Гуляли не просто так. Когда все занятия закончились, студенты заполнили сад и прилегающую к нему территорию. Прогуливались парочки, те, кому была близка магия искусств, вынесли мольберты. Айзек здесь видел прекрасную возможность попрактиковаться.
— Ты, наверное, уже заметила, что многие метаморфы, особенно девушки, слегка корректируют свою внешность?
— Нет… — Признаться, впервые об этом слышу!
— Отрешенная, замкнутая, холодная… В тебе больше от метаморфа, чем от проявителя. — Наблюдение его явно не порадовало. — Присмотрись, Шалисса. Выбери любую девушку и всмотрись в ее лицо. Внимательно! Представь, как медленно тает маска…
Проявить можно по-разному. Увидеть истинную внешность или внутреннюю суть, правда, для последнего требуется чуть больше умений. Если навыков еще больше и дар сильнее, можно показать все это другим. Именно этим занимаются проявители, получающие задания вне Блэкдорна. Их работа — вычислить метаморфа и показать окружающим его настоящее лицо, разоблачить.
Еще можно проявить с закреплением. Сделать так, чтобы метаморф не исчезал днем. Я не знаю, как это на самом деле называется, и до сих пор не поняла, как так происходит. В «Скарабее» такому не учат. Слышала только, что это под силу почти любому проявителю, но плата высока — дар. Кто на такое добровольно согласится? А принудить нельзя!
Но мой дар никуда не делся… Может, это потому, что я и метаморф тоже?
— Шалисса, хватит мечтать! — тронул меня за локоть Айзек. — Заметишь изменения хотя бы в одной, и на сегодня мы закончим. Ну же, тебе это вполне по силам!
Завуалированный комплимент моим способностям не впечатлил, а вот перспектива отделаться от общества ненавистного препода вдохновила на подвиги. Я внимательно всмотрелась в окружающих.
Если бы это было легко и просто!
С первой ничего не получилось.
И со второй тоже ничего не вышло.
Именно эти девушки могли и не менять себя. А может, я была слишком поглощена тем, чтобы пялиться не слишком заметно. Невежливо же, в конце концов!
Третьей оказалась Айлина.
Похоже, мое недружелюбное отношение к ней сыграло свою роль, потому что даже стараться не пришлось. Только глянула на красивое лицо, как оно неуловимо поплыло… маска растаяла, а моему взгляду открылась настоящая внешность.
— У нее родинка на подбородке и губы тонкие, — информировала я Айзека.
Учиться под его контролем мне не нравилось, но и оставаться равнодушной к собственным маленьким достижениям не получалось.
— Умница, — похвалил преподаватель, тут же разворачиваясь в сторону замка цвета лунного камня. — Как я и обещал, ты свободна.
И попытался уйти, но я его остановила. В голове возник один очень важный вопрос, и он требовал ответа. Немедленно!
— А она не могла почувствовать, когда я…
— Шалисса! — Айзек оглядел меня от белокурой макушки до изящных серебристых босоножек. — Ты схватываешь все еще быстрее, чем я ожидал!
— Значит, могла?
Но Айлина спокойно бродила по саду, на нас даже не смотрела. Только поэтому я все еще сомневалась.
— Метаморфы всегда чувствуют, я потом тебе продемонстрирую, — принялся объяснять тот, кому было вверено мое образование. — Поэтому проявитель должен сначала поставить ментальный блок, а потом уже работать. Но поскольку блоки — это программа третьего курса, за тебя их поставил я. Не волнуйся, наше баловство прекрасная Айлина не засекла. Впрочем, не такая уж она и прекрасная, как оказалось…
Мужчина подмигнул мне и ушел.
Надо же… Этот Айзек такой противный, но именно после общения с ним у меня поднялось настроение. А еще я впервые в жизни почувствовала себя красивой. Не просто симпатичной или «не хуже других», а красивой. Я-то подобными хитростями не пользуюсь!
В комнату я вернулась перед самым рассветом. Кулон был в норме, я чувствовала себя словно после сытного завтрака. Айзек прав, от метаморфа во мне чуточку больше, чем от проявителя. Или это жизнь среди них так влияет?
Арабель сидела на своей кровати и ждала, когда луна скроется.
При моем появлении сестренка улыбнулась, но я знала ее слишком хорошо, так что грусть на красивом лице заметила. Еще сразу же убедилась, что двоюродная сестра внешность никак не меняет.
— Что ты делаешь? — Конечно, без блоков Айзека она тут же почувствовала и прижала ладони к щекам.
— Практикуюсь. — Я уселась рядом с ней.
Воцарилось короткое молчание, во время которого Белька смотрела так, будто ей хочется что-то спросить. И все-таки не сдержалась:
— Наверное, это очень интересно?
— Как тебе сказать… — Я задумалась и… вдруг поняла, что приоритеты поменялись. — До того как попала к вам, я мечтала стать хорошим проявителем и работать вне города. Теперь не мечтаю.
Белька медленно кивнула. Этот ее взгляд я хорошо знала — печальный и проницательный, можно подумать, ей известно что-то такое, чего никто на свете не знает.
Хотела что-нибудь сказать на этот счет, но тут взгляд заметил рисунок на столе. Сначала внимание привлекли красный и черный цвета. Как истинный метаморф, Арабель всегда выбирала светлые, холодные тона. Во всех ее картинах, которые я видела до сегодняшней ночи, присутствовали только они. А тут… Внутри сразу же шевельнулось какое-то неприятное чувство.
Что-то определенно было не так.
Невидимая нить тянула меня к столу. Я встала и пошла смотреть.
— Бель?..
Ожидала что угодно увидеть, но только не это!
Не его!
Опять.
Откуда она вообще…
— Что? — Она была слишком поглощена своим грядущим исчезновением, так что сразу даже не заметила моей странной реакции.
— Ты снова его рисовала? — Негодование все-таки прорвалось.
Ничего не имею против, просто… странно.
— Кого? — Девушка непонимающе моргнула.
— Джарса!
Проблесков осознания ни на лице, ни в глазах замечено не было.
— А при чем здесь какой-то Джарс? — еще больше удивилась Арабель. Потом глянула на меня, на рисунок, который я сжимала в руках… — Ой!..
— И не говори, — проворчала я и немного сместилась в сторону, чтобы стоять прямо напротив нее. — Успеешь еще объяснить?
Причины для беспокойства имелись: чернильная тьма за окном уже превратилась в бархатную синеву, еще немного — и станет сизой дымкой. Метаморфы должны растаять с минуты на минуту.
Белька кивнула, но почему-то медлила. Вряд ли из коварства, прикушенная губа и убежавший в сторону взгляд свидетельствовали о крайней степени смущения.
— Колись, мне же интересно! — принялась тормошить скрытную сестру я. — Не расскажешь сейчас, до вечера себе такого напридумываю…
