Но графы Олсуфьевы – большие баре. В провинциальных городах и у не особенно богатых помещиков на усадьбах такого великолепия не было. Напротив, они отличались деревенской простотой. Например, в городской (!) усадьбе бабушки Я. П. Полонского, в губернском, по тем временам довольно большом городе Рязани «одно окно из девичьей выходило на огород и на соседний флигелек, а окно из детской выходило на двор с собачьей конурой, где жил Орелка и лаял, когда мы летом проходили в калитку сада. В саду направо была куртинка, обставленная высокими липами, и баня, а налево были гряды с бобами, горохом, капустой и иными овощами. Дорожка, которая шла от калитки, перекрещивала другую дорожку. Налево росли вишни, направо колючие кустики крыжовника и виден был покачнувшийся дощатый забор соседей» (104; 273).
При этом бабушка Полонского была отнюдь не бедна: летом, вместе с приходившими из деревни косцами и пастухами, дворни в усадьбе набиралось до 60 человек. Просто это была «старосветская» усадьба. Обычно обширные сады представляли собой многочисленные насаждения смородины и крыжовника, дополнявшиеся шпалерами яблонь и вишенья.
Однако же вернемся к планировке самого города. «Часть города по правому берегу Москвы-реки, – продолжает М. Богословский, – так называемое Замоскворечье с улицами Пятницкой, Ордынкой, Полянкой и Якиманкой и с целым переплетом переулков между ними, населена была купечеством, крупным и мелким, преимущественно тем купечеством, которое торговало и в городских рядах на Красной площади. Здесь были также большие и малые особняки, но стиля empire в этой стороне не замечалось; не было, конечно, и никаких гербов на фронтонах. Парадные входы в дома были по большей части построены во дворе, причем ворота не держались открытыми, как в иных дворянских усадьбах. Особенно крепко ворота запирались на ночь» (17; 108). Опять же заметим, что немалая часть дворянства обитала и в Замоскворечье, как и купечество разбросано было по всему городу. Компактно жило московское купечество в Заяузье, за Таганской площадью, в Рогожской слободе. Но московская традиция приписывала Замоскворечью именно купеческий характер.
«Уголок» в гостиной с рабочим столиком. Начало XIX в.
Купеческая усадьба имела характер, аналогичный дворянской. И здесь, кроме жилого дома, точно так же на дворе расположены конюшня с каретником, нередко хлева с домашним продуктивным скотом и птицей, амбар и погреба, а сзади двора – сад и огород. Разумеется, масштабы купеческой усадьбы, как правило, меньше усадьбы дворянской, а комплексность значительно выше в провинциальных, особенно в уездных городах, нежели в столичных. В начале ХХ в. судейский чиновник Д. Нацкий снял в уездной Лебедяни дом купца, который жил с семьей в г. Данкове, а всю усадьбу с садом сдавал в аренду. «Дом был новый из хороших сосновых бревен, снаружи окрашенный серой масляной краской, одноэтажный, на высоком фундаменте с выходящим на улицу балконом, как и во многих домах в городе. Внутри стены не были оштукатурены… В доме было шесть комнат, две передних, кладовая, просторная, светлая застекленная галерея, погреб и другие надворные постройки. Пять окон выходило на улицу, на восток, два – на юг, два – на север и два – на запад (на галерею). К галерее примыкала кухня с перегородкой для примуса и с двумя окнами… В саду были яблони, груши, сливы и много хорошего сорта вишен… В саду было место, где мы сажали огурцы, редис, салат, морковь, репу, бобы и пр.» (92; 241). Для характеристики купеческой застройки воспользуемся приложенными к посвященной быту некоторых городов Владимирской губернии кандидатской диссертации Е. И. Сазоновой описями купеческих усадеб. Вот усадьба богатого ростовского купца Титова (40-е гг. XIX в.): «Каменный двухэтажный дом с мезонином. Надворные постройки – флигель, сарай, погреб, конюшня на два стойла, коровник, каретник. По другую сторону двора – еще одно строение