– Любите птиц? – спрашиваю я Януллу.
– Я вообще люблю животных, любых. А птица – это скорее дань традиции.
Бывая в разных мальтийских домах, я много раз видела клетки с птичками. Хозяин одного такого дома, Николас Каруана, менеджер компьютерной компании, расширил мои познания:
– Птица в клетке – это скорее напоминание о прошлом. Это, кстати, и символ Мальты, где любимым занятием большинства мужчин было птицеловство.
– Вы хотите сказать, что это национальное мужское хобби?
– Да, в последние десятилетия скорее хобби, а в свое время почти профессия. Достаточно сказать, что еще лет пять назад в стране было зарегистрировано семнадцать тысяч охотников за птицами. И это, учтите, из четырехсот тысяч населения.
Почему именно Мальта стала едва ли не центром птицеловства в Средиземноморье? Дело в том, что во время своей ежегодной миграции из Африки в Европу, а это приходится на весну и осень, птицы большими стаями пролетают над этим островом. Здесь они останавливаются передохнуть, и их легко ловить.
Мальтийские охотники убивали птиц сотнями из ружей, а те, кто оружия не имел, ловили силками. Птицеловы сооружали небольшие укрытия из всего, что попадало под руку, и сидели в них часами: наблюдали за силками, в которые попадала добыча. При этом охотники окружали площадки клетками с прирученными певчими птицами. Их пение служило приманкой для перелетных пернатых.
– Однажды мой гость из Австралии, – рассказывает мне Николас, – решил побродить по склону холма недалеко от побережья. Он заинтересовался: что это за причудливые домики, беспорядочно разбросанные без всякого плана и без намека на архитектуру? Вскоре он услышал выстрелы и кинулся к одному из домиков. Оттуда выскочил человек с искаженным от ярости лицом. Он обрушился на австралийца с бранью, что-то кричал, грозил, чуть не толкнул его. Бедный мой гость не понимал мальтийского и быстро ретировался. Вина, конечно, была на мне: я должен был его предупредить, что во владения птицеловов лучше не соваться – они очень сердятся.
– А почему они такие агрессивные? Боятся ненароком застрелить?
– И это тоже. Но больше всего боятся, что случайный гость распугает их добычу, они ведь выслеживают ее по несколько дней.
– А зачем вообще-то нужно птицеловство?
– В старые времена это было неплохое подспорье для домашнего стола. Птичье мясо нежное, очень приятное на вкус. Оно было в ходу не только у простых людей, но и у гурманов.
– Сегодня ловят по той же причине?
– Нет, сегодня еды хватает, так что это просто хобби. Знаете, считается, что у мальтийцев врожденный охотничий инстинкт, и именно на птиц. Но сегодня птицеловы встречаются редко и действуют нелегально. Вы же, наверное, слышали про Птичий вердикт ЕС.
Знаменитый Bird verdict, принятый в Европейском союзе, категорически запрещает отстрел перелетных птиц. Более того, в нем сказано: «Члены ЕС обязаны охранять диких пернатых, а также их яйца, гнезда и среду».
Авторы вердикта не случайно опасались массовой охоты на птицу: поголовье некоторых видов пернатых стало стремительно сокращаться, а другие почти и вовсе исчезли. Особую озабоченность вызывают такие виды птиц, как пустельга, лунь, красный сокол. Именно они во время своего перелета из Африки в Европу останавливаются на Мальте.
Когда в 2004 году Мальта вступала в Европейский союз, от нее, как и от других претендентов, потребовали ряда уступок – в экономике, в социальном обеспечении. Правительство государства довольно легко согласилось на все условия. Кроме одного – запретить птицеловство. Это могло вызвать шквал протестов. В своем нежелании принять Птичий вердикт мальтийское правительство оказалось настолько твердым, что уступить пришлось членам ЕС. Мальте было разрешено отсрочить запрет на отстрел птиц на два года.
Надо сказать, что за это время птицеловы разгулялись по полной программе. В 2007 году защитники животных обнаружили на острове трупы 150 птиц.
Возмущение европейцев было так велико, что все-таки вынудило правительство Мальты закрыть весенний охотничий сезон. Однако не так-то просто лишить человека занятия, которому посвятили свою жизнь его отец, его дед… да и вообще многие поколения его предков. Древний обычай еще какое-то время нелегально существовал. И только года два назад наконец исчез окончательно.
Глава 4
РЕЛИГИЯ
– Вы не скажете, как пройти на пляж? – спрашиваю я прохожего.
– Дойдете до церкви, свернете направо и все время вниз.
Однако по дороге я меняю свой маршрут. До пляжа мне еще надо кое-что купить.
– Простите, как мне пройти к торговому центру? – обращаюсь я к другому прохожему.
– Дойдете до церкви, свернете направо и спуститесь вниз, – отвечает он.
– Но я знаю, что торговый центр находится в другой стороне от пляжа.
– Простите, я не очень вас понял. Вам на пляж? Тогда вы идете до церкви Стелла Марис, а если в торговый центр, то вам к церкви Сакре Кёр.
Это чисто мальтийская привычка – объяснять нужное направление здесь начинают с ближайшей церкви. С одной стороны, церковь самое высокое здание, с другой – церквей здесь построено множество. Если сравнить количество храмов с числом жителей, то окажется, что на Мальте одна церковь приходится на тысячу человек – больше, чем где-либо еще в Европе. Всего на острове длиной 27 километров около четырехсот храмов.
Эти культовые заведения потрясают архитектурной пышностью, а главное, роскошью внутреннего убранства.
– Вот это наш знаменитый собор Сент-Джон, – говорит гид.
Я чувствую некоторое разочарование. Отсюда, со стороны площади, храм кажется скромным, вполне заурядным. Фасад его ничем не примечателен. Над входом балкон, отсюда представители духовной власти объявляют о принятых ими важных решениях. По бокам две трехъярусные колонны. Вот, собственно, и все. Но, едва войдя внутрь, я обомлела. Такой потрясающей красоты мне, кажется, не приходилось видеть ни в одном другом храме мира. Инкрустации на камне, покрытые золотом. Своды, великолепно расписанные сценами из жизни Иоанна Крестителя. Два позолоченных органа. Беломраморная скульптурная группа «Крещение Христа» – украшение главного алтаря.
На полу инкрустированные мраморной мозаикой надгробья: здесь похоронены четыре сотни рыцарей из самых знатных фамилий. Изящная серебряная ограда капеллы Богоматери. Огромные канделябры со свечами размером каждая в метр… Все это великолепие невозможно охватить разом. Оно оглушает, пожалуй, даже подавляет. Я обрадовалась, узнав, что мое впечатление о соборе Сент-Джон совпало с мнением Вальтера Скотта. Побывав здесь, он в восторге написал: «Подобной красоты я не видел нигде в мире».
Здесь же в храме находятся коллекция фламандских гобеленов, картины Рубенса и других художников на евангельские сюжеты. Но главное украшение – произведение великого Караваджо «Усекновение главы Иоанна Крестителя». Полотно это огромно – пять метров в длину и три в высоту. Оно считается самым ценным живописным достоянием Мальты.
