У Эннилин голова пошла кругом.
— Я думала, вы подружились.
Кеноби устремил взгляд в темный угол.
— Не знаю, — тихо сказал он. — Но даже если бы мы дружили много лет, это ничего бы не меняло. Когда друг сбивается с пути, особого выбора не остается.
— Такое чувство, что… что тебе эта ситуация знакома.
— Даже слишком знакома, — буркнул он и отвернулся.
Эннилин встала. Она знала, что нужно его отговорить. Да, если преступления Оррина раскроются, Колуэллы тоже пострадают, пусть даже никто не узнает об участии Джейба в нападении на Ульбреков. В сознании всего оазиса обе семьи были единым целым, а сама Эннилин неплохо зарабатывала, продавая оружие «Кличу поселенцев». Если Оррин лишится всего, такая же судьба уготована и ей. Но ставить под угрозу жизнь другого человека ей совсем не хотелось.
Она протянула руку:
— Не связывайся с ним, Бен. Ты не обязан рисковать своей шеей.
— Нет, — ответил тот, поворачиваясь спиной. — Маховик уже запущен. Чтобы заставить меня молчать, он приведет своих друзей. А я приведу своих. — Что это за друзья, он не уточнил. — Но при любом исходе твой путь ясен.
— Мой путь? — повторила она.
Бен повернулся и мягко положил руки ей на плечи:
— Эннилин, ты мне веришь?
— Что?
— Ты мне веришь? Веришь, что я знаю, как поступить?
— Да, — не раздумывая, прошептала она. — Всем сердцем. — И едва не добавила: «Как никому после смерти Даннара».
Бен посмотрел ей в глаза:
— Чем ты готова пожертвовать, чтобы спасти свое будущее?
Эннилин сделала глубокий вдох:
— Буквально вчера я была готова отдать все, чтобы спасти моего сына.
— Это я и хотел услышать, — сказал отшельник. Он заговорил быстро и настойчиво: — Завтра, когда Оррин придет за мной, я хочу, чтобы ты уехала отсюда. Вместе с семьей. Возьми не только самое необходимое, но и те вещи, которые тебе дороги. Потому что сюда ты уже не вернешься.
У Эннилин сердце ушло в пятки.
— Все настолько плохо?
Кеноби не отрываясь смотрел ей в глаза.
— Думаю, ты и сама знаешь. Я сказал, что могу справиться с Оррином, и я с ним справлюсь. Но если мы поступим по совести, пострадает вся твоя семья. Прости. — Он опустил глаза. — Я бы не допустил этого, если бы мог. Знаю, нет ничего хуже, чем потерять дом, в котором прожил много лет. Но что бы ни произошло дальше, это неизбежно.
Теперь-то слезы из глаз Эннилин хлынули потоком. Она не знала, что сказать, кроме как подтвердить его правоту. Ее благополучие целиком зиждилось на добром расположении соседей. Когда правда всплывет, весь труд двадцати лет пойдет прахом. Независимо от того, как к ней относились раньше.
Бен легонько погладил ее по щеке:
— Знаю, это несправедливо. Бывает, что весь привычный уклад жизни меняется в одночасье. Иногда из-за нашей собственной невнимательности. Порою в этом никто не виноват…
Эннилин всхлипнула и подняла глаза.
— Нет, — сказала она, утирая слезы. — Это моя вина. Я была невнимательна. — Она вдруг почувствовала решимость. Ветер перемен — или что там занесло Бена в ее мир? Не важно. Момент слабости миновал. Плакать — это было не в ее характере. Она расправила плечи. — Ладно, — сказала она. — Решено. Я готова.
Лицо Бена прояснилось.
— Хорошо. — Он взобрался обратно на подоконник. — Начинай собирать вещи. Сделай все приготовления, но никому ни о чем не рассказывай. Встретимся перед заходом солнц. К тому времени я должен управиться.
Эннилин вручила ему плащ.
— И куда же мне перебираться?
— В мою хижину, — сказал Бен. — Но это только начало.
МЕДИТАЦИЯ
Сегодня я положу этому конец.
Вы видите, где я сейчас, Квай-Гон. Сижу, одинокий и продрогший, на склоне дюны, ожидая, когда взойдут солнца. Вы видели, чем я занимался, какие шаги предпринял.
Более того, вы видели, зачем я их предпринял. Надеюсь, вы не судите меня слишком сурово.
«В нем еще есть добро». Точно такие слова сказала мне Падме об Энакине. Не знаю, поверил ли я ей. Возможно, знай я о меньших его грехах, то увидел бы, к чему это все ведет. Не знаю. Но я вижу, что Оррин Голт опустился не в одночасье: он всю жизнь совершает мелкие преступления. Он улыбается, лжет, и его любят. Но пришло время платить по счетам. И страх толкнул его на еще худшие злодеяния.
Для Джейба Колуэлла, я думаю, не все потеряно, если он расстанется с Оррином. Знаю, знаю: в падении Энакина виноват не только Палпатин. У него хватало собственных недостатков. Недостатков, которые я упустил из виду, с которыми не научил его бороться. Но Император тоже сыграл свою роль. Не знаю, можно ли было уберечь Энакина от его влияния. Я попытался… но слишком поздно. С Джейбом, думаю, будет по-другому.
На этот раз я могу все исправить.
Я все понимаю. Я здесь не для того, чтобы исправить свою ошибку, возвращая случайно подвернувшихся юнцов на путь истинный. Я здесь даже не ради искупления, как недавно предположила Эннилин. Я понимаю, что нахожусь здесь по одной-единственной причине.
Чтобы защищать Люка Скайуокера.
И быть наготове, когда ему — или Бейлу Органе, или кому-то другому, в ком живет надежда на лучшее будущее, — потребуется моя помощь. Если этим поступком я искуплю свой грех, то хорошо. Но это — второстепенно.
Увы, как и все остальное, что меня окружает. Эннилин. Оазис. Здешние поселенцы. Все это должно быть на втором плане. Чтобы действовать в галактическом масштабе, на Татуине я вынужден бездействовать. Полностью.
Что бы ни говорили мне разум и сердце.
Вы выслушивали меня на протяжении этих недель. По крайней мере, я на это надеюсь.
Говорить вы со мной не говорили, но я надеюсь, что хотя бы слышали. Вы знаете, что я опять не справляюсь со своей ролью — на этот раз как отшельник. Оби-Ван постоянно берет верх над Беном Кеноби. Конечно, он и я — одно целое. Но Оби-Ван стремится помогать другим, восстанавливать справедливость. Быть джедаем! Только так я могу жить в мире с собой, зная о страданиях других.
Это так трудно — примирить обе личности. Как может появиться Бен, если Оби-Ван ему мешает?
Но Сила указывает мне путь.
Будет трудно, но этим путем я смогу идти, несмотря на все сторонние влияния. Смогу добиться правосудия, в то же время храня свою тайну. Успех зависит от многих факторов, в том числе от посыльной капсулы, о которой я упоминал несколько недель назад.
