Успех нацистов значительно превзошел прогнозы их противников. Вместо 800 тысяч в 1928 г., теперь за них проголосовало 6 400 000. В Большом Берлине число сторонников нацистов возросло за два года с 50 000 до 550 000 – в 11 раз!
Положение Геббельса в партии укреплялось. Стало стабильным и его семейное положение: в конце 1931 года он, известный ловелас, женился. Его избранницей была Магда Квандт, урожденная Ричель. От первого брака у нее был десятилетний сын Харальд.
Весной 1932 г. должны были состояться очередные президентские выборы. Геббельс чуть ли не в одиночку убеждал Гитлера выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. После долгих колебаний Гитлер принял это предложение. 22 февраля 1932 г. во время своего выступления в «Спортпалаце» Геббельс, по его словам, «в течение часа подготавливал аудиторию. Затем я провозгласил, что фюрер будет баллотироваться в президенты. Толпа пришла в восторг, и следующие десять минут превратились в непрерывное чествование фюрера. Все вскочили с мест и кричали от ликования. Казалось, что рухнет крыша».
Позже Геббельс писал: «У меня возникло желание сделать из кампании того года шедевр пропагандистского искусства. Мы творили чудеса нашими плакатами, наша агитация работала безукоризненно. Вся страна сидела и слушала». В последние две недели перед выборами Геббельс выступал по три раза за вечер в разных местах.
Однако выборы 13 марта не принесли победу Гитлеру. Гинденбург получил 18 661 тысяч голосов, кандидат коммунистов Эрнст Тельман – 5 миллионов голосов, Гитлер – 11 338 тысяч. В ходе второго тура за Гинденбурга проголосовало более 19 миллионов, а за Гитлера – 13 417 тысяч. Несмотря на поражение, было очевидно, что число сторонников Гитлера и его партии растет с каждыми выборами.
Сразу же после завершения президентской кампании Геббельс занялся предвыборной агитацией в связи с выборами в ландтаги. Он предложил канцлеру Брюнингу устроить публичную полемику. Канцлер отказался. Тогда Геббельс использовал запись выступления Брюнинга на собрании в Кёнигсберге. При этом Геббельс время от времени останавливал запись речи Брюнинга и язвительно «отвечал» ему. В дневнике Геббельс утверждал: «Публика сходила с ума. Успех был потрясающий».
К. Рисс писал: «С технической точки зрения кампания была проведена блестяще, в ритме крещендо от одного этапа к другому. Геббельс выдавал одну за другой тысяч и идей, и все они были направлены на то, чтобы усилить воздействие на людей, пробудить еще больший энтузиазм. Геббельс производил оглушающий шум, но сказать ему было практически нечего. Сила его механизма легко подавляла всех прочих, за его трезвоном уже никто не мог разобрать, что говорят другие. С полной уверенностью можно сказать, что Геббельс знал свою аудиторию. Небывало грубый уровень его кампаний очень хорошо показывает, что он думал об интеллекте обывателей. Так о чем же говорил Геббельс эти месяцы? О том, что у них дурное правительство, что оно не может восстановить порядок, не говоря уж о том, чтобы добиться процветания. Это было верно».
Усилия Геббельса вновь принесли нацистам свои плоды. Их представительство в местных органах власти возросло многократно. В ландтаге Баварии они получили 43 места против 9 в прежнем составе, в Пруссии – 162 против 9, в Вюртемберге – 23 против одного.
3 июня 1932 г. рейхстаг был снова распущен, а новые выборы назначены на 31 июля. Геббельс опять постоянно выступал на предвыборных митингах. 1 июля он писал: «Мы должны делать наше дело везде: когда стоим, идем, едем в машине или летим в самолете. Можно вести дискуссии везде: на лестнице, в коридорах, в дверях или по дороге на вокзал. Ни минуты отдыха. Мы облетим и исколесим всю Германию вдоль и поперек. Мы прибудем за полчаса до митинга, а может, и позже. Мы взойдем на трибуну и будем говорить. Публике наплевать, что было с оратором до того, как он открыл рот. Ей станет скучно, если он будет не в форме, если в его речи не будет задора, если он не найдет нужных слов. А он все время изнемогает от жары, пытается собрать воедино мысли. Акустика отвратительна, не хватает воздуха, голос становится хриплым. Но на другой день ушлые газетчики напишут, что оратор, к сожалению, «был вялым даже больше обычного».
