Но вот куда подевались всевозможные клонские посудины? Ведь еще пять дней назад над высоким забором, отгораживающим военную базу от гражданского космопорта, возвышались разномастные каботажники, орбитальные катера и гордость местного гражданского флота – круизный лайнер, вы не поверите, «Одесса». Лайнер был наречен еще в довоенные времена теплой дружбы братьев по Великорасе, а после, очевидно по рассеянности, так и не переименован…
– Похоже, эвакуация прошла, командир, – подсказал проницательный Жаргалов.
– Эвакуация? – рассеянно переспросил я.
– Ну да.
– А куда эвакуируются-то, как думаешь?
– Как говорят буряты, «орон дэлхэй уужам даа, орохо нухэн олдохо байха».
– А по-русски?
– Земля большая… найдется место, где поместиться, – пожал плечами Жаргалов.
– А конкретнее? Земля-то большая, космос еще больше, но что-то я не вижу вариантов.
– Почем мне знать?..
Вот так с Жаргаловым всегда. Буддист, мать его так. А значит, любит рассуждать абстрактно… Раньше меня это раздражало. Потом привык.
Перед нами нарисовался Бондарович, о присутствии которого я совершенно забыл.
– Что, капитан, затрудняешься в оценке обстановки? – спросил он задиристо.
– Так точно, товарищ капитан третьего ранга!
– Ориентирую: подвижный состав каботажного флота частью рассредоточен по запасным площадкам, частью собран в конвои на орбите Тэрты. Производится рассредоточение и вывоз нетрудоспособных категорий населения…
– Детей?
– И баб. Идем дальше. Только что получил на твое имя новый приказ. Вместо пункта постоянной дислокации тебе с наличным составом 92-й роты предписано прибыть в Институт Аномальной Астрофизики и взять его под охрану.
– А кто там, в институте?
– Аномальные астрофизики. – Бондарович расхохотался.
– Наши или клонские?
– Ты что, расист? Какая тебе разница? – с подначкой спросил кап-три.
– Ну наши все-таки лучше… – процедил я. – Понятнее.
– Да наши, наши… – смилостивился Бондарович. – В общем, отправляйся туда. Поступишь в распоряжение доктора физических наук Сильвестра Константиновича Масленникова. Он найдет чем тебя занять… Ну там пробирки мыть… Оптические оси спиртом протирать… Спектрографы калибровать…
Бондарович в тот день был явно в настроении. В отличие от бедного меня.
– А можно вопрос не для протокола? – спросил я вкрадчиво. – С какой стати астрофизикам такая честь? Поважнее, что ли, объектов нет?
– В настоящий момент важнее объектов нет. – Бондарович посуровел. – Все наши надежды связаны с этими штатскими выхухолями.
«Ничего себе! – подумал я. – Вот это новости».
По моим тогдашним представлениям, надежды, связанные с учеными, были эквивалентны отсутствию всяких надежд. Ну не доверяю я ученым… То есть тогда не доверял.
Несмотря на заверения Бондаровича о важности нашей миссии, привычного нам транспорта – вертолетов – мы так и не дождались. Пришлось добираться до института на перекладных. До пролива нас подвезли космодромными карами. Там, на пристани, мы пересели на быстроходный паром. А на южном берегу прошли пять кварталов пешком.
Здание конкордианского ИААФ в свои лучшие времена представляло собой три разновысокие башни, соединенные ажурными застекленными галереями. Эти галереи недавнего нападения чоругского десанта не пережили – осыпались все как одна. С одной из башен были начисто снесены все фасадные легкие конструкции, придававшие зданию стильный офисный вид. Обнажились мощные несущие колонны, разгромленные кабинеты, лаборатории. Все это напоминало теперь игрушечный домик куклы Насти – у моей двоюродной сестрички такой был. В нем снималась одна из стен и можно было сажать куклу то на горшок, то за обеденный стол, всюду заглядывать, как будто ты домовой…
Вторая башня выгорела полностью и обрушилась. А вот третья башня, самая приземистая, стояла как новая. Ни копоти, ни разбитых стекол. Вокруг нее возвышались пять металлических мачт с многогранными штуковинами на вершинах. Вид у этих сооружений был подозрительный. Понятно, что какие-то экспериментальные установки. Но какие? Над чем экспериментируют?
– Антенны, что ли? – предположил по их поводу Намылин.
– Если это антенны, то для связи с Господом богом лично, – буркнул Арбузов.
– Не кощунствуй, Валерий! – одернул Арбузова набожный Кирбитьев.
– А зачем глупости говорить? – взвился Арбузов. – Какие на хрен антенны?
– А я чего? Я ничего… – смешался Намылин.
Окрестности института охранялись на славу.
Я насчитал не меньше десяти самоходных зенитных установок «Клевец», шесть позиций зенитных ракет и под сотню пехотинцев. Эти бравые ребята (конечно, не настолько бравые, как мы) принадлежали разведбату 11-й десантной дивизии «Полесье».
Но и этого было мало. На площадке перед институтом в полной готовности к взлету дежурили пять ударных вертолетов «Пиранья».
Мне вдруг вспомнилось, как третьего дня, сразу после нашего прибытия на Тэрту после спасения «Гневного», некий голос из радиоэфира заклинал меня помочь Институту Аномальной Астрофизики… Тогда, помню, я этот призыв проигнорировал. Да и не мог не проигнорировать. Но как, наверное, сказал бы буддист Жаргалов, от кармы не уйдешь.
Глядя на все это собрание солдат и техники, на полевые укрепления и минные поля, я подумал, что командование, наше безупречное командование, выразилось в своем приказе не вполне точно. Что значит «взять под охрану институт», когда он уже взят под такую охрану, что комар не пролетит?!
– Капитан Степашин, – представился я старлею с повязкой «Комендатура», дежурившему у блокпоста перед институтской автомобильной стоянкой. – Прислан к вам на усиление! Как найти Масленникова?
Старлей посмотрел на меня неприязненно.
– Масленников… Звание, должность?
– Да не знаю, ученый какой-то… Без звания, наверное.
– Я думаю, тут без званий никого нету… Да только мы этих званий не знаем. Не положено нам.
Я не уловил, чего было больше в словах старлея – сожаления, что, мол, мы маленькие люди, или гордости, что такой институт пафосный охраняем.
– И куда же мне идти?
– На восьмой этаж, в секретариат. Там разберутся.
Мы уже почти дошли до дверей целехонького корпуса, когда старший лейтенант закричал нам в спину:
– Куда же вы, ребята? Вам в главный корпус надо! А не в этот!
– А главный где?
– Да вот же! – Старлей указал на вторую башню с разрушенным фасадом.
Мы пожали плечами и отправились туда.
