– Между прочим, никто его и не просил со мной разговаривать! – обиженно сказала Белка. – Сам подошел и сам начал по-французски приставать… Пижон несчастный!
– Кстати… – Полундра задрала майку и вытащила из-за резинки шортов смятую, перегнутую пополам, потерявшую всякий вид бумажную трубку. – Один твой портрет я все-таки из Ромкиной папки увела! Держи на память!
– Очень надо! – отрезала Белка, тем не менее протягивая руку и бережно разворачивая на коленях портрет. В комнате воцарилась тишина. Которую, впрочем, вскоре прервал сердитый голос за окном:
– Ну, Батон, говорил я тебе? Они что-то у нас за спиной замесили и шлангами прикидываются! Дожили, блин! Все, Полундра, считай, что я обиделся!
– Господи, Серега… – пробормотала Белка, машинально закрывая лист бумаги ладонью. Полундра кинулась к окну – и обнаружила под ним Батона и Атаманова, стоящих в одинаковых оскорбленных позах со скрещенными на груди руками.
– Ути, наполеончики наши! – умилилась Юлька. – Натэлка, ты только посмотри на них! Их играть не взяли, и они теперь с нами не дружат!
– Язык придержи! – свирепо прорычал Серега. – Я СПРАШИВАЮ: вы чего задумали? Шепчутся тут, видите ли, думают – мы с Батоном два лоха и ничего не петрим вообще!
– Атаман, это что – наезд? – сладким голосом поинтересовалась Полундра.
Серега промолчал, но выражение его лица не обещало ничего хорошего. Насупленный Батон тоже выглядел весьма сурово. Каникулы грозили быть испорченными с самого начала. Девчонки растерянно переглянулись.
– Белка, тебе решать, – наконец, официальным голосом сказала Натэла. И чуть слышно добавила: – Не бойся, ГЛАВНОГО мы им все равно не скажем.
Полундра подтвердила слова подруги воинственным кивком. Белке оставалось только махнуть рукой и безнадежно пробормотать:
– Ай, делайте вы уже что хотите…
Через полчаса луна ушла за горы и стало совсем темно. В маленькой комнате с зеленой лампой снова наступила тишина. Батон и Атаманов молча озадаченно разглядывали лежащий на столе портрет Белки.
– Ну, что скажете – похожа? – спросила Полундра.
– Прям как фотография! – обалдело сказал Батон. – Точняк – Гринберг наша!
– Ну вот! А Ромка, бессовестный, делает вид, что ее не знает! – подбоченилась Натэла. – Вот вы, как мужчины, можете это свинство объяснить?!
«Мужчины» переглянулись и синхронно засопели.
– Эти художники все на мозги больные, – наконец убежденно сказал Атаманов. – Разве реальному пацану в голову придет ТАК к девчонке кадриться? В музее, по-французски, да еще графиней обозвать!
– Если ему наша Гринберг понравилась, мог бы и нормально подойти! – поддержал друга Батон. – Типа – привет, классно на пианино бацаешь, что вечером делаешь, как тебя ВКонтакте найти… ну и все! А он что за лабуду выдумал? Гринберг, ты не обижайся, но, по-моему, он там, в музее, просто прикалывался. Так, для поржать.
– Д-дэбил! – кратко и емко выразилась Натэла, с сочувствием посмотрев на подругу. И тут же обратила гневный взгляд на пацанов. – И каким местом вы только думаете, хотела бы я знать?!
– А мы-то что? Это же Ваганов ваш! – огрызнулся Атаманов. – Кабы мы там были, мы б ему по рогам настучали, чтоб нашей девчонке голову не дурил… Но нас же не было!
– А я ничего не знала! – угрожающе добавила Полундра. – А то бы сама настучала не хуже вас!
