность, место дислокации части… — начал гвоздить его вопросами Штайн.
Пленный с большими паузами, глотая слова, сбивчиво отвечал. Райхдихт, склонившись над протоколом его допроса в тайной полевой полиции, сверял ответы. Новые показания не отличались от старых, но они не представляли интереса для Рейхера. Он вопросительно посмотрел на Штайна. Тот призвал его к выдержке и продолжил допрос:
— Когда тебя отправили из Туапсе?
— Шестого!.. Нет, седьмого февраля, — тут же поправился пленный.
— Какие объекты охранял?
— Железную дорогу и тоннели.
— А порт, нефтетерминал?
— Их тоже, но реже, когда приходилось подменять вторую роту.
— Расположение постов знаешь?
— Э-э-э, постараюсь вспомнить.
— Иди сюда и покажи! — распорядился Штайн.
Кугл положил щипцы на верстак и вытолкнул пленного на середину камеры. С трудом удерживая равновесие, он просеменил к столу. Райхдихт ногой пихнул к нему табурет, а сам зашелестел бумагами в папке. Пленный не решился сесть и вопросительно посмотрел на Штайна. Тот кивнул головой. Он тяжело опустился на табурет и застыл в ожидании. Райхдихт разложил перед ним фотографии аэросъемки туапсинского морского порта, железнодорожного узла и прилегающих к ним территорий. Они были хорошего качества, но пленный никак не мог найти нефтетерминал и растерянно смотрел то на фотографии, то на Штайна. Тот начал терять терпение, и здесь на помощь пришел Рейхер. Его палец уверенно ткнул в темную нитку железной дороги, уходившую от порта к подножию горы.
Пленный встрепенулся, склонился над фотографией и, сориентировавшись, стал давать пояснения. Петр внимательно вслушивался в его сбивчивую речь и одновременно наносил на планшет схему размещения постов, инженерных заграждений, огневых точек и прожекторных установок. Особо ценными оказались сведения, касавшиеся расположения скрытых дозоров и минных полей.
К концу допроса перед гитлеровцами предстала впечатляющая система охраны туапсинского нефтетерминала, и им стало окончательно ясно, почему предыдущие диверсионные группы терпели неудачу. Как с воздуха, так и с земли объект был практически неуязвимым. Показания пленного лишний раз убедили Штайна и Рейхера в том, что задача, поставленная адмиралом Канарисом, если и могла быть выполненной, то самой большой ценой. Они уныло смотрели на испещренную цветными кружками и стрелами схему, нарисованную Петренко, и не находили решения. Затянувшееся молчание нарушил грохот рухнувшего на пол тела. Пленный не выдержал напряжения и потерял сознание. Кугл дернулся к ведру с водой.
— Это лишнее Курт! Из этого мешка с дерьмом уже ничего не выжмешь, — остановил его Штайн и предложил: — Господа, пройдем в штаб и там обсудим ситуацию.
— Господин обер-лейтенант, а что делать с пленным? Возвращать в полицию? — поинтересовался Кугл.
— Пусть пока побудет у нас. Может еще понадобиться, — распорядился Штайн и вышел из камеры.
Райхдихт, Рейхер и Петренко, забрав с собой материалы допроса, прошли к нему в кабинет. Штайн, развернул на столе крупномасштабную карту окрестностей Туапсе. Сверяя ее со схемой расположения хранилищ нефтетерминала, системой охраны, что набросал Петренко, они принялись искать уязвимые места в ее охране.
Предложение Райхдихта заминировать эшелон с нефтью и взорвать его внутри зоны поддержал Петренко, но им возразил Штайн.
— В лучшем случае задачу удастся выполнить лишь частично. Смотрите сами, — и он обратился к схеме: — Хранилища расположены в шахматном порядке, расстояния между ними не меньше пятидесяти метров, поэтому эффект от акции будет незначителен.
— Да, пожалуй, больше одного-двух хранилищ и эшелона из строя не вывести, — согласился с ним Рейхер.
— А если рвануть эшелон у верхнего бака? Тогда на воздух взлетит все остальное, — не спешил отказываться от своего варианта Райхдихт.
— Но для этого необходимо, как минимум, знать к какому хранилищу подается эшелон. У нас же таких возможностей нет и не предвидится.
— Не забывайте про охрану на самом эшелоне, — напомнил Рейхер.
— Получается замкнутый круг, — уныло обронил Петренко.
— А если снять караул эшелона и под видом… — не сдавался Райхдихт.
— Нет, Ганс, так не пойдет! Слишком сложно, а результат крайне сомнителен, — отверг Штайн и этот вариант.
— Но надо же что-то делать! — кипятился тот.
— Господа, есть шанс! — воскликнул Рейхер, и его указательный палец лег на схему в верхней ее части.
— Там же минные поля?! — воскликнул Райхдихт.
— И самые плотные, если верить пленному, — напомнил Петренко.
— Вот и хорошо! — не отступал от своего Рейхер. — Посмотрите на схему! На этом участке всего один пост.
— А что, это шанс! Можно рискнуть! — согласился с ним Петренко.
— Конечно, Петр! За две ночи расчистим проход на минных полях и путь открыт.
— А как быть с прожекторами? — задался вопросом Райхдихт.
— Они нас не достанут. Посмотри на рельеф! — и палец Рейхера пошел гулять по карте.
— Ты гений, Кенак! Это выход! — поддержал его Штайн.
Предложение Рейхера, хотя и не бесспорное, выводило операцию из тупика. Тут же с Петренко они занялись детальной проработкой плана и вскоре представили его на утверждение Штайну. Тот не нашел в нем изъянов и утвердил. Завершился день банкетом. Педант Штайн на тот раз изменил себе — стол накрыли прямо в его кабинете. И хотя блюда не отличались особыми изысками, зато хвалебных слов в адрес настоящих профи — Кенака и Петра — он, Райхдихт и Бокк не пожалели.