с кухней, три амбара, колодец. Огорожен двор решетчатым деревянным забором. В саду баня каменная. Сад с липовыми, березовыми и фруктовыми яблоневыми деревьями; в нем беседка и оранжерея, в ней простые цветы. От этого сада еще один сад. Оный сад, как и первый, с фруктовыми яблоневыми деревьями и прудом, обнесенным деревянными перилами. В саду оранжерея с печкой, с фруктовыми поврежденными деревьями. С правой стороны сада – деревянный сарай с вишневыми поврежденными деревьями. За оным садом двор к озеру – на нем по левую сторону каменный свечной завод. Против завода – баня». У муромского купца Гундобина в 80-х гг. «каменный двухэтажный дом с торговой лавкой и флигелем. При входе во двор ворота с двухскатным полотнищем и бревенчатый амбар. Рядом с амбаром – надпогребница с ямой, выложенной кирпичом. Рядом конюшня. Навес на бревенчатых столбах. Сарай. Между сараем и домом – коровник. Сзади сарая ретирад из старых досок. Сад. В саду баня. По другую сторону от флигеля – забор с двустворчатыми воротами, к нему пристроен навес. Затем еще один навес. Далее два сарая. Сад с фруктовыми деревьями и огород». Зато у суздальского купца Белина всего-то «деревянный одноэтажный дом о пяти окнах с надворным строением, баней, погребом, огородной землей». Видно, небогатый был купец.
Купеческие особняки нередко строились по старозаветному типу, на каменном подклете, в котором иной раз располагалась лавка или лабаз, либо перекупались у разоряющегося дворянства, иногда же даже заказывались видным архитекторам, повторяя, однако, тип дворянского особняка. Но не следует заблуждаться на счет слов «особняк» и тем более «дворец». Даже в сегодняшней Москве, не говоря о провинции, сохраняется еще немало деревянных домиков, обшитых тесом, иногда с разделкой под квадры камня, с деревянными пилястрами или колоннами; чаще же эти деревянные постройки штукатурились, являя собой вид каменных домов, увенчанных фронтонами с гербовыми щитами. Русские люди справедливо считали, что жить в камне «не здорово».
Когда в XIX в., особенно его второй половине, разночинцы – чиновники, лица свободных профессий, предприниматели, стали возводить более солидные жилища, они повторяли тип дворянского особняка конца XVIII – начала XIX в., из соображений престижности украшая свои жилища лепниной, пилястрами, фронтонами, даже с гербовыми щитами, пустыми, украшенными инициалами владельца, а то и с фантастическими гербами.
Симбирск. Спальня в небогатом доме
«Третья обширная часть города от Каретного ряда и до Москвы-реки была населена мелким купечеством, мещанством, ремесленным и прочим мелким людом, – пишет М. Богословский. – Хорошо известен тип маленького мещанского домика, какие во множестве можно видеть по окраинам губернских и во всех наших уездных городах: деревянное одноэтажное строение с более или менее обширным двором, с садиком. Однообразна и внутренняя обстановка такого жилища. Кисейные занавески и горшки с геранью на окнах, иконы с тлеющими лампадками в переднем углу, с комодом, покрытым белой вязаной салфеткой, с шкапчиком, где за стеклом стоит незатейливая посуда, среди которой непременно виднеется раззолоченная чашка с надписью «В день ангела» (17; 108). К этому можно добавить еще характерные домотканые половики, сплошь покрывавшие полы, да яркие лоскутные коврики и покрывала. В провинции мещанские усадьбы были пообширнее московских: земля стоила меньше, а население было пореже. У ростовского мещанина Фигурнова «деревянный двухэтажный флигель. Во дворе два амбара, два омшаника, навес, ледник, баня, огород. Во дворе красильное заведение». А у вязниковского мещанина Крутышева «деревянный одноэтажный дом в три окна. В доме одна комната и русская печь. Из дома выход в сени. Из сеней лестница на чердак и вход в другую заднюю половину дома и чулан. К чулану приделан забранный амбар и еще одна комната в три окна. В ней печь голландская с лежанкою».