– И он ведь тогда никак знать не мог, что Белку снова увидит! – начал рассуждать Батон. – Это ж чистый случай, что мы сюда приехали и по соседству поселились! Гринберг, ну сама подумай, что он тебе теперь говорить должен? Что тогда в музее дурака валял, как малолеток последний? И просто прикольнуться захот… Гринберг! Белка! Ты что – ревешь, что ли? Упс…
Белка, пискнув, стрелой вылетела из-за стола и скрылась в темноте сада.
– Балбесы бесчувственные! – выругалась Натэла. – Хоть бы раз подумали, прежде чем сказать!
– Ну вот вам здрасьте… – проворчал Атаманов. – Мы ж еще и виноваты! Полундра, так это что – любовь-морковь и ничего путевого? Я-то думал…
– Думал он! Будто есть чем! – Юлька яростно мерила комнату шагами, изредка поглядывая на лист бумаги, раскатанный на столе. – Нет, парни… Что-то тут не то. Вот прямо всеми кишками чую – странно все это! Если Ромка просто над нашей Белкой прикалывался – почему он ее столько раз рисовал? Тоже, скажете, прикол?! И зачем он ее портрет сразу со стенда убрал? И почему Юрка сегодня сестру чуть не убил из-за этих рисунков? Нет, ей-богу, щас пойду Пашку распихаю! У него соображалка лучше работает!
– Они с Сонькой на набережную ушли, – хмыкнул Батон. – Уже час как!
– Ничего себе! – поразилась Юлька. – Соня? Среди ночи?! А Белке все время: «Чтоб в десять часов дома была!»
– Хорошо, когда человеку девятнадцать лет! – мечтательно заметил Серега. – Что хочешь делать можно – хоть всю ночь напролет болтаться! И никто тебе слова не скажет! Натэлка, правда?
Натэла ничего не ответила: она спала.
– Пацаны, кругом – и шагом марш отсюда! – шепотом велела Полундра, прикрывая подружку пледом и осторожно снимая с нее шлепанцы. – Видите – с ног человек свалился на вашем кормлении! И учтите – завтра еду я готовить буду, так что не опаздывать!
– Все, Гитлер капут… – пробормотал Батон. Но Юлька стягивала покрывало с кровати и его не услышала. Опустившись на постель, она вяло подумала, что надо бы пойти поискать Белку… и сразу же отключилась.
Белка тем временем сидела на ветхой скамейке возле вагончика Нино Вахтанговны и рыдала. Вокруг было тихо и темно, на земле лежали лунные пятна, искрились звезды над черными ветвями деревьев – а Белка даже не хотела смотреть на эту красоту. Просто сидела и плакала, хлюпая носом и время от времени сморкаясь в сорванный лист платана.
«Ну и пусть… Ну и наплевать… Не хочет – ну и не надо! И очень-то мне нужно, подумаешь – принц датский выискался… Не хочет меня узнавать – и пошел он!.. Я, может, его тоже знать не желаю! Что в нем такого-то? Правильно Атаманов говорит – настоящие пацаны так себя вообще не ведут! А дурак мне зачем? Еще и наглости хватает в лицо прямо врать! Да пусть он только еще…»
От гневных мыслей Белку отвлек внезапный проблеск света за забором. Она вздрогнула, подняла голову. Вокруг было все так же темно и тихо. Белка уже решила, что ей почудилось, когда свет мигнул снова. Горело неровным, дрожащим светом окошко вагончика за соседским забором.
Белка встала со скамейки, на цыпочках подошла к забору и осторожно раздвинула ветви кустов. Сомнений не оставалось: там, в вагончике, кто-то был. Светящееся окошко закрывала занавеска, но на ее фоне мелькали тени. До Белки донесся приглушенный разговор, но как девочка ни прислушивалась, разобрать слов она не могла. «Кто это? – растерянно подумала она. – Юлька же сказала, что Вагановы никому не сдали… Может, у них там… привидения?!» От ужаса остановилось дыхание. Белка уже готова была заорать благим матом, призывая друзей… но в это время дверь вагончика отворилась. Из нее выскользнула девичья фигурка в накинутом на голову капюшоне.