«По окончании выступления вы чувствуете себя так, словно парились в бане в теплой шубе. Вы бросаетесь в машину, трясетесь еще два часа по скверным дорогам, прибываете на место в два часа ночи, до четырех обсуждаете партийные дела, а в шесть садись в берлинский поезд. И тут болтливый сосед разбудит вас, чтобы дружеской беседой развеять вашу скуку».
«Назад в Берлин… Два дня я диктую тексты для плакатов, брошюр, статей. Я падаю с ног от усталости. А еще пишу речь для радио».
9 июля Геббельс выступил на самой большой берлинской площади Люстенгартен. Как и раньше, он атаковал Веймарскую республику, но особенно доставалось новому правительству Папена: «Я прошу немецкий народ задуматься над последними четырнадцатью годами стыда и позора, упадка и политического унижения… Что изменилось за прошедшие несколько недель? Ничего! Единственное отличие лишь в том, что у тех, кто нами правит, теперь другие лица. А с экономикой дела обстоят по-прежнему – хуже некуда. Новое правительство не приняло никакой программы общественных работ. Нищета растет, и голодный не знает, где ему удастся поесть в следующий раз».
В ходе выборов нацисты существенно укрепили свои позиции. Теперь они стали самой крупной фракцией в рейхстаге. Геббельс был в восторге. 1 августа он записал в дневнике: «Теперь нам осталось все взять в свои руки. Надо сделать короткую передышку, чтобы укрепить позиции, а затем мы покажем, как мы умеем управлять». Через несколько дней он писал: «Раз уж мы взяли власть, мы никогда ее не отдадим. Разве что нас вынесут отсюда вперед ногами».
Однако расходы на предвыборные кампании истощили финансовые средства нацистской партии, несмотря на постоянную поддержку со стороны сильных мира сего. Между тем надвигалась новая кампания по выборам в рейхстаг. 16 сентября Геббельс записал в дневнике: «Эта кампания будет самая тяжелая. Партийная касса пуста. Предыдущие кампании съели все наши фонды». Но Геббельса беспокоило и другое: «От слишком многих речей люди тупеют до бесчувственности… Наши противники надеются, что мы выдохнемся».
Его предчувствия оправдались. Хотя после выборов 6 ноября 1932 г. социал-демократы немного уменьшили свое представительство в рейхстаге – с 133 до 121, коммунисты увеличили число мандатов – с 89 до 100. А нацистов в новом рейхстаге стало меньше: с 230 до 196. Они потеряли голоса более чем 2 миллионов избирателей. Геббельс признавал: «Нам нанесли ощутимый удар». Кроме того, нацистам грозило финансовое банкротство: они были в долгах, а никто не решался выдавать новые кредиты партии, потерпевшей поражение.
Геббельс развернул новое пропагандистское наступление. С одной стороны, он хотел отвоевать тех избирателей, которые проголосовали за коммунистов. Поэтому он атакует «аристократов», собравшихся вокруг Папена. С другой стороны, он пугает немцев «красной угрозой».
Тем временем Гинденбург поручил сформировать правительство генералу Шляйхеру. В переговоры с генералом вступил Грегор Штрассер. Он считал, что Гитлер должен пойти на компромисс и войти в состав правительства Шляйхера. Геббельс и Геринг усиленно отговаривали от этого колебавшегося Гитлера. Под их влиянием Гитлер отверг предложение Штрассера. Последний не воспользовался возникшим положением. Он отказался от борьбы с Гитлером и отошел от дел. Функции Штрассера и его партийного аппарата были переданы другим видным нацистам, включая Геббельса.
