— Ваш муж вряд ли откажется от очной ставки, — протянул Норберг. — И я решил оказать ему услугу и устроить ее.
— Устроить очную ставку? — переспросила я, решив, что ослышалась. Почему-то мне очень не понравился тон, которым Норберг произнес это словосочетание. Словно менталист предвкушал какое-то небывалое развлечение.
— Ну да. — Маг пожал плечами, будто удивленный, что мне надлежит объяснять очевидные вещи. — Сегодня вечером я соберу вместе всех людей, имеющих отношение к этому делу. И преступник будет пойман, так сказать, за руку. Публично обличен и заклеймен позором.
И опять в голосе менталиста проскользнули веселые нотки, будто его весьма забавляла вся эта ситуация.
Я нахмурилась. Получается, тогда я ошибаюсь, и Криста — не злодейка. Конечно, Дариан бывает весьма жесток в решениях, но он бы ни за что не подверг свою мать такому постыдному судилищу. И потом, как ни прискорбно осознавать, но Кристе вряд ли есть какое-либо дело до моих амулетов. Чем бы ей могло помешать мое пристрастие к изготовлению определенных талисманов?
— Значит, вы ничего не расскажете мне? — совершенно несчастным голосом поинтересовалась я.
— Боюсь, что вам придется набраться терпения, — с издевательским сочувствием протянул Норберг. — Но не переживайте, все тайное рано или поздно становится явным.
Я уныло вздохнула. Ну вот, получается, мне еще несколько часов, не меньше, томиться в неизвестности.
— Терпение облагораживает человека! — высокопарно провозгласил ректор, хотя в глубине его фиалковых глаз светилась отчетливая насмешка.
— А может быть, все-таки намекнете? — очень-очень жалобно попросила я и как можно усерднее захлопала ресницами.
— Алекса, вам не идет роль наивной дурочки. — Норберг фыркнул от с трудом сдерживаемого смеха. — У вас для этого слишком умные глаза. — Затем наклонился ниже, так, что нас стало разделять лишь мизерное расстояние, и прошептал, понизив голос до самого минимума: — Подумайте сами. Если выражаться любимыми терминами вашего мужа, вы имеете все козыри на руках. Правда, одного своего недоброжелателя вы все-таки забыли.
— Кого же? — искренне удивилась я.
Схватила с колен Норберга свои записи и принялась лихорадочно их перечитывать. Затем вопросительно уставилась на менталиста в ожидании хоть какой-нибудь подсказки.
— Подумайте сами, — снисходительно повторил он.
А затем вдруг нагнулся ко мне и ласково поцеловал в лоб.
Это было приятно. Даже очень. Его прохладные губы словно выпили боль, которая еще таилась на самом дне зрачков и глухо ворочалась в висках. Беда заключалась лишь в том, что сразу после этого послышался гневный окрик Дариана:
— А чем это вы тут занимаетесь?
Я отпрянула от Норберга с такой поспешностью, что едва не свалилась с кровати. Круглыми от ужаса глазами уставилась на разъяренного супруга, который, поигрывая желваками, стоял на пороге, грозно уперев кулаки в бока. И не нашла ничего лучшего, как виновато пробормотать:
— Это не то, о чем ты подумал. Честное слово!
Когда я вошла в гостиную, ее уже наполнил народ. За окнами опять мела метель, от особенно сильных порывов ветра изредка дребезжали стекла, но в комнате было тепло и уютно. Жарко растопленный камин весело трещал искрами, пахло горячим вином со специями. Правда, даже это не могло сделать царившую здесь атмосферу доброжелательной. Чувствовалось в воздухе нечто такое… мрачное и гнетущее. Наверняка каждый из приглашенных понимал, что именно сегодня будет оглашено имя преступника. И каждый боялся, что обвиняющий перст правосудия укажет именно на него. Ошибки при расследованиях случаются не так уж и редко. К тому же злодей постарался как можно тщательнее замести следы. Вдруг он подстроил все так, что отвечать за его преступления придется совершенно невиновному человеку?
Я обвела присутствующих испытующим взглядом, силясь угадать, из-за кого же последние дни превратились для меня в настоящий кошмар.
Естественно, первым делом я отыскала глазами Дариана. Уж очень мне не понравилось то, на какой ноте мы расстались. Увы, мой супруг не стал даже слушать моих оправданий. Вместо этого вылетел из комнаты так, будто его кто-то ужалил. От досады я едва не набросилась с кулаками на Норберга. Совершенно не сомневалась в том, что менталист знал о приближении моего мужа, иначе с чего вдруг принялся любезничать? По крайней мере, раньше он ко мне так нагло целоваться не лез!
Но Норберг каким-то немыслимым образом ускользнул от объяснений. Видимо, он прекрасно понимал, что я в настоящем бешенстве, поэтому предпочел сбежать вслед за моим мужем. Лишь на самом пороге притормозил и снисходительно обронил, даже не удосужившись повернуться ко мне:
— Алекса, право слово, вы произнесли самую худшую фразу, которую только можно было сказать в подобной ситуации.
После чего я в сердцах запустила в него подушкой. Увы, та угодила в захлопнувшуюся дверь. Промолчу уж о том, что все оставшиеся до этой встречи часы была вынуждена провести в обществе Хольгон. Моя телохранительница без проблем поняла, почему столь большой промежуток времени выпал из ее сознания. Нет, она ничего мне не сказала. Просто сидела на своем излюбленном месте около окна, буравила меня злым подозрительным взглядом, по-моему, даже не мигала, и изредка так душераздирающе вздыхала, что пробудила во мне настоящие угрызения совести.
Впрочем, я немного отвлеклась. Итак, мой муж не стал слушать, почему я сидела в халате на кровати, а Норберг при этом целовал меня. И сейчас он даже не посмотрел в мою сторону, когда я вошла. Вместо этого уставился на дно бокала с вином, который как раз держал в руках. Судя по веренице бутылок, выстроившихся около его кресла, эта порция алкоголя была отнюдь не первой.
Я чуть слышно вздохнула, испытывая крайне противоречивые эмоции из-за произошедшей ситуации. С одной стороны, я хотела подбежать к Дариану, обнять его и попросить прощения, хотя не чувствовала за собой особой вины. Но с другой…
Почему-то вспомнилось, что не так давно мой муж был застигнут вусмерть пьяным в компании веселой разбитной девицы, которую он то и дело порывался поцеловать в щечку или в плечико. Да, потом оказалось, что Дариан сидел в обнимку с представителем своего же пола, но это его не особо оправдывало. Ему, значит, можно со всякими там сомнительными личностями миловаться, а мне нет? Несправедливо!
И я гордо вздернула нос, решив больше не переживать по этому поводу. Разберемся как-нибудь. Все равно сейчас не время и не место устраивать семейный скандал. Но если только Дариан попробует предъявить мне какие-нибудь претензии, то я ему все припомню! И его самоуправство, из-за которого я несколько дней провела взаперти, и Магнуса, переодетого в женское платье, и… Найду, в общем, чем ему ответить.
«Так и рушатся семьи, — печально сказал мой внутренний голос. — Один не может простить, вторая не в силах забыть… А потом обиды начинают нарастать как снежный ком».
