Французских генералов, живших воспоминаниями о своей великой победе в 1918 г., ход событий застал врасплох. Генерал Гамелен во время своего визита в тот день в штаб генерала Жоржа все еще продолжал считать, будто главный удар немецкая армия нанесет в Бельгии. И только к вечеру он узнал о том, что немецкие войска уже форсировали реку Маас. Он отдал приказ Второй армии генерала Юнцера начать контрнаступление, но пока генерал передислоцировал свои войска, было уже слишком поздно начинать контрнаступление, можно было только атаковать противника на отдельных разрозненных участках.
В любом случае Юнцер не сумел разгадать замыслы Гудериана. Он считал, что целью немецкого прорыва будет «линия Мажино», то есть Гудериан намеревался, как полагал Юнцер, нанести удар на юг и обойти «линию Мажино» сзади. В результате он начал укреплять свой правый фланг, в то время как Гудериан нанес удар по его более слабому левому флангу. Падение Седана, с его эхом капитуляции Наполеона III перед прусскими войсками в 1870 г., повергло в ужас командование французской армии. Ранним утром следующего дня, 14 мая, в штаб генерала Жоржа прибыл генерал Думенк в сопровождении своего адъютанта капитана Андре Бофра. «В штабе царила атмосфера, как на похоронах, – писал позднее Бофр. – Наш фронт у Седана рухнул! – сказал Жорж собравшимся офицерам. – Там полный крах». После чего измученный генерал рухнул на стул и расплакался.
После того как немецкая армия захватила три плацдарма: в районах Седана, Динана и самый маленький – между ними, у Монтерме, где XLI танковый корпус под командованием генерала Райнхардта после тяжелых боев начал догонять другие немецкие части, – в обороне французской армии образовалась брешь протяженностью почти 80 км. Если бы французское командование реагировало быстрее, то оно поначалу имело неплохие шансы разгромить прорвавшиеся немецкие войска. На участке фронта у города Седан командир 55-й дивизии генерал Пьер Лафонтен уже получил подкрепление в виде двух пехотных полков и двух батальонов легких танков, но и после этого он еще девять часов тянул с приказом на контрнаступление. Танковые батальоны застряли на дороге, забитой бегущими солдатами 51-й дивизии. На протяжении всей ночи немцы не теряли времени и смогли переправить через Маас еще больше танков. В конце концов, ранним утром французские танки все же пошли в атаку, но большинство из них было подбито. Тем временем паника, охватившая 51-ю дивизию, распространилась и на соседние части.
Авиация союзников в то утро выслала 152 бомбардировщика и 250 истребителей, чтобы уничтожить понтонные переправы через Маас. Но цели оказались слишком мелкими, и поэтому попасть в них было трудно, небо кишело истребителями люфтваффе, а немецкая зенитная артиллерия вела убийственный огонь по самолетам союзников. Королевские ВВС понесли самые большие потери в своей истории: было сбито сорок бомбардировщиков из вылетевших на задание семидесяти одного. Тогда французы, будучи в полном отчаянии, послали в бой свои самые устаревшие бомбардировщики, и немецкие истребители их буквально растерзали. Генерал Жорж бросил в бой не имевшую боевого опыта, наспех сколоченную танковую дивизию и одну моторизованную дивизию под командованием генерала Жана Флавиньи. Но они сильно задержались, так как у них не оказалось нужного количества топлива. Флавиньи получил приказ атаковать немецкий плацдарм у Седана с юга, поскольку Жорж, как и Юнцер, полагал, что основная немецкая угроза – это удар по правому флангу.
Еще одну контратаку предприняла на севере 1-я танковая дивизия против плацдарма Роммеля. И вновь медлительность оказалась фатальной для французов. Бельгийские беженцы заполонили все дороги, и бензозаправщики просто были не в состоянии добраться до передовых французских частей. На следующее утро, 15 мая, передовой отряд Роммеля смог абсолютно неожиданно для французов атаковать их тяжелые танки В1 во время заправки топливом. В последовавшем довольно бестолковом бою французские танкисты оказались в очень тяжелом положении. Тем временем Роммель, оставив 5-ю танковую дивизию добивать французов, устремился вперед. Если бы французские танкисты были готовы к отражению атаки, то, скорее всего, смогли бы полностью разбить немцев. Однако вышло иначе: хотя 1-я танковая дивизия французской армии и смогла в тот день подбить почти сотню немецких танков, она сама была полностью уничтожена к концу дня – преимущественно огнем немецких противотанковых орудий.
Союзные войска в странах Бенилюкса все еще имели очень смутное представление об угрозе своему тылу. 13 мая кавалерийский корпус генерала Приу с боями отошел на линию обороны, проходившую по реке Дейле, где занимали позиции и остатки Первой армии генерала Бланшара. Хотя танки «Сомуа» в корпусе генерала Приу и имели очень хорошую броню, немецкая артиллерия и немецкая маневренность оказались намного лучше, а вот отсутствие радио во французских танках стало серьезным недостатком. Потеряв почти половину личного состава в результате тяжелых боев, корпус Приу вынужден был отойти. Он определенно не был в состоянии нанести удар на юго-восточном направлении по прорвавшимся в Арденнах немецким войскам, как того требовал Гамелен.
Седьмая французская армия после безуспешного наступления на Бреду начала отходить по направлению к Антверпену, чтобы соединиться с оказавшимися в изоляции голландскими войсками. Будучи абсолютно неподготовленными и плохо вооруженными, голландцы все же смело сражались против 9-й немецкой танковой дивизии и с боями прорывались к Роттердаму. Командующий немецкой Восемнадцатой армией был раздражен их сопротивлением, но в конце концов немецкие танки вечером прорвали оборону голландцев.
На следующий день голландское командование достигло с немцами соглашения о сдаче Роттердама, но немецкий командующий не поставил об этом в известность люфтваффе. В результате немецкая авиация нанесла по городу мощный удар. Более 800 мирных жителей погибло под немецкими бомбами. Министр иностранных дел Голландии заявил о 30 тыс. погибших, что вызвало ужас в Париже и Лондоне. После этого генерал Генри Винкельман, главнокомандующий голландской армией, принял решение об общей капитуляции вооруженных сил страны, чтобы избежать дальнейших жертв. Получив эти известия, Гитлер тут же отдал приказ провести на улицах Амстердама парад с участием подразделений дивизии СС Leibstandarte Adolf Hitler и 9-й танковой дивизии.
Гитлера и развеселила, и рассердила телеграмма от бывшего кайзера Германии Вильгельма II, который все еще жил в изгнании в Голландии неподалеку от города Дорн. «Мой фюрер, – говорилось в телеграмме, – я поздравляю вас с победой и надеюсь, что под вашим мудрым руководством немецкая монархия будет полностью восстановлена». Гитлер был изумлен надеждами старого кайзера на то, что фюрер будет играть в Бисмарка. «Ну и идиот!» – бросил он своему камердинеру Линге.
Французская контратака против восточной части Седанского выступа, запланированная на 14 мая, была поначалу отложена, а затем и вовсе отменена командиром XXI корпуса генералом Флавиньи. Затем он принял катастрофическое решение разделить 3-ю танковую дивизию на части, чтобы создать линию обороны между Шемери и Стонном. Юнцер все еще пребывал в убеждении, что немецкие войска направятся на юг, чтобы выйти в тыл «линии Мажино». Поэтому он развернул свои войска, чтобы преградить немцам путь на юг. Этим он добился лишь того, что открыл немецкой армии путь на запад.
