Другие представители русской философии, понимая, что под напором происходящей рационализации мира Мудрость как таковую не отстоять, боролись за «софийную» трактовку Логоса в виде целостного и одушевлённого знания в противовес его позитивистскому сведению к чистому разуму. По этому вопросу вокруг образованного в 1910 году философского журнала «Логос» развернулась знаменательная полемика. Владимир Эрн в книге: «Борьба за Логос» М., 1911 г. упрекал редакцию, что направление журнала не отвечает Логосу, как он понимался в античности, христианстве и философии вообще. Что логос у них из «Живого Слова» превратился в сухую и мёртвую мысль, в абстрактное Рацио, а потому название журнала есть «маска». Измена традиции. С историко-философской точки зрения В. Эрн был прав, но тенденция трансформации логоса в рацио побеждала не просто в журнале, а в духовной жизни, в предметной реальности.
В XX веке логос практически полностью отождествляется с «позитивным» мышлением, рациональностью и дискурсом. Если отслеживать названия, то возобновившееся в 1991 году в России издание нового «Логоса» это подтверждает: журнал занял нишу наиболее абстрактного, аналитического, ориентированного на научность трансцендентально-феноменологического мышления. А после случившегося в философии структурно-лигнгвистического поворота, в ней настал трансцендентально-идеальный рай: всё предметное исчезло, всё живое и телесное умерло, кругом одни слова, язык, анализ и дискурс. Ни объекта, ни субъекта, ни означаемого, ни означающего. Реальность стала знанием, знание – реальностью. Кто в него не попал, мучаются в аду веры и любви, чувственного и иррационального, страдают и лечатся от прорывов в сознание бессознательного. О мудрости в таких условиях вспоминать неприлично, философия, если допускается, то «научная», в виде «рассказов о высоких технологиях» или вырождается в технологию социального управления. Однако отношения и смыслы всё-таки остаются. Живи теоретик и радуйся, воспевай свое отсутствие, рациональный логос или логическую рациональность, кои, от-ныне, заняли место бытия.
Увы, счастье редко бывает долгим. Идеологическим выражением вступления цивилизации в технико-информационную стадию стал постмодернизм. Если его сузить до «философии», то постструктурализм. А это – постлого(с)центризм! Конечной целью провозглашенной в нём деконструкции онто(бытия) – тео(Бога) – фоно(эмпирии) – фалло(телесности) – лого(слово)центризма (Ж. Деррида) был логос. «Классическое» рациональное познание мира по законам логики и на естественном языке – главная мишень в критике ими теоретического центризма. Пожертвовать логосом, отказаться от сознания – вот что требует постструктуралистская (не)философия. Пожертвовать языком, отказаться от слова – вот о чём говорит она человеку. Логофобия, логотомия – зафиксированные в словарях, специфические категории постмодернизма, предназначенные для борьбы с логосом. Его «лоботомии». Руинизации предметного мира и рас/за/чистки места для Иного. Борьбы не с какой-то там древней мудростью или духом, а с рациональностью и пониманием, которые тоже больше не нужны и которыми тоже нужно – «пожертвовать». Борьбы со смыслом. Смысл – это то, что надо преодолевать. Забыть и отбросить.
Значит ли это, что постмодернизм отказывается от мышления вообще? Нет. Оно сохраняется, однако при условии, если это будет «письмо». Письмо не буквенное («голос», «звуковое»), а археписьмо, состоящее из «грамм», грамматология. Т. е. если оно не качественное, а количественное, не словесное, а цифровое. Если вместо логоса – матезис, топос. Исчисление. И лучше, когда оно не «ручное» (головой), а информационно-компьютерное, основывающееся на принципе «следа и различия». Математически «говоря» – в битах (граммах). Граммы как единицы письма – преврат(щен)ное, гуманитарное имя для бит-ов как единиц информации. Это тоже рациональность, но постчеловеческая, когнитивная и машинная – авторациональность Техноса. Это тоже мышление, только трансцендентально-когнитивное, но в отличие от гуссерлевского трансцендентализма, без интенциональности, «абсолютно внешнее» (Ж. Делёз), т. е. «без о-сознания». Без рефлексии. Точное и формализуемое. Мышление как программирование, как чистый, не загрязненный предметным бытием (виртуальный) интеллект, в пределе – Искусственный Интеллект. И тогда наступает эпоха трансмодерна (транс – сквозь, через, переход в другое качество). Если говорить о мире в целом, то, другими словами, это есть эпоха «конца света». Собственно человеческого мира и торжества зомби, роботов, наноботов под прикрытием эвтаназийной лжи о будто бы нашем бессмертии в/через них.
В классической философии привычно думать, что всякое мышление есть сознание, логос, язык, что это словесное обозначение предметного содержания, его обработка и движение в понятиях, суждениях и умозаключениях, которые, в конце концов, дают нам модель мира, позволяют ставить цели и решать задачи по выживанию в окружающей среде. Мы все время представляем, помним, подкрепляем образами реальных предметов то, о чем с-мыслим и ведём речь. В целом оно должно служить нашему Благу. В прежние времена мышление без блага, не «ведущее к Храму» не ценилось или считалось опасным. «Разум без божьего страха держимый, меч есть от мужа безумна носимый» (Семеон Полоцкий). Потом, как известно, стало цениться полезное знание (Ф. Бэкон), но полезное для человеческой жизни. Во всех случаях это было знание, соотнесенное с мерой человека, что собственно и есть главное свойство мудрости и даже смысла.
В отличие от него, с возникновением информационно-компьютерных технологий и отражающей этот процесс когнитизации знания, т. е. когнитивистике, возникают внутренне не связанные с целями и ценностями, чисто абстрактные, математические способы об/пере/ работки реальности. Полу-и-полностью автоматизированное мышление-исчисление, знание-коммуникация. Рацио превращается в когницио. Рацио – это сознание, отношение между вещами, установление различия и тождества, функция от аргумента. Когницио – это когда отношение, различие, функция берутся сами по себе, как первичные, «субстанциально». Но тогда это субстанция пустоты, ничто. Пробел, 0, различание. «Нулевой», априорный субстанциализм есть нигитология, чистая мысль, базисным философским о(бо)снованием которой, как мы видели, был трансцендентализм Канта-Гуссерля. Когнитивизм – это своего рода «научный трансцендентализм», а трансцендентализм – философия когнитивизма. Отказываясь в эпоху модерна от поэзиса и мудрости в пользу логоса и рациональности, на этапе постмодерна человечество начинает отрекаться и от вторых, последних – в пользу матезиса и техноса. В процессе когнитивной коммуникации рационально всегда быть в состоянии on-line. В нем нет предметности, образов и смыслов – в таком «смысле» оно безбытийное, от которых/ого/ оно только отталкивается в начале или они «вышелушиваются» в его конце. Что происходит при интерпретации, но культивировать способность к ней становится все труднее, ибо под влиянием формального мышления человек постепенно совсем перестает понимать о чем, о какой реальности мыслит. И ему этого даже не надо. Вредно. В том числе в «конце и начале». Даже когда он мыслит «вручную», собственной головой. Самый абсурдный вопрос, который можно поставить при подобном без(д)умном познании, это «Откуда мы, кто мы, куда идём?» Самый абсурдный предмет в нем – философия. А самый безумный, ненужный человек – «кто рассуждает», мудрец. Когнитивно-технологическое мышление современной цивилизации отвечает только на вопрос «как».
