Этого было достаточно, чтобы рассматривать психиатрию как область медицины, хотя для большинства проблем, с которыми сталкиваются психиатры, пока не найдено никаких органических оснований. В результате этого исторического процесса люди с различными эмоциональными и психосоматическими расстройствами автоматически считаются психиатрическими пациентами, а трудности, с которыми они сталкиваются, рассматриваются в качестве заболеваний неизвестного происхождения, даже если клинические и экспериментальные данные никоим образом не оправдывают навешивание подобных ярлыков.
Кроме того, традиционная психиатрия не проводит никакого различия между психозом и мистицизмом и склонна “лечить” все необычные состояния сознания путем медикаментозного подавления. Такое положение вещей создало в западной культуре своеобразный раскол. Иудео-христианская религиозная традиция официально считается основой и фундаментом западной цивилизации. В каждой комнате любой гостиницы в ящике ночного столика есть Библия, и высокопоставленные политики в своих речах упоминают Бога. Однако, если у члена религиозной общины возникнут мощные духовные переживания, подобные тем, которые испытали многие значимые в истории христианства личности, священник, скорее всего, направит такого человека к психиатру.
В течение нескольких последних десятилетий эта ситуация начала быстро изменяться. Шестидесятые годы породили волну интереса к духовности и исследованиям сознания, которая проявлялась во множестве различных путей — от возрождения античных и восточных духовных практик до экспериенциальной психотерапии и самоэкспериментирования с психоделическими веществами. В то время многие люди были увлечены занятиями медитацией и иными формами духовной практики — либо самостоятельно, либо под руководством учителя.
Поскольку подобные техники специально ориентированы на духовное самораскрытие, для многих людей духовность стала сферой личного опыта, а не просто чем-то, о чем они слышали или читали. С шестидесятых годов число тех, кто пережил мистические или паранормальные состояния, постоянно возрастало. Как показал анонимный опрос, проведенный священником и писателем Андре Грили и Джорджем Гэллапом, существенная часть населения сейчас признает себя имеющей опыт таких переживаний. Хотя не существует надежных статистических данных, возникает впечатление, что от года к году растет и число трудностей, связанных с духовными переживаниями.
Однако вместо того чтобы из видимого роста числа случаев необычных состояний и мистических переживаний делать вывод о том, что мы находимся в разгаре глобальной эпидемии психических заболеваний, нам следует заново оценить взаимоотношения между психиатрией, духовностью и психозом. К нашему удивлению, мы начинаем понимать, что, отнеся мистический опыт к области патологии, мы, видимо, выплеснули вместе с водой и ребенка. Шаг за шагом духовность возвращается как в современную психиатрию, так и в науку в целом.
Среди профессионалов, имеющих дело с психическими расстройствами, в университетской среде и у широких кругов неспециалистов быстро растет популярность пионерских работ швейцарского психиатра К.Г. Юнга, заложившего краеугольный камень нового подхода к духовности. То же относится и к трансперсональной психологии, новой дисциплине, наводящей мосты между наукой и духовными традициями. Конвергенция революционных исследований современной науки и мировоззрения мистических школ была темой многих популярных и профессиональных книг, нашедших широкий круг читателей. То здоровое мистическое ядро, которое вдохновляло и питало все великие духовные системы, теперь заново открывается и по-новому формулируется в терминах современной науки.
Все больше и больше людей, судя по всему, отдают себе отчет, что подлинная духовность основана на личном переживании и является крайне важным и жизненно необходимым аспектом жизни. Быть может, мы платим огромную цену за то, что отвергли и оставили без внимания силу, которая питает человеческую жизнь, придавая ей энергию и смысл. На индивидуальном уровне результатом этого может быть обедненный, несчастливый и неудовлетворяющий образ жизни, равно как и растущее число эмоциональных и психосоматических проблем. В коллективном масштабе утрата духовности может оказаться существенным фактором существующего опасного глобального кризиса, угрожающего выживанию человечества и всей жизни на этой планете. Учитывая эту ситуацию, мы считаем важным оказывать поддержку людям, переживающим кризис духовного самораскрытия, и создавать условия, в которых может быть полностью реализован положительный потенциал этих переживаний.
Однако представляется необходимым высказать кое-какие предостережения. Проявления необычных состояний сознания охватывают очень широкий спектр — от чисто духовных состояний без всяких признаков патологии до явно биологически обусловленных расстройств, требующих медицинского вмешательства. Крайне важно использовать сбалансированный подход и быть в состоянии отличить духовные кризисы от подлинных психозов. В то время как традиционные подходы имеют тенденцию патологизировать мистические состояния, существует и противоположная опасность — спиритуализации психотических состояний и возвеличивания патологии, или, что даже еще хуже, игнорирования лежащей в ее основе органической проблемы.
Трансперсональное консультирование непригодно для состояний явно психотической природы, характеризующихся утратой ясности сознания, параноидальным бредом, галлюцинациями и экстравагантными формами поведения. Кандидатами для применения нового подхода явно не могут быть люди с хроническими расстройствами и длительной историей стационарного лечения, нуждающиеся в больших дозах транквилизаторов. Однако, несмотря на возможные ошибочные применения категории духовного кризиса, мы чувствуем, что польза для тех, кто действительно претерпевает кризис трансформации, может быть столь значительной, что наши усилия имеют смысл. Тема различения патологических состояний и трансперсональных кризисов будет рассмотрена подробнее в нашей вступительной статье “Духовный кризис: понимание эволюционного кризиса”.
Наш интерес к этой области является очень личным и тесно связан с нашей индивидуальной историей. Станислав начинал свою профессиональную карьеру как традиционный психиатр и фрейдистски ориентированный аналитик. Глубокие переживания в ходе психоделического сеанса, проводившегося в образовательных целях, привлекли его внимание к необычным состояниям сознания. Более чем тридцатилетние исследования и наблюдения необычных переживаний — своих собственных и других, — индуцированных самыми разными средствами, убедили его, что существующее в настоящее время понимание человеческой психики является поверхностным и неадекватным задаче объяснения всех наблюдавшихся им феноменов. Он также понял, что многие из состояний, которые в психиатрии считались проявлениями психических заболеваний неизвестной природы, в действительности являются выражением процесса самоисцеления души и тела. Это побудило его посвятить всю свою жизнь исследованию терапевтического потенциала таких состояний и их теоретических следствий.
Интерес Кристины к области духовного кризиса также связан с глубокой личной мотивацией. Во время родов она пережила спонтанное и совершенно неожиданное духовное пробуждение, за которым последовали многие годы драматических внутренних поисков и переживаний — от адских до экстатических. После многолетних поисков она обнаружила, что ее затруднения в точности соответствовали характеристикам “пробуждения Кундалини”, процесса духовного раскрытия, описанного в индийских священных текстах (Ли Саннелла подробно рассматривает этот феномен в статье “Кундалини: классический и клинический подходы” во второй части данной книги).
