— Да как же я полечу в Манчестер? У меня нет паспорта!
— Николас, выметайся из вагона, кому говорят!
53
Питер Китнер наблюдал за тем, как черный «ситроен», миновав ворота, движется по подъездной дорожке к обширному четырехэтажному особняку на авеню Виктора Гюго. В машине, должно быть, находился доктор Джеффри Хиггс, его личный телохранитель и глава отдела разведки. Хиггс, скорее всего, уже выяснил, оправдывается ли худшее из опасений босса. Кто разговаривал с Китнером из темноты, спрятавшись за огнями прессы у отеля «Крийон»? Мог ли он быть тем, о ком со страшным предчувствием подумал Китнер?
— Откуда он может знать о Давосе? — допытывался его сын Майкл, когда они ехали из «Крийона».
Тогда у Китнера не выдержали нервы, и он раздраженно огрызнулся:
— Не знаю.
На самом деле он знал. Знал еще у отеля, но боялся себе в этом признаться. Правда, в конце концов все же признался и попросил Хиггса разобраться с этим делом как можно скорее. Больше всего его интересовало, намерен ли человек, задававший вопросы, лично присутствовать на форуме в Давосе.
Альфред Нойс и Фабиан Кюртэ были мертвы. Нож и кинопленка, долгое время хранимые как зеница ока, пропали. Их забрал убийца Кюртэ. Помимо Нойса, Кюртэ и его самого о существовании ножа и пленки знали только двое. Он был уверен, что нож и пленка находились сейчас в руках именно этих двоих — баронессы Марги де Вьен и человека, почти всю жизнь находившегося на ее попечении, Александра Луиса Кабреры. Можно было не сомневаться, что именно Кабрера разговаривал с ним из темноты.
В усталом мозгу вновь прозвучали слова Майкла: «Откуда он может знать о Давосе?»
Китнер сел за массивный письменный стол из стекла и нержавеющей стали. Подумалось: а может, это была всего лишь догадка? Может быть, Кабрера просто высказал предположение, что Китнер будет присутствовать на Всемирном экономическом форуме в Давосе, где не появлялся уже несколько лет? Захотел поиграть с Китнером и заодно разжечь интерес прессы. Наверное, все было именно так, потому что Кабрере действительно было неоткуда знать. Даже баронесса с ее обширными связями и источниками и та не была настолько информирована. То, что намечалось в Давосе, было слишком хорошо засекречено.
В дверь решительно постучали. На пороге появился Тейлор Барри, исполнительный секретарь Китнера.
— Доктор Хиггс, сэр.
— Благодарю вас.
Хиггс вошел, и Барри поспешно ретировался, плотно затворив за собой дверь.
— Ну и что у нас нового?
— Вы выразили опасение, что Александр Кабрера будет присутствовать на экономическом форуме в Давосе, — ровным голосом произнес Хиггс.
— Да.
— Его нет ни в одном из списков гостей. Он не числится участником ни одного из семинаров. Но в то же время на имя некоего Жака Бертрана, адвоката из Цюриха, арендована вилла в горах неподалеку от города.
— Продолжайте.
— Бертран — холостяк средних лет, который живет в Цюрихе в небольшой квартире вместе с престарелой тетушкой.
— И что же?
— Вилла называется «Энкрацер». В ней шестьдесят комнат плюс подземный гараж на двадцать машин.
— Но какое отношение это имеет к Кабрере?
— «Гелилинк», частная фирма вертолетных перевозок в Цюрихе…
— Я знаю про эту фирму. При чем тут она?
— В эту фирму поступил заказ на двухмоторный вертолет, который должен обеспечить сообщение между Цюрихом и виллой. Машина заказана на субботу, то есть через два дня. Заказ оформлен личным секретарем Жерара Ротфельза. Этот Ротфельз ведает европейскими операциями компании Кабреры.
— Понимаю. — Китнер медленно встал со стула и подошел к окну, чтобы взглянуть на парк. В этот январский день деревья с голыми ветвями выглядели сиротливо…
Значит, его страхи не просто оправдались. Дело оказалось гораздо серьезнее. Да, это Кабрера поддразнивал его расспросами про Давос у отеля «Крийон». Однако в его тоне была не только издевка. Кабрера давал понять, что знает о событии, которое должно там произойти. И вот Хиггс получил подтверждение того, что Кабрера намерен на нем присутствовать. Вряд ли стоило сомневаться в том, что туда же пожалует и баронесса.
Изначально Давосский форум был задуман как ежегодное недельное собрание ведущих деятелей европейского бизнеса. Этакий временный «мозговой трест» в Давосе, уединенном курортном городе в Швейцарских Альпах, где можно спокойно обсудить проблемы международной торговли. Однако это мероприятие переросло в представительную конференцию, на которую съезжались политические и экономические лидеры, чтобы решать вопросы глобального масштаба. В этом году повестка дня была составлена в традиционном духе. Но важная особенность нынешнего форума заключалась в том, что на нем российский президент Павел Гитинов должен был выступить с важным заявлением о будущем новой России в эпоху информационных технологий и глобализации. Китнеру, с его гигантским опытом и влиянием в мире средств массовой коммуникации, отводилась в этом будущем ключевая роль. Вот что стало источником беспокойства, причем самого серьезного.
Как выяснилось, Кабрера знал о предстоящем заявлении, а такая информация могла поступить ему только от баронессы. Другой вопрос, как об этом узнала она, поскольку решение было принято в обстановке абсолютной секретности всего несколько дней назад на встрече с участием Китнера, президента Гитинова и других представителей высшего российского руководства на частной вилле на берегу Черного моря. Однако сейчас уже не имело особого значения то, каким образом секрет перестал быть секретом. Главное заключалось в том, что о нем знали и баронесса, и Кабрера, причем оба в момент знаменательного объявления будут присутствовать в Давосе.
Словно очнувшись от гипноза, Китнер обратился к Хиггсу:
— Где Майкл?
— В Мюнхене, сэр. Завтра будет в Риме. А позже в тот же день приедет в Давос, чтобы быть с вами, вашей супругой и вашими дочерями.
— Охрана работает в обычном составе?
— Да, сэр.
— Удвоить.
— Слушаюсь, сэр.
Хиггс энергично кивнул, повернулся и вышел.
Проводив его взглядом, Китнер подошел к письменному столу и тяжело опустился в кресло. Все его мысли сейчас были о баронессе и Кабрере.
И чего им только не хватает? Баронесса лишь немногим уступает ему по размерам богатства и влиянию. Кабрера — необычайно успешный бизнесмен. Нойс и Кюртэ убиты, причем из сейфа последнего взяты только две вещи: нож и кинопленка. Это наталкивает на вывод о том, что баронесса не только несет ответственность за смерть этих людей, но и получила оба важных предмета в свое распоряжение. Если это так, то ни баронессе, ни Кабрере совершенно нечего опасаться. В чем же тогда цель провокационного вопроса у отеля? И зачем они отправляются в Давос? Что еще им нужно?
