В итоге, после взаимного обнюхивания и обмена первичной информацией, «косми-кадзе» поражённо узнал, что ему встретился корабль с экипажем… состоящим из представителей вымершей расы лунифов! Вымершей уже к тому времени, когда он родился.
– Как это могло случиться? Я сам, например, когда-то перерыл чуть ли не всю Библиотеку в поисках хоть каких-то возможных координат, относящихся к…
– Ты полагаешь, что в Координатной сетевой библиотеке есть абсолютно все, когда-либо разведанные, координаты? – резонно переспросила Ирá.
Таким образом её попал к лунифам и жил в их мире долгие годы. Он не рассказал дочери, как ему удалось избежать мгновенной расправы, когда те узнали, кто, собственно, к ним пожаловал, да ещё на боевом корабле, под завязку напичканном порционной смертью. Тем более что по логике конспирации – уничтожению должен был подлежать любой пришелец извне, а что уж говорить о представителе расы главных виновников исчезновения лунифов с лика Вселенной. Ещё бы – ведь именно землянин обнаруживает уцелевшую, неассимилированную, часть лунифской цивилизации… Это уже действительно была целая популяция, насчитывавшая несколько десятков миллионов особей.
В свою очередь, узнав новости о победе повстанцев и о крахе империи ЭрсСтелла, которая была причиной стирания народа Лун Фа, эти потомки спрятавшихся лунифов тем не менее практически единодушно проголосовали на всепланетном референдуме за то, чтобы никогда и ни в каком виде не возвращаться в некогда оставленные пространства, что бы там ни происходило и кто бы там ни главенствовал. К тому же, по словам отца, они установили контакты с более чем сотней разумных биовидов, неизвестных землянам, и у них уже практически началось формирование собственной Сети миров, вот только организующие начала в корне разнились от тех, что практиковались землянами. Лунифы сразу напрочь отказались от мессианской роли, никого не завоёвывали, не оккупировали, и не включали в свою Сеть расы, находящиеся на заведомо начальных стадиях своего развития…
– Собственная… СЕТЬ? Другая? – перебил Иван, запнувшись от волнения.
– Я понимаю, эхх, – сокрушённо вздохнула Ирá, – в тебя крепко вколочена аксиома, что наша Сеть Миров единственная в этой местами усеянной звёздочками бесконечности… На самом-то деле, возможно, существуют тысячи Сетей, но только до поры до времени нигде не пересекающихся друг с другом. Взаимопроникающих, но не соприкасающихся. ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ сетей миров. Возможно, кое-кто в разных сетях прекрасно знает о тем, что имеются «параллели», вполне вероятно, владеющие информацией даже придерживает парочку тайных «точек перехода», контрабандных проколов, но… по каким-то причинам не соединяются дороги. В каждой сети свои политические реалии…
– Так значит в чем-то космотурист Кертис Йойодль прав, и локальный «эскейп» одной-единственной расы возможен?
– Конечно. Но вряд ли такой беспокойный народ со своим взрывоопасным менталитетом, как земляне, смог бы удрать от своих бывших рабов и сидеть тихо, забившись в тайную норку космоса… Лунифы другое дело. К тому же, им нужно было реально спасать жалкие остатки своей расы, причём не от явного открытого врага, а от коварного, подспудного – генетической ассимиляции, что для них было синонимично физическому вымиранию. Вот они и воспользовались частицей давних открытий лунифа Везз Пуччиа, древнего героя-первооткрывателя, который присоединил в своё время к ЭрсСтелле столько миров, что пара-тройка утаённых канула в вечность незамеченной… На эту новоявленную родину, на орбиту обетованной Лун Си, в одночасье и прибыла небольшая флотилия с несколькими сотнями семей переселенцев-беженцев, желавшими сохранить чистокровную самобытность цивилизации Лун Фа. Среди них были и пра-пра-предки моей мамы…
– Ир, а ты действительно не помнишь хоть что-нибудь о ней? – осторожно коснулся Иван хрупкого плечика Маленькой.
