Сэр Джозеф поднял глаза и улыбнулся:
– Все-таки донесли… Ведь просил не беспокоить тебя. Извини.
Алекс прошел к бару и налил себе бренди. Вообще-то он не был любителем горячительных напитков, но сегодня, как он подумал, особые обстоятельства.
– Сказать по правде, ты появился как нельзя вовремя. – Он наполнил второй бокал и подвинул его к отцу. – Когда меня отозвали, я выполнял обязанности няньки, присматривая за сестричками одного моего друга. А до этого побывал на смертельно скучной вечеринке в честь принцессы Шарлотты.
– Наверняка и Пип тебя терроризирует? – улыбнулся сэр Джозеф.
– Именно так, – ответил Алекс с усмешкой. – Но, судя по гостевому списку, сама она вряд ли может столкнуться с подобной проблемой. К тому же и Бью там.
Отец улыбнулся:
– Бедняга. Интересно, понимает ли он, что остановить нашу Пип невозможно?
– Понимает. Ее героическое преклонение он стоически терпит с тех пор, когда она научилась говорить.
Сэр Джозеф поднялся и заключил Алекса в объятия.
– Как я рад видеть тебя!
– Взаимно, сэр! – произнес Алекс и на мгновение закрыл глаза, вдыхая тонкий аромат «Ветивера» – любимого одеколона отца, который сразу напомнил о том комфорте, что он испытывал рядом с этим человеком, когда был ребенком.
Однако уже через мгновение ощущение покоя и блаженства нарушили легкие хрипы, которыми сопровождался каждый вздох отца. Сердце Алекса сжалось, когда он понял, что отец похудел гораздо сильнее, чем показалось с первого взгляда, – худобу скрывал прекрасно скроенный костюм. Алекс мысленно поблагодарил Дрейка за предоставленную возможность увидеться с отцом и помочь восстановить силы.
– Твоя матушка страшно рассердилась на меня за столь скорый отъезд, – сказал сэр Джозеф, отстранившись от сына и протянув руку за бокалом.
– Надеюсь, у них с Сисси все нормально?
– О! – усмехнулся отец. – Они в курсе всего, что происходит при русском дворе. Пожалуй, это единственный способ для англичанки превратиться во француженку. А уж при обсуждении рецептов с тамошними поварами твоей матушке нет равных. Те постоянно пребывают в недоумении: отнестись к ее советам с недоверием или плюнуть на прежний опыт и просто молиться на нее?
Алекс понимающе кивнул:
– Не сомневаюсь, что они выбирают второе. Сопротивляться ей невозможно.
Взгляд отца потеплел.
– Да, ты прав.
Алекс чуть отступил и, помолчав, осторожно спросил:
– А она знает?
Впервые с начала разговора отец слегка смутился, утратив на мгновение свой жизнерадостный тон.
– Видишь ли, уже это меня немного смущает.
– Правительство не может не волноваться, если его лучшие дипломаты начинают зависеть от погоды.
Улыбка на лице сэра Джозефа сделалась усталой. Алекс заметил, как тяжело опустились плечи отца, будто их до того поддерживали, но вдруг перестали. Взяв бокал, отец подошел к камину и сел в одно из кресел.
– Четно говоря, было глупо с моей стороны отправиться домой из-за какого-то недомогания, – произнес он, когда и Алекс подошел к камину.
– Теперь сердечные приступы так называются? Недомоганием? – невесело усмехнулся Алекс.
– Я не хотел бы, чтобы твоя матушка узнала… Она будет беспокоиться.
– Все равно ведь узнает – это неизбежно. Тогда держись! А что говорят врачи?
– Все то же, что я слышу с двадцати пяти лет: сердце ослаблено из-за ревматизма, и мне надлежит быть очень осторожным. Но жить и все время чего-то остерегаться смертельно скучно! – неожиданно бодро воскликнул сэр Джозеф со своей знаменитой обаятельной улыбкой.
Алекс понимал, что надо бы сейчас ему возразить, воззвав к здравомыслию, но когда сэр Джозеф Найт так улыбался, даже особы королевских кровей испытывали нестерпимое желание сделать ему что-то приятное. Это было тайное оружие сэра Джозефа, о наличии которого, как был убежден Алекс, тот даже не подозревал. Отец обладал таким благородством, что никому из окружающих огорчить его не пришло бы и в голову. Одному Богу ведомо, как это получалось, но Алекс ощутил это необычное свойство с первой встречи, когда сэр Джозеф представился ему, девятилетнему мальчику, как главе семьи и попросил разрешения жениться на его матери.
Алексу порой хотелось и самому обладать такой способностью влиять на окружающих с помощью доброты, но ему было не дано. Видимо, он был не столь внимателен к людям или недостаточно терпим к их слабостям, не обладал отцовской способностью разглядеть крупицы доброты даже в душах отпетых негодяев. Отец жил в постоянной готовности найти компромисс даже в самых, казалось бы, непримиримых обстоятельствах. Алекс же стремился во всем добиться своего и очень расстраивался, когда не получалось. Эту черту своего характера он ненавидел больше всего. В общем, если Чаффи действительно хотел увидеть Белого Рыцаря, то ему следовало обратить свой взор на сэра Джозефа.
– Как добрался? – спросил Алекс, прервав свои размышления. – Намаялся в путешествии?
– Не так сильно, как ты мог подумать, – улыбнулся отец. – Большей частью это было морское плавание, что я люблю: в море чувствуешь себя таким умиротворенным, таким далеким от скандалов и интриг.
Последняя фраза вызвала у Алекса улыбку, и он уточнил:
– По крайней мере, дипломатических. Я слышал, что в царской короне завелась некая навязчивая пчелка?
Сэр Джозеф помрачнел.
– К сожалению, ты прав. Непонятно, как это получилось, но он связался с какой-то сумасшедшей, объявившей себя оракулом. Эта особа постоянно ему твердит, что создание Священного союза юридически закрепило бы волю Небес.
Брови Алекса настороженно приподнялись. Выходило, что Дрейк был прав. То, что рассказал отец, полностью соответствовало тактике «Львов».
– А откуда прибыла эта «ясновидящая»?
– Бог ее знает. Похоже, это самая обыкновенная шарлатанка, но царь и слышать ничего не хочет. Буквально завороженный религиозной идеей проекта, он уже предложил Пруссии и Австрии присоединиться. Она и меня постоянно покусывает, будто терьер на охоте, стараясь заручиться поддержкой. – Отец помолчал, плеснув в бокал еще бренди. – Это и был еще один повод вернуться домой, по крайней мере матушка его поймет. Но скоро я уеду, буквально через пару недель, как только привезут из Ливерпуля мой доклад и Александр слегка поубавит пыл.
– Ты уверен, что не следует задержаться?
Сэр Джозеф пристально посмотрел Алексу в глаза.
– Я внимательно отношусь к своему здоровью, сын. Но, поверь, просто не смогу, отстранившись от дел, принимать теплые ванны и греться на солнышке. Твоя матушка все поймет.
В справедливости его последнего утверждения Алекс был не вполне уверен, но понимал, что возражать бесполезно.
