К 1996 году деятельность террористических организаций, поддерживаемых бин-Ладеном, приобрела такие масштабы, что стала угрожать стабильности не только в арабо-мусульманском регионе, но и во всем мире. К тому времени сотрудникам ЦРУ стали известны многие детали функционирования финансовых структур бин-Ладена и их роль в поддержке международного терроризма. Стало ясно, что личность бин-Ладена до сих пор недооценивалась. Если ранее американцы воспринимали бин-Ладена как инициативного исламистского активиста, доступного, тем не менее, для их контроля, то теперь стало ясно — в лице этого человека США приобрели могущественного противника, способного противодействовать их геополитическим интересам, подвергать постоянным угрозам жизнь множества людей и сложившийся миропорядок в целом.
Саудовский режим также изменил тактику. Саудовцы любыми путями пытались «уговорить» бин-Ладена вернуться домой. Для этого были хороши все методы — от подкупа и обмана до откровенных угроз и шантажа. На клан бин-Ладена оказывалось давление, через него же велись переговоры. Бин-Ладену обещали, что если он добровольно вернется домой и официально откажется от борьбы с ас-Саудами, признав короля Фахда истинным, правоверным мусульманином, тo будет восстановлен в саудовском подданстве и во всех ранее лишенных имущественных правах. Очевидно, что за всем этим крылось элементарное желание заманить бин-Ладена на родину. После взрыва у здания Национальной Гвардии мирный исход его конфликта с властями Саудовской Аравии был крайне маловероятен. Что вскоре и подтвердилось. Спустя несколько недель после теракта в Эр-Рияде на бин-Ладена было произведено покушение. Оно закончилось неудачно. Исчерпав все возможности вернуть бин-Ладена на родину, правительство Саудовской Аравии выступило с официальным заявлением, в котором обвинило Судан в прямом пособничестве терроризму, в том числе укрывательстве его организаторов. В качестве ответной меры Саудовская Аравия заморозила кредиты, выделенные ею ранее для оздоровления суданской экономики.
Если раньше Осама бин-Ладен и «арабские афганцы» были желанными гостями Судана, то в сложившейся ситуации его присутствие стало слишком обременительным.
Бин-Ладен понимал, что его пребывание в этой стране подошло к концу. Тому были веские доказательства. В 1995 году на него было совершено еще два покушения, которые едва не стоили ему жизни. Необходимо было искать себе новое убежище. Бин-Ладен никогда не порывал афганских связей, теперь пришла пора ими воспользоваться. Это были годы, когда в Афганистане набирало силу движение Талибан. Особо доверительные отношения сложились между бин-Ладеном и лидером движения муллой Омаром. Тот высоко ценил вклад «шейха моджахедов» в войне против Советов. Когда дальнейшее пребывание в Судане стало смертельно опасным, бин-Ладен обратился к мулле Омару и немедленно получил от него приглашение. Тайно распродав суданские активы, в июне 1996 года бин-Ладен покинул эту страну на борту зафрахтованного большого грузового самолета «Геркулес С-130» вместе с тремя женами и детьми (в том числе подросшими сыновьями — 17-летним Омаром и 15-летним Саадом) и несколькими сотнями «афганских арабов». Путь его лежал в афганский город Джелал.
Гражданская война в Афганистане была в самом разгаре. Однако у бин-Ладена сохранились хорошие отношения со всеми сторонами конфликта. Его помнили и были рады его возвращению в страну. Враждующие между собой вожди были готовы предоставить ему убежище. К тому же сеть созданная им в 80-х годах на территории Афганистана и Пакистана, продолжала функционировать. Находясь в Судане, бин-Ладен поддерживал ее дееспособность, регулярно переводя в этот регион солидные суммы денег. Сейчас он мог воспользоваться плодами своей предусмотрительности, не попадая в зависимость от местных полевых командиров.
Внезапную передислокацию бин-Ладена из Судана можно расценить как грубую ошибку американцев. Они знали непримиримость своего врага и его высокую дееспособность. Теперь они потеряли возможность решить затянувшееся противостояние эффективными силовыми методами. В хаосе гражданской войны в Афганистане бин-Ладен был недостижим и в то же время мог эффективно руководить террористической сетью, раскинутой по территориям мусульманских стран. Горы Афганистана стали надежным убежищем для бин-Ладена и центра его террористической инфраструктуры.
Тем временем Афганистан переживал период зарождения новых структур, рождающихся из хаоса многолетней войны. Еще продолжалось всевластие полевых командиров и вождей клановых группировок. Поколение молодых людей, выросшее за годы войны, не знало мирных профессий, единственным их умением было держать в руках оружие. Страна нуждалась в авторитете, лидере, сильной личности, которая сумеет сплотить разнородную воинственную массу. Идея была известна — прославление и защита ислама, под знаменем этой идеи велась война с Советской армией, а личностью, объединившей массы вооруженных афганцев, стал Мохаммед Омар, или попросту Мулла Омар. Он возглавил новую военно-политическую силу Талибан и придал ей государствообразующий характер. Талибан объединял в основном молодых людей, само это слово переводится как «студенты». Под «студентами» понимались воспитанники и слушатели различных духовных учебных заведений, целью — строительство Афганистана как ортодоксального мусульманского государства. Под приветственные крики «Амин аль-Моминин»,
[79]
мулла Омар объявил себя вождем всех правоверных, приняв их присягу в верности.
На контролируемых ими территориях талибы стали вводить законы шариата в наиболее жесткой его форме. Даже иранские аятоллы с опасением поглядывали на своих предельно радикализированных соседей. За несколько лет правления талибов Афганистан превратился в закрытое автократическое общество, идеал для которого мулла Омар видел в средневековом Арабском Халифате. Бин-Ладен и верные ему люди значительно усилили потенциал нового афганского режима. В свою очередь, наряду с потерями в результате бегства из Судана, новое положение бин-Ладена давало ему важные преимущества. Пребывание в Судане накладывало на него существенные ограничение режим этой страны (как члена международного сообщества), даже сочувствуя и поощряя террориста, не мог позволить ему делать заявления, призывающие к насилию и убийствам. Бин-Ладен должен был сдерживать свою экстремистскую риторику и пафос своего антиамериканизма. Вместе с тем идеологическая составляющая была важнейшей частью стратегии его борьбы, он должен был непрерывно разъяснять цели своего движения, поощрять и поддерживать фанатизм среди своих сторонников. В свою очередь, правители Афганистана не боялись ни военной интервенции, ни экономических санкций, ни тем более резолюций и словесного осуждения мирового сообщества. Здесь бин-Ладен мог высказываться и убеждать совершенно свободно и откровенно. Само по себе присутствие в среде талибов открывало огромные возможности для агитации и вербовки новых членов «Эль-Каэды», а сам афганский режим приобретал дополнительную значительность и вес как проводник «чистого ислама». Как сказал сам бин-Ладен, приезд в Афганистан был для него равносилен возвращению к своему духовному очагу. Неудивительно, что мулла Омар и бин-Ладен «бросились в объятья друг друга».