– Только рассказы отца… – мгновенно отозвалась она, словно давно ждала этого вопроса, – да плохонькая голограмма, наверняка воссозданная отцом уже после её смерти. Я это изображение помню как собственное имя. Длинные чёрные волосы, скорее всего мокрые, схваченные наспех в подобие косы. Точёные правильные черты. Грустная улыбка, как гаснущее эхо. А вот глаза, ещё более раскосые чем у меня, жаль только не очень отчётливо получившиеся на снимке, как бы смазанные от неожиданного движения. Поэтому, мне кажется, и смазан её образ в моей памяти. Вспыхивает, но не проявляется до конца…
Ирá помолчала. Её лицо просветлело, а голос смягчился:
– Это была настоящая любовь… Когда закрываются глаза на всё, и верить хочется только внутреннему зрению. Как сейчас помню лицо отца, рассказывавшего мне о маме. Казалось, морщины разглаживались, а шрамы сливались с цветом кожи… Это была настоящая мелодрама. Оба чувствовали, чем грозит им обрушившееся на обоих огромное, почти неподъёмное чувство…
Она знала, что её возлюбленный – военный пилот, оставивший за собой не один костёр из сгораемых заживо жертв, среди которых лишь по объективным причинам не было обугленных лунифов. Вернее по одной-единственной причине – их, попросту, другими методами свели «на нет» гораздо раньше…
Он знал – её соплеменники, что бы там ни говорили они ему, в душе никогда не простят землянину принадлежность к расе, олицетворявшей собой захватчиков и уже БЫВШИХ господ, в виде особой милости даровавших лунифам право быть равными.
На самом деле УНИЗИВ их этим подарком гораздо страшнее.
Она знала, что он потенциальный враг, убийца, пускай по принуждению обстоятельств, и находится по ту сторону условной линии, хотя ЭТИ лунифы и не участвовали во всеобщей бойне.
Он знал – Лун Си, родина любимой девушки, никогда не заменит ему не только Родину Землю, но даже и воспоминаний о ней.
Она знала.
Он знал…
Они всё понимали разумом. Потому и взбунтовались их души, рванулись друг другу навстречу и слились воедино. Может быть, эта любовь и спасла Николаю жизнь, ведь почему-то он всё же остался жив, и даже попал на «святая святых» – в засекреченный от всех и вся мир Лун Си, на поверхность центральной планеты ДРУГОЙ сети миров. Хотя, скорее всего наоборот, – любовь спасла жизни миллионов лунифов Лун Си, включая само существование их сети…
Он, конечно же, мог бы прожить с любимой целую жизнь в её родном мире. Мог бы пожертвовать этим большим и лакомым куском от пирога своей Вечности домашней выпечки. Мог бы вместе с любимой женщиной наслаждаться дарованным куском времени, никак не меньшим, чем расщедрилась бы Судьба… И лишь спустя долгие годы, потом, испытав горечь утраты любимого человека, умчаться в бездушие космического вакуума, и там постараться разбавить душевную боль до консистенции, совместимой с жизнью. А пережить её смерть долгоживущему Николаю пришлось бы рано или поздно. Таков удел всех, кто всерьёз вознамерился поиграть в вечность.
Он действительно мог это себе позволить, тем более, что свою главную задачу – УНИЧТОЖИТЬ РОДИНУ НАКЧЕЗОВ, – он УЖЕ НЕ выполнил… Почему? Потому что, являясь страховочным вариантом, после возможной неудачи эскадры, входившей в состав Триста Второго флота землян, он всё произошедшее видел собственными глазами, и слышал также собственными… Он знал о соглашении, которое заключил капитан ударного линкора, единственного корабля, пробившегося к Праматери накчезов, с обитателями Мира Накч. А именно: если земляне не сотрут с лика Вселенной планету, то накчезы никогда не будут мстить их потомкам. И хотя на тот момент у отца не только не было потомства, но и самой мысли о возможности обзаведения им, однако он удержался от смертоносной атаки на обречённый мир. Он согласился с решением капитана линкора. И это невыполнение приказа, спустя тысячелетия, действительно спасло жизнь его дочери. Да и тебе, Солли, спасло тоже. Помнишь, надеюсь, наш спешный то ли отъезд, то ли бегство с Накча на Зинкурию?
