Эван успокоился. Его смущение прошло.
– Весьма полезные качества для жены. Думаю, они нам очень пригодятся.
В порыве признательности Грейс схватила его за руку и пожала ее.
– Если хочешь, я научу тебя читать и писать. Это нетрудно.
Эван тут же напрягся. Грейс поняла, что поспешила, – она поступила не очень тактично.
Но через миг он пожал в ответ ее руку и улыбнулся:
– Боюсь, что буду не слишком прилежным учеником. Тебя это не пугает?
– Нисколько, – радостно ответила Грейс, видя в его глазах такие знакомые насмешливые искры.
Забыв обо всем, она шла, не смотря себе под ноги.
– Ой, дорогая, осторожнее, здесь очень грязно.
Но его предупреждение опоздало. Нога Грейс по щиколотку, если не выше, утонула в черной жиже.
– Пропали мои самые лучшие туфли.
С веселым смехом Эван подхватил ее на руки, перекинул через плечо, словно куль с мукой, и понес через огромную грязную лужу. Грейс уперлась руками и головой в его широкую спину и рассмеялась.
– Эван, отпусти меня!
Вместо ответа он игриво похлопал ее по тому месту, где спина теряет свое благородное название, и тоже рассмеялся.
– Эван, ну отпусти меня, – взмолилась Грейс, которой было страшно неловко. – Туфли уже испорчены, нечего их больше беречь.
– Одну минуту, любимая, сейчас.
Однако Эван не отпускал ее. Только выйдя на полянку, поросшую травой и мхом, он не спеша опустил ее на землю и одновременно поцеловал. Губы Грейс с жадностью прильнули к его губам. Эван обнял ее, пылая страстью. Сладкая дрожь пробежала по телу Грейс до кончиков пальцев.
Она не успела опомниться, как оказалась на мягком мху, а Эван был рядом и осыпал ее поцелуями. Она прижалась к нему, впитывая в себя его силу, чувствуя себя вместе с ним в безопасности. Вдруг за кустами, находившимися чуть поодаль, послышались голоса.
– Мы не одни? – с беспокойством спросила Грейс.
– Никто не посмеет нас потревожить, – отвечал Эван, намереваясь поцеловать жену, но она увернулась от его поцелуя.
– А как насчет твоей матери? Похоже, ей нравится то и дело встревать между тобой и мной.
– Не волнуйся. Я не позволю матери вмешиваться в наши семейные дела.
Сунув ладонь под платье, Эван провел рукой по ее бедру. Огонь заструился по жилам Грейс, приятное томление начало овладевать ею, но усилием воли она откинула прочь наваждение.
– Не знаю, что ты на это скажешь, но иногда мне кажется, что твоя мать смотрит на меня такими глазами, будто примеряется, хватит ли у нее сил задушить меня.
Эван вскинул голову.
– Дорогая, ты преувеличиваешь.
– Нет, я не преувеличиваю, – упрямо возразила Грейс; ей во что бы то ни стало хотелось выговориться, поделиться именно с Эваном тем, что сильнее всего наболело у нее на душе. – Твоя мать всегда смотрит на меня такими мрачными глазами и так внимательно, что мороз бежит по коже, брр…
Отношения между Грейс и леди Мойрой по-прежнему никак нельзя было назвать теплыми и родственными. Впрочем, как сама себе признавалась Грейс, она и не нуждалась в любви свекрови, однако почти осязаемая неприязнь последней раздражала и угнетала ее.
– Эван, даже не знаю, как ей угодить. Мне кажется, я делаю все, что в моих силах, стараюсь, работаю до изнеможения, так, что в конце дня едва не падаю с ног от усталости, а в ответ вместо добрых слов слышу всякую гадость, вроде «все знатные леди такие капризные, такие нежные, стонут, жалуются и перекладывают работу со своих плеч на другие».
Эван закусил губу, о чем-то раздумывая.
– Знаешь, твоя мать не одобряет ничего из того, что я делаю. Я не так варю мыло. Я неправильно тушу кролика. Я тку не так, как принято. А какие глупые распоряжения я даю прислуге?! Все, что я делаю, – все не так! Иногда мне кажется, судя по ее выразительному взгляду, ей не нравится, как я дышу.
– Хорошо, я поговорю с ней, – решительно произнес Эван.
– Нет, не надо.
Он и раньше предлагал поговорить с матерью, но каждый раз Грейс отвергала его предложение, так как понимала, что должна сама наладить отношения со свекровью.
Эван заворчал:
– Зачем же ты мне так подробно обо всем рассказываешь, если не хочешь, чтобы я помог тебе?
– Понимаешь, когда я рассказываю тебе об этом, у меня становится легче на сердце.
– Нет, не понимаю. Впрочем, я давно отказался от попыток понять, как устроен ваш женский ум. – Он поцеловал ее руку. – Знаешь, есть другой способ обрести благоволение моей матери. Надо подарить ей внука. Вот тогда-то она души не будет чаять ни в тебе, ни в ребенке.
Грейс притворно сдвинула брови и как можно серьезнее проговорила:
– Добрый сэр, преклоняюсь перед вашей изобретательностью, но, как мне кажется, одна я никак не справлюсь с этой задачей. Случайно, вы не знаете кого-нибудь, кто заинтересован в решении этой проблемы?
Она чуть раскрыла губы и, дразня его, провела по ним языком. Эван на миг замер, а затем его руки властно притянули ее к нему. Она не сопротивлялась.
Глава 15
– Старина Дональд уверяет, что колодец в замке пересыхает, – невесело заметил Алек.
Эван нахмурился. Они оба стояли на строительных мостках, собираясь поднимать большой камень на ребро стены.
– Ладно, раз-два – взяли.
Камень встал на свое место. Эван посмотрел вниз на двор, где находился колодец.
– Скажи Грэму, пусть посмотрит, в чем там дело.
– Грэм вместе с остальными на карьере, вырубает камни. Он вернется только вечером.
– В таком случае колодец подождет.
По лицу Алека скользнула гримаса.
– Без воды нам не выдержать осады.
– А без стен и осады не будет. Нас перебьют за несколько часов. – Эван вытер пот со лба.
Когда он впервые увидел Тайри, он сразу понял, как много предстоит сделать – практически замок надо было отстраивать заново. Тогда Эван еще не совсем представлял громадность всей задачи, ее масштаб, остроту проблем, зато теперь, столкнувшись воочию и даже непосредственно прикоснувшись руками к некоторым из них, понял, за какое неподъемное дело взялся. Рабочих рук не хватало, он точно сражался под прикрытием обваливающейся стены, вся стена шаталась, а он только и делал, что замазывал трещины, вставлял камни в самые уязвимые места, а когда стена начинала шататься, он самолично подпирал ее.
Эван не щадил ни себя, ни остальных. Все работали не покладая рук, с рассвета до заката. Но дело двигалось медленно. Позарез нужны были искусные мастеровые: каменщики, каменотесы, штукатуры, плотники – и желательно в придачу к ним толковый начальник, имевший опыт крепостных работ. Но у него не было денег для того, чтобы их нанять.
