Сапожник пожал плечами. Филипп чуть не последовал его примеру.
— Простите меня, Анжелина, но я потрясен до глубины души, — сказал он. — Я только что узнал, что вы чудом избежали смертельной опасности. Но ваши слова ошеломили меня. Эти люди заслуживают лишь намыленной веревки или ножа гильотины. Я запрещаю вам испытывать хотя бы каплю сожаления, учитывая, что преступник по-прежнему на свободе.
— Вы не можете мне запретить иметь совесть и нравственные принципы, — резко возразила Анжелина. — А сейчас я выпущу собаку.
— Малышка, будь немного полюбезнее, — пожурил Анжелину отец. — Я сам займусь твоим зверем. Вам пора отправляться к этой де Беснак. Моей ноги никогда не будет в ее доме, но вам необходимо немного расслабиться.
Раздосадованная Анжелина кивнула головой. Она была в отчаянии и не могла заставить себя придать лицу радостное выражение.
— Ты прав, папа, — сказала она, целуя Огюстена в щеку. — До вечера!
— До свидания, мсье, — попрощался Филипп Кост. — Был очень рад с вами познакомиться.
— Я тоже, — ответил сапожник.
После обмена любезностями Анжелина и Филипп покинули дом Лубе. Анжелина быстро пошла вперед. Заинтригованный жених догнал ее. Молодая женщина с трудом сдерживала слезы.
— Анжелина, полно! Что с вами? — прошептал ей на ухо Филипп.
— Надеюсь, вы не станете слишком властолюбивым мужем, который будет решать, как мне жить, — тихо ответила она.
— Хороший муж обязан во всем направлять жену, моя дорогая. Так повелось испокон веков… Я сказал «направлять», а не «подчинять себе».
— Все идет не так, как я мечтала, — с горечью сказала Анжелина. — В день нашей помолвки мы успели два раза поссориться. Отец тоже все испортил. К тому же вы не любите мою собаку.
Голос Анжелины задрожал, неожиданно она разрыдалась.
— Господи, да вы еще ребенок! — смеясь, воскликнул Филипп. — Если вам так дорог этот белый медведь, я привыкну к нему. Что касается наших споров, то это ерунда. Просто мы оба немного нервничаем. Моя дорогая, в будущем все будет хорошо. Вы правы, давайте думать о приятных вещах. Где живет ваша подруга Жерсанда?
— Мы сейчас пройдем через арку, которая прямо перед нами, и спустимся на улицу Нобль.
Они пошли молча. Метров через двадцать Анжелина рукой показала на крытые рыночные ряды, перегораживавшие мощеную улицу.
— Видите вот те окна? Это гостиная моей подруги. Она живет в одном из самых старых домов в городе. А попасть туда можно по каменной лестнице, ступеньки которой посередине стерлись от времени.
Доктор рассматривал высокие фасады домов с резными фронтонами.
— Да, настоящая дворянская улица
[62]
, — заметил Филипп. — Полагаю, здесь живет светское общество. Это видно по богатым домам.
— У нас в городе нет дворян, кроме Жерсанды де Беснак. Зато есть буржуа, хотя большинство из них купили владения вместе с парками и садами в долине или на холмах. Наш дом бедных Лубе сто лет назад был фермой. Вот. Вы удовлетворены?
— Но, Анжелина, какая муха вас укусила? Мне просто интересно, только и всего.
Они вошли в дом Жерсанды, так и не помирившись. Старая дама сгорала от нетерпения. Она приняла их, удобно расположившись в кресле-качалке. На Жерсанде было роскошное серое муслиновое платье, которое она купила в Тулузе накануне похорон Люсьены, жемчужное ожерелье и удачно сочетавшиеся с ним серьги.
Верная своей роли преданной служанки, Октавия в белоснежном фартуке радушно ввела их в гостиную.
— Анжелина, наконец-то! — воскликнула Жерсанда. — Мсье, какое счастье принимать вас у себя!
Как настоящая светская дама, она, не вставая с кресла-качалки, протянула свою худую руку доктору, и тот слегка прикоснулся к ней губами.
— Быстрее садитесь за стол, — добавила Жерсанда. — Я подготовила для вас сюрприз. Анжелина, да ты плакала?
Филипп думал, что его невеста скажет, что ей в глаз попала соринка или что-нибудь в этом духе, но ему опять пришлось испытать разочарование.
— Да, я плакала. Все идет плохо. Мадемуазель, мне очень жаль, но я не знаю, что со мной творится. Простите меня, я не хотела портить вам удовольствие.
— Полно, малышка! Загляни за кресло, и ты забудешь о своих горестях. Анри играет с новым другом.
Анжелина стремительно зашла за кресло и увидела, что Анри прижимает к груди котенка.
— О, мой малыш, да у тебя появился котенок! Он просто чудо… Филипп, а кошек вы выносите? Подойдите, я познакомлю вас со своим крестным сыном, Анри де Беснаком, самым прелестным ребенком на свете.
Слова Анжелины обеспокоили Октавию и Жерсанду. Но доктор Кост поспешил разрядить обстановку:
— Моя невеста сердится, поскольку я не воспылал пламенной любовью к ее овчарке. Должен признаться, этот зверь ответил мне взаимностью Так где же котенок? Я люблю кошек, Анжелина, уверяю вас.
Через мгновение Анжелина и Филипп вместе любовались Анри. Его темные вьющиеся волосы были тщательно причесаны. В своем бархатном костюмчике цвета морской волны с кружевным воротником он был похож на маленького принца.
— Мой котенок! — проворковал Анри. — Это мой котенок… Мама подалила…
— Поскольку я его усыновила, он называет меня мамой, — сочла необходимым уточнить старая дама.
— Понимаю вас, мадам, — с восторгом отозвался Филипп. — Прекрасный ребенок, развитый не по годам. Племянник вашей горничной, не так ли?
— Да, племянник моей дражайшей подруги, которая считает своим долгом ухаживать за мной, — поправила его Жерсанда. — Но я проголодалась. Чай почти готов. Садитесь рядом со мной.
Анжелина взяла Анри на руки. Сидевший на персидском ковре котенок жалобно замяукал.
— А вы, Филипп, возьмите этого бедного котенка себе на колени, — подзадорила она доктора. — Ему было так хорошо на руках моего крестного сына, что теперь он чувствует себя одиноким.
У доктора Коста не было выбора, и он подчинился. Старая дама рассмеялась.
— Мсье, когда-нибудь вы окажетесь под каблуком у своей невесты. Анжелина с характером. Чтобы она не разлюбила вас, вам придется благосклонно относиться к животным, детям и беднякам. Наша подруга такая сострадательная! Знаете, как я с ней познакомилась?
И Жерсанда рассказала о том летнем дне, когда Анжелина получила свидетельство об окончании учебы. Тем временем Октавия хлопотала на кухне.
— Порой в моей памяти всплывают и другие воспоминания, — добавила хозяйка дома. — Но я постоянно вижу ее освещенной солнечными лучами, с длинными рыжими косами и аметистовыми глазами. Потом она приходила ко мне, робкая, но решительно настроенная. Я давала ей книги с собой, или она читала, сидя рядом со мной. Она увлекалась географией, историей. Меня удивляло, как легко она все усваивала. Я, конечно, поправляла ее некоторые слова, особенно на местном диалекте, но у меня не было необходимости повторять дважды.
