Слева от них тянулись обычные панельные пятиэтажки, и в них надежное укрытие найдется. Но именно там и должна быть основная масса спящих тварей.
– Глеб, – негромко окликнул его Денис, но тот лишь дернул головой: вижу.
Вода поднималась все выше и уже затопила ближнюю к реке улицу. От воды поднимался пар, различимый даже сейчас, в сгущающихся сумерках, которые в самом скором времени превратятся в кромешную мглу. Глеб посмотрел в сторону так заманчиво притягивающих взгляд пятиэтажек, но продолжал упрямо идти вперед.
– Давай подменю, – шепотом предложил он тяжело дышавшему Кирееву, на пару с Денисом несущему волокушу.
– Нет, – отказался тот. – Ты лучше по сторонам смотри, от тебя больше толку.
«Смотри – не смотри, толку не будет, – подумал Чужинов. – Если они откуда-нибудь выскочат, ничегошеньки мы сделать не успеем. Так, пальнуть несколько раз, лишь привлекая других тварей. Чтоб уж с музыкой».
– Кажется, окраину видно.
– Видно, Егор, видно. Немного осталось, потерпи.
Они уходили от города все дальше и дальше, все еще не веря, что им удалось его пройти. Город давно уже исчез в наступившей темноте, но кто-нибудь из них то и дело оглядывался, как будто мог увидеть хоть что-то.
Наконец они углубились в лес и на самой его опушке обнаружили брошенный автомобиль. Изначально армейский ГАЗ-66 с кузовом типа КУНГ
[23]
, в последнее время перед катастрофой, судя по некоторым изменениям, он явно имел гражданского владельца. С развороченной кабиной и распахнутыми настежь дверями, но сама будка была цела.
Некоторое время они стояли, не решаясь приблизиться. Затем Денис сказал:
– Ну что застыли? Смотрите, из крыши труба торчит, значит, и печь имеется. И стекла в КУНГе как будто бы целы. Сейчас внутрь заберемся, печку растопим, водички вскипятим. У меня какао из пайка осталось. Попьем горяченького, в тепле переспим. Что еще для счастья надо?
– Риск, – ответил ему Прокоп.
– Да плевать! Начну в тварь мутировать – пристрелите, и вся недолга. Ну а если вы – слово даю! – помогу вам. Плакать горючими слезами буду, но не дам этой мерзостью стать. – Денис хохотнул. – Устал я, – честно признался он. – Причем настолько, что плевать мне уже на все. Да и шанс словить импульс минимальный. Ну так что, Чужак?
Глава 31
Шишига
Устали все. И Прокоп, с красным, в темноте кажущимся багровым лицом. Он молчит и будет молча идти дальше, пока не свалится на снег без сил – такой характер. И сам Глеб. Он вымотался до такой степени, что, кажется, еще миг – и все станет безразлично. Включая собственную жизнь и смерть. Не говоря уже о Егоре, которого тряска измучила так, что кровь из искусанных губ скоро покажется из-под укутывающего лицо шарфа.
Если они остановятся на ночевку в глубине леса, опасность возрастет. Да и отдохнуть толком не получится: нет у них уже того снаряжения, с которым они вышли из Мирного. Словом, одни мучения предстоят. Не говоря уже о том, что обшитый алюминиевыми листами КУНГ далеко не самая плохая защита, если твари вдруг их настигнут.
– Остаемся, – решил Глеб. Хоть и утверждают, что береженого Бог бережет, но слишком велик соблазн переночевать в тепле. – Какао – весомый аргумент, против такого не попрешь.
Кружка сладкого горячего какао и овсянка быстрого приготовления показались пищей богов. Пусть каша жидкая, словно кисель, но зато полный, до краев, котелок. Егора Чужинов почти силой заставил проглотить немного каши, кормя с ложечки, как ребенка. Заставил бы и больше, но тот после очередного глотка вдруг безвольно поник головой. Поначалу Глеб подумал о самом худшем, но нет, Егор, разморенный в тепле, просто уснул. Весело трещали дрова в печурке, сквозь отверстия в поддувале веселыми бликами играл огонь на стенах их временного пристанища, создавая тот самый уют, когда категорически не хочется думать о плохом.
– Покурить бы сейчас, – вздохнул Прокоп.
– Ты же давно бросил. Сам говорил – лет пятнадцать еще назад. – Денис подкинул в печь новую порцию дров.
– Иногда до жути хочется, – снова вздохнул тот. – Вот как сейчас.
– Сильно хочется? – почему-то спросил Войтов.
– Я же сказал: до жути.
– Ну, если до жути, тогда держи, – и он протянул Кирееву полупустую пачку сигарет.
– Ты где ее взял? – несказанно удивился Прокоп.
– С собой из Мирного пер. Все ждал, когда же тебе покурить захочется. Уже выбросить хотел. Ладно, шучу: в шкафу здесь нашел. Только не знаю – можно ли их еще курить. Столько лет пролежали.
– Да что ему станется, табаку? – и Прокоп, сделав глубокую затяжку, выпустил дым в сторону от остальных.
– Дай-ка и мне, – попросил Денис.
– Ты-то с чего?
– За компанию, – объяснил Войтов, подкуривая от протянутой Прокопом сигареты, и вдруг неожиданно фыркнул.
– Ты чего?
– Вспомнилось. Встречался я с одним деятелем, так тот совершенно серьезно утверждал, что именно курильщики в тварей и мутировали первыми. Кулаком себя в грудь бил, что все именно так.
– Сомнительно очень, – после непродолжительного раздумья изрек Прокоп. – Если даже судить по моему родному Поздняково. Уж там-то я народ как облупленный знал: не было разницы, курильщик, нет. Глеб, а ты что об этом думаешь?
– Ничего, – ответил тот. – Если уж Старовойтова не может объяснить, почему мутировали не все, куда уж мне.
– И все же ну его на хрен, от греха подальше. – Прокоп, смяв сигаретную пачку в руке, отправил ее в огонь.
– Ложитесь-ка лучше спать, я первым заступлю. И не вздумайте мутировать за ночь! – в шутку пригрозил Чужинов. – Патронов и без того крохи остались.
Раньше было не до того, но сейчас, оставшись наедине с самим собой, Глеб почувствовал тоску. И еще злость. Злость на самого себя. Ее даже больше. И дело не сделано, и столько народу погубил. Роман, Сема, Рустам.
«И Егор долго не протянет, – взглянул он на него, в полумраке выглядевшего совсем мальчишкой. – Что я делал не так? Состав группы, снаряжение, маршрут? Все смерти были неизбежными? Не звучит ли это оправданием, которое, как известно, ищут себе только те, кто не прав? Так что же?»
Глеб встал, подошел к Егору, поправил безвольно свесившуюся с лежанки руку, осторожно уложив ее вдоль тела. Приблизился к темному окну, бездумно в него уставясь. Под ногами звякнули гильзы. Их здесь много, целая россыпь, от девятимиллиметровых пистолетных патронов. Штук полсотни, даже больше, причем у одного окна, а их тут семь. Из пистолета Макарова? Но это сколько необходимо расстрелять магазинов? Из «Бизона»? У того шнековый магазин емкостью на шестьдесят четыре патрона, что вполне соответствует количеству гильз. И в кого стреляли? В тварь? Ну-ну! Та, если сразу не завалить, такие танцы вокруг машины устроила бы! В человека? Судя по тому, что нигде не видно пулевых отверстий, ответных выстрелов не было. И окно целое… стрелок, после того как закончил палить, аккуратно его прикрыл. Еще одна загадка, ответ на которую вряд ли удастся узнать.
