– Почему же? Два месяца назад он был нанят на службу в министерство иностранных дел.
– Как, он уже министр? Какой взлет! Какая карьера!
– Нет-нет, вы не так поняли. Пока что он всего лишь служащий министерства. Но довольно высокопоставленный. И не исключено…
– Он молод, и его можно будет соблазнить?
– Как и меня.
– С вами у нас все выглядит наоборот, – с трудом вырвалась девушка из слишком напористых объятий Артура де Моле, во время которых оба чуть было не рухнули на пол. – Успокойтесь же, наконец. Еще не время. Вернее, у нас его предостаточно. Впереди целая ночь, – тяжело, волнующе дышала Диана. – А пока что садимся к столу, и, ради бога, налейте даме хоть немного вина. Вы обязаны были сделать это сразу же, как только вошли.
– Само собой разумеется, само собой, – Артур метнулся к столу, схватил графин, дрожащей рукой наполнил бокалы, осушил свой и вновь наполнил его.
– Ну, все? – как можно холоднее спросила его графиня, деловито усаживаясь в кресло. – Успокоились? Если нет, то садитесь и попытайтесь успокоиться.
Великий магистр прорычал что-то нечленораздельное и, так и не сумев погасить свою страсть, буквально плюхнулся в кресло.
– Вы уже выведали у меня все, что вас интересовало. Чего вам еще, графиня? – раздраженно спросил он.
– При вашей несдержанности, граф, вам никогда не стать настоящим Великим магистром монашеско-рыцарского ордена. Не самозваным, а настоящим, истинным Великим магистром, как того требует столь высокий титул.
– Не вам судить, графиня. И уж, во всяком случае, не в этой спальне.
– В этой спальне, граф де Моле, было задумано столько дел и совершено столько страшных сделок, что, узнай об этом Франция, она бы содрогнулась и не оставила от Шварценгрюндена камня на камне.
– И была бы права, – проворчал Артур.
– К тому же вы должны заметить, что я сужу о достоинствах Великого магистра как женщина, а не как рыцарь ордена, – мило улыбнулась графиня, опять бросая де Моле спасительную нить примирения. – И то, что суждения мои рождаются в спальне, должно лишь вдохновлять вас. Кстати, почему вы решили, что именно этот граф, как его?..
– Де Корнель, – подсказал Артур де Моле, слегка усмирив свой гнев.
– Может кое-что знать о тайных сокровищах?
– Возможно, ему ничего конкретно не известно. Однако существует версия, что не где-нибудь, а в архивах досточтимого графа находятся какие-то бумаги, оставленные моим предком.
– Граф де Корнель тоже из рода Великого магистра Жака де Моле?
– Его предшественника, Гийома де Боже. А согласно нашей родословной легенде перед казнью Жак де Моле якобы связался с одним из наследников Великого магистра де Боже и доверил ему тайну сокровищницы. Следовательно, возникли две версии: то ли письмо, с которым он обратился к кому-то из рода Боже, хранится в родовом архиве наследников, то ли оно попало в архив великого инквизитора Франции Гийома де Ногаре, который по каким-то причинам, возможно, не сумев расшифровать смысл послания, так и не воспользовался предоставленной возможностью.
– Или все же воспользовался, сохранив это в глубочайшей тайне, – разочарованно продолжила его рассуждения графиня. – А возможно, богатства растратил кто-то из рода Боже, предусмотрительно уничтожив само письмо. Да и кто знает, существовало ли оно на самом деле? Такие сомнения вас не посещают?
– Время от времени. Но, запомните: я не успокоюсь, пока не проверю каждую из версий. Трудно предположить, что сокровища были обнаружены кем-то из рода великого инквизитора или Великого магистра. Появление огромного богатства никогда не остается незамеченным современниками.
– Но есть еще одна версия, согласно которой сокровища все еще спрятаны в замке Шварценгрюнден? Разве не так? – доверительно поинтересовалась де Ляфер. – Она-то и привела вас сюда.
– Я не верю в нее. Доподлинно известно, что летом 1306 года Великий магистр Жак де Моле приказал перевезти сокровища ордена в замок Тампль. Сделано это было открыто и торжественно, во время переезда в новую резиденцию самого Жака де Моле. Обоз, следовавший за ним, охраняло множество парадно одетых и прекрасно вооруженных рыцарей, слуг и просто почитателей и патронов ордена. Уже зная, что король Филипп Красивый затеял большой судебный процесс против тамплиеров, что он ненавидит орден, и в этой ненависти его поддерживают сановники других, конкурирующих орденов, Великий магистр все же решил поразить Париж блеском и богатством «бедных рыцарей Христовых».
– То есть хотите сказать, что Великого магистра погубило его собственное славоблудие?
– И славоблудие – тоже. Но, с другой точки зрения, проведя свой кортеж через всю столицу, Жак де Моле открыто бросил вызов королю, остальным орденам и даже самому папе римскому, уже давно числившемуся в союзниках короля Филиппа Красивого.
– В этом еще одна роковая ошибка, – стояла на своем графиня. – Кстати, почему вы исключаете возможность того, что со временем сокровища могли быть перезахороненными в Шварценгрюндене?
– Потому что вывезти их из Тампля мог лишь кто-то из рода де Боже. Но кто именно? На чьем имени мы имеем хоть какое-то основание задержать свой взор? Известно, что к моменту казни Великого магистра в Шварценгрюндене не было рыцаря, имеющего хоть какой-то предлог для того, чтобы оказаться в Тампле, уже взятом под охрану гвардейцами короля и агентами папы римского.
– Значит, путь к сокровищам лежит все же через архив графа де Корнеля, – задумчиво проговорила Диана, наслаждаясь прекрасным, едва-едва хмельным напитком. – Интересно, каким же он видится вам, достойный потомок Великого магистра?
Артур де Моле мрачно уставился в свой бокал. Диана задала один из тех вопросов, ответ на который он пытался найти уже много дней подряд и не находил.
– Я бы осмелился сказать, что в какой-то степени рассчитываю на вас, графиня.
Диана застыла с бокалом в руке и почти изумленно взглянула на графа де Моле. О, она обладала удивительной способностью изображать любую из стадий изумления.
Но еще больше она заставила изумиться самого графа, когда, совершенно не меняя выражения лица, спокойно спросила:
– Вы считаете, что этим признанием удивили меня?
– Мне показалось, что да.
– Ошибаетесь. В свою очередь, я смею предположить, что в настоящее время граф де Корнель холост и не настолько стар, чтобы вызывать совершеннейшее отвращение к себе. К тому же этот провинциал не настолько обнищал, сидя на сокровищах тамплиеров, чтобы венчание с ним могло вызвать осуждение нашего круга.
– Неделю назад исполнился ровно год, как он схоронил супругу. А его неожиданное для многих назначение на дипломатическую службу требует того, чтобы в высшем свете, равно как и на приемах у послов, де Корнель время от времени показывался с супругой, способной произвести нужное впечатление. Дипломатический этикет, знаете ли.
