Маквей долго молчал. Потом спросил:
– Гипотезы есть?
– Да, – зло кивнул Лебрюн. – Здесь жила женщина, которой принадлежал автомобиль. Тот самый, на котором ездил Мерримэн и в котором наследил ваш друг Осборн. Поэтому мы и здесь.
– Значит, так, – спокойно сказал Маквей. – Во-первых, Осборн мне не друг. Во-вторых, позволю себе предположить, что машина принадлежала женщине средних лет.
– Неплохо, – сказал по-английски Баррас.
– И звали ее Агнес Демблон, – закончил Маквей.
У Лебрюна взметнулись брови.
– Вы меня просто поражаете.
– Что есть об Осборне? – не отреагировал на комплимент Маквей.
– Мы нашли «пежо». Примерно в миле от отеля. На стекле три талона за просроченную стоянку. Из этого следует, что Осборн оставил там машину вчера в середине дня.
– И с тех пор его никто не видел.
– Объявлен розыск по всему городу. Полиция прочесывает местность в районе между местом, где найден автомобиль, и точкой, где обнаружен труп Мерримэна.
Двое пожарных пронесли мимо обгоревшую колыбельку и кинули ее в кучу мусора. Маквей проводил их взглядом и обернулся к Лебрюну.
– Едем туда, где нашли машину.
* * *
Желтый свет фар разрезал темноту. «Форд» Лебрюна ехал по дороге через парк, направляясь к месту, где нашли автомобиль Агнес Демблон.
– Взял имя Анри Канарак, – объяснял Лебрюн, прикуривая от зажигалки на приборной доске. – Десять последних лет работал в пекарне возле Северного вокзала. Там же работала Агнес Демблон, бухгалтером. Очевидно, что-то их связывало, причем с давних пор. Точнее суть отношений пока определить трудно. Дело в том, что Мерримэн был женат. На француженке, имя – Мишель Шальфур.
– Вы что же, думаете, что это ее работа?
– Все может быть. Надо найти ее и допросить. Впрочем, сомневаюсь, что домохозяйка могла раздобыть зажигательную бомбу.
* * *
Баррас и Мэтро тщательно обыскали квартиру Канарака на авеню Вердье и ничего примечательного не обнаружили. Вещей там вообще было на удивление мало: немного одежды, каталоги детских колясок и пеленок, несколько неоплаченных счетов, в холодильнике немного еды. Жильцы явно покинули квартиру в большой спешке.
Пока с полной уверенностью сказать можно было только одно: труп Мерримэна-Канарака находится в морге. Куда подевалась Мишель Канарак – непонятно. Проверка гостиниц, больниц, пансионатов, моргов ничего не дала. Ни на имя мадам Канарак, ни на имя мадемуазель Шальфур. У вдовы не было заграничного паспорта, водительских прав, даже читательского билета в библиотеке. Не удалось даже найти ее фотографию. Итак, кроме имени – ничего. Тем не менее Лебрюн объявил розыск по всей Франции. Может быть, полиция в провинции разыщет беглянку.
* * *
– Из чего стреляли в Мерримэна? – спросил Маквей, внимательно оглядывая парк и размокшую под дождем дорогу.
– Автомат «хеклер-и-кох». Модель МР-5К. Похоже, с глушителем.
Маквей скривился. Это оружие он хорошо знал – жуткая штука. Калибр девять миллиметров, магазин на тридцать патронов. Любимая игрушка террористов и крупных торговцев наркотиками.
– Автомат нашли?
Лебрюн сбросил скорость – дорога стала слишком уж ухабистой.
– Нет. Я сообщил вам результаты баллистической экспертизы. Водолазы прочесывают дно реки. Пока ничего. Здесь очень сильное течение, поэтому труп Мерримэна унесло так далеко.
Инспектор затормозил на опушке.
– Дальше пешком, – сказал он, доставая из-под сиденья фонарь большой мощности.
Дождь кончился, из-за облаков выглянула луна. Лебрюн и Маквей стали спускаться по щебенчатому съезду к реке. Вдали, на шоссе, мелькали огни автомобилей – субботний вечер продолжался.
– Смотрите под ноги. Скользко, – предупредил Лебрюн.
Он посветил на землю, показывая след, оставшийся от колес «ситроена». Сам автомобиль был отбуксирован на полицейскую стоянку.
– Все время шел дождь, – сказал Лебрюн. – Поэтому следы ног не сохранились.
– Вы позволите? – протянул руку к фонарю Маквей. Он посветил на реку, пытаясь определить на глаз скорость течения. Потом присел, разглядывая землю под ногами.
– Что это вы там ищете? – заинтересовался Лебрюн.
– Вот это.
Маквей подхватил горсть земли и посветил на ладонь фонарем.
– Глину?
– Qui, mon ami. Rouge terrain.
[10]
Глава 45
По сравнению с помпезной встречей в аэропорту Клотен ужин в честь возвращения Элтона Либаргера выглядел по-домашнему: четыре больших стола, между ними пространство для танцев.
Но на Джоанну произвел впечатление не зал, а то, где этот зал находился: в кают-компании роскошной яхты, курсировавшей по просторам Цюрихского озера. Все это было похоже на фильм из великосветской жизни.
Она сидела рядом с Паскалем фон Хольденом, наряженным в синий смокинг и ослепительной белизны рубашку. Стол был накрыт на шесть персон. Джоанна по мере сил участвовала в общей беседе, вежливо улыбалась соседям, а сама не могла оторвать взгляд от чудесных пейзажей, сменявшихся за бортом. Близился час заката. На востоке, там, над живописными селениями, разбросанными по берегам у самой кромки воды, солнце высвечивало розовым предвечерним сиянием заснеженные вершины гор.
– Сентиментальный ландшафт, не правда ли? – улыбнулся фон Хольден.
– Сентиментальный? Да, это очень точное слово. Я бы, правда, сказала – прекрасный.
Джоанна посмотрела фон Хольдену в глаза и тут же отвела взгляд.
С другой от нее стороны сидела весьма привлекательная и, судя по всему, очень богатая молодая пара – Конрад и Маргарита Пейпер, из Мюнхена. Он возглавлял большую торговую компанию, а она каким-то образом была связана с шоу-бизнесом. Точнее понять было трудно, а спросить все не получалось – Маргарита Пейпер то и дело вступала с кем-то в переговоры по радиотелефону.
Напротив сидели брат и сестра – Хельмут и Берта Салеттл. Они прилетели из Австрии, обоим было за семьдесят.
Хельмут Салеттл был личным врачом Либаргера, он несколько раз наведывался в санаторий «Ранчо-де-Пиньон». Оба – и брат и сестра – в основном помалкивали, а если о чем-то и спрашивали, то только о состоянии здоровья и самочувствии Либаргера. Джоанне приходилось работать и с богатыми, и с знаменитыми – всякие люди приезжали лечиться в «Ранчо-де-Пиньон» от явных и тайных недугов (алкоголизма, наркомании, ожирения и т. д.), но с таким важным и надменным господином, как доктор Салеттл, никогда не сталкивалась. Однако вскоре Джоанна поняла: если не выходить за рамки профессионального разговора, проблем не возникнет – да и общение с доктором Салеттлом, слава Богу, всякий раз получалось непродолжительным.
