— Белло — слово итальянское. Оно означает «красивый». Может быть, он итальянец? Да и говорит он по-нашему очень плохо, — рассуждал молодой.
— Не перебивайте меня, — раздражённо прервал его толстый. — Я знаю, что вы владеете итальянским. — И опять обратился к Штернхайму: — Задержанный уверяет, что ему семь лет, что своего отца он не знает и что родился на помойке. Мы не понимаем: он враль или сумасшедший? Кое-что говорит за то, что у него не все дома. — Для ясности полицейский постучал себя пальцем по лбу. — Мы ещё ночью обратили на него внимание, когда вместе с коллегой патрулировали улицы.
— Это верно, — подал голос его напарник. — Представьте: он облаял собак. По-настоящему. Если бы мы его не видели, то решили бы, что лает настоящий пёс.
— А что ему сказали собаки? — спросил Макс.
— Что ты имеешь в виду? — Старший поглядел на Макса так, будто тот свалился с луны. — Как это — что они сказали? Они лаяли!
— Я хотел спросить, сказал ли им господин Белло, что собаки… — начал было Макс, но отец резко цыкнул: «Тс-с-с» — и ткнул локтем в бок.
— Собаки разбежались, как только он к ним приблизился, — продолжил младший. — И это его очень огорчило. Он выглядел подавленным.
— Мы не стали призывать его к порядку, — вмешался старший. — Мы не можем арестовать человека за то, что он лает. И мы оставили его в покое. Но сегодня утром мы его всё-таки задержали.
— Задержали? А почему? — спросил Штернхайм.
— Нам позвонил человек, у которого на окраине города птицеферма. Он услышал громкое кудахтанье и, когда пошёл узнать, в чём причина, обнаружил в птичнике этого Господина Белло. Тот поймал курицу и собирался с ней удрать. Фермер пресёк его попытку с помощью вил для навоза и сообщил нам. Мы тотчас выехали на место происшествия и арестовали вора. При этом мы установили, что халат, в который он был одет, из вашей аптеки. Видимо, взломщик успел побывать и там. У вас что-нибудь пропало? Вы не заметили следов грабежа?
Макс от души рассмеялся.
— Да нет же! Господин Белло ничего у нас не крал. Он же наш…
На этот раз резкое «Тс-с-с» не спасло положения.
— Что значит «он же наш»? — спросил полицейский.
— Макс хотел сказать, что… — Штернхайм начал запинаться: — Господин Белло — наш… родственник. Очень дальний. И приехал, конечно, из Италии. Из Южного Тироля, поэтому и знает немецкий язык.
Теперь полицейский глазел на Штернхайма так же, как раньше на его сына. Макс тоже уставился на отца. Он и представить себе не мог, что тот умеет врать так складно.
— И это вы сообщаете нам только теперь?! — воскликнул полицейский. — Кем вам приходится этот воришка?
— Как я уже сказал, мы состоим в очень дальнем родстве. И, к сожалению, у него сейчас нервный срыв, ну, вы понимаете. Иногда он плохо ориентируется в окружающей обстановке. И считает себя собакой… При этом совершает поступки, которых в нормальном состоянии никогда бы не совершил. Никогда! Его и прислали к нам, чтобы он подлечился.
— Но это ужасно, — сочувственно вздохнул молодой полицейский. — Он считает себя собакой!
— Да, ужасно, — подтвердил Штернхайм. — Ведь вы знаете, я — аптекарь, и родные возлагают на меня большие надежды. Считают, что я смогу его вылечить. Ну, вы понимаете…
— Да, понимаю, — промолвил старший полицейский. — Но как с ним поступить? В конце концов, ваш родственник украл курицу!
— Но ведь он её вернул, — напомнил Штернхайм.
— Ему пришлось её вернуть! — уточнил полицейский. — Пришлось вернуть!
— Я готов возместить ущерб и заплатить за курицу. В виде компенсации за перенесённый страх, — заявил Штернхайм.
— Это другой разговор, — сказал полицейский. — Тогда мы можем посмотреть на этот случай сквозь пальцы и разрешить вам забрать родственника домой. Но впредь приглядывайте за ним получше!
Полицейский, Штернхайм и Макс вошли в соседнюю комнату, где господин Белло по-прежнему сидел за столом. Он успел перевернуть корзину для мусора и в этот момент обнюхивал бумагу, в которую, очевидно, был завернут чей-то завтрак.
— Макс! — обрадовался он, завидев Штернхайма и Макса. — Папа Штернхайм! — И закружился вокруг них, потом положил руки на плечи Макса и облизал ему лицо.
— Прекрати сейчас же, господин Белло! — сквозь смех говорил Макс.
Полицейские наблюдали за ними, качая головами.
— Фу, до чего же противно, — скривился молодой.
— То же самое и я говорю, — подхватил Штернхайм.
— И, тем не менее, позволяете ему это делать? — спросил старший. — Вы аптекарь и должны бы знать, что это в высшей степени негигиенично.
— И живёт он теперь с вами? — поинтересовался молодой.
— Да, живёт с вами, — встрял в разговор господин Белло. — Живёт в комнате у Макса. Господин Белло спит у Макса.
— Но не в его же кровати? — ужаснулся старший.
— Конечно, нет, — поспешил сказать Макс. — Господин Белло спит на одеяле на полу.
— На полу? Разве у него нет своей кровати? — удивился молодой.
— Господину Белло нельзя на кровати, — вставил господин Белло.
— Ага, у него нет кровати. Запишите это! — приказал старший полицейский младшему.
Тот сел за стол и записал.
А господин Белло между тем продолжал:
— Господин Белло может выгуливаться, как чевекк. Господин Белло может писать в супницу.
Молодой полицейский оторвался от блокнота.
— Писать в супницу? — переспросил он. — Что это значит?
Штернхайм не успел ответить, потому что его опередил
Макс:
— Он хотел сказать «делать пи-пи».
— Делать пи-пи? — возмутился полицейский. — А как реагирует на это твоя мама?
— Моя мама никак не реагирует. Она находится в Тасмании или в Тунисе, — ответил Макс. — Охотится там на тигров или львов.
Старший полицейский шепнул младшему:
— Запишите и это! Ребёнок не знает, где его мать.
— Мы в разводе, — объяснил Штернхайм. — Я отец-одиночка.
— Дорогой господин Штернхайм… — произнёс старший.
— Называйте меня просто Штернхайм. «Господин» — это лишнее, — прервал его Штернхайм.
Полицейский в замешательстве покачал головой и начал сначала:
— Дорогой Штернхайм, я вынужден чётко и ясно предупредить вас: всё, что я узнал от вас, неслыханно! Невероятно! Невыносимые семейные условия! Не совсем здоровый, совершенно опустившийся родственник живет в одной комнате с мальчиком, не имея своей кровати! И писает в какие- то супницы! Матери в составе семьи тоже нет. Это попахивает уголовщиной! Я завтра же поставлю в известность фрау Кнапп из подросткового отдела. Пусть она на месте проверит, в каких условиях проживает мальчик.
