Крюйс рассказывал, что шведский корабль «Трекрунор» некогда «порохом подорвало». На это Петр сыронизировал:
— Окольничий Засекин свиным ухом подавился. Крюйс цитировал царю знаменитого адмирала Тромпа:
— Счастье и несчастие в баталии часто состоит всего в одной случайной пульке!
На это Петр твердо отвечал:
— Бояться пульки — не идти в солдаты. А кому деньги дороже чести, тот оставь службу!
И вот теперь, при Гангуте, Петр снова не утерпел сидеть на скампавее в тылу и лично возглавил своих солдат.
* * *
… А на «Элефанте» шаг за шагом наши уничтожали и теснили шведов. Раненый Эреншельд защищался мечом, стоя у трапа Видя, что все кончено, он бросился за борт, но был спасен все тем же неутомимым капитаном Бакеевым.
Тем временем один из наших матросов, вскарабкавшись на мачту «Элефанта», сдернул с нее сине-желтый шведский флаг. Не видя флага, шведы начали бросать оружие.
Взятый на абордаж шведский фрегат «Элефант» сдавался на милость победителю.
Надо отдать должное шведскому флагману. Эреншельд дрался во главе со своими матросами. Когда в один из моментов боя наши было подожгли фрегат, он лично возглавил тушение пожара, первым бросившись в огонь.
Едва верхняя палуба оказалась в наших руках, Петр велел найти живым или мертвым шведского контр-адмирала, потушить пожар, перевязать раненых, обезоружить пленных и приставить к ним охрану.
Оглянулся на стоявшие позади шведской боевой линии три последних шведских шхербота Там тоже уже затихал бой и по фалам ползли вверх победные русские флаги.
Над заливом еще клубились облака порохового дыма. В воздухе остро пахло потом и кровью, но Гангутская баталия уже стала достоянием истории.
А затем нашли и шведского командующего. По одной из версий, раненого Эреншельда верные офицеры спустили в шлюпку и попытались в неразберихе боя прорваться к основным силам Ватранга Но не случилось. Шлюпку заметили, остановили и шведского контр-адмирала пленили. Кривясь от боли, он отдал свою шпагу гордому и счастливому Петру.
История с пленением шаутбенахта Эреншельда весьма мутная. По официальной шведской версии, контр-адмирал «дрался аки лев» и, будучи уже раненым, в обгоревшей одежде, поспевал всюду, руководя обороной прама и вселяя храбрость в сердца подчиненных. В разгар боя, когда русские галеры уже окружили одинокий «Элефант» и вот-вот должен был начаться абордаж, в котором у шведов не было уже ни одного шанса устоять, один из офицеров якобы не выдержал и бросился к стоящей с тылового борта шлюпке, чтобы бежать на берег. Увидев этакое малодушие, Эреншельд побежал к фалреп-трапу, чтобы задержать труса. Но у трапа, получив еще две раны в левое бедро и в руку, упал. Но упал Эреншельд не просто так, не на палубу, а почему-то перевалился через фальшборт, да еще вниз головой. Впрочем, и до воды он не долетел, а остался висеть между небом и водой, запутавшись в оборванном такелаже. Так он и бился, как пойманная муха в паутине, пока его не вытащили оттуда наши солдаты. Что и говорить, картина не слишком героическая…
Из хроники сражения: «В ту самую минуту, как Эрен-шильд, готовясь отразить сей новый напор, хотел схватить одного из своих подчиненных, который думал бежать на шлюпке, он вдруг упал за борт, пораженный картечью в левую руку и ногу. Смятение быстро сообщилось по всему отряду шведов, русские бросились и овладели судами. По взятии прама нашли шведского адмирала до половины в воде, истекшего кровью, но по счастью, запутавшегося ногой в веревку, не допустившую его утонуть».
При этом, несмотря на столь героическое падение шаутбенахта в тенета, есть определенные подозрения, что Эреншельд на самом деле не гнался ни за каким мифическим офицером, а сам пытался спастись от неизбежного плена на шлюпке, да не успел и попал в сети…
Ф.М. Апраксин о пленении контр-адмирала Эреншельда написал в своем дневнике следующее: «Шаутбенахт, опустя флаг, вскочил в шлюпку с своими гранадеры и хотел уйти, но от наших пойман, а именно Ингерманланского полку от капитана Бакеева с гренадеры». Эта версия полностью противоречит легенде о храбром шведском шаутбенахте, который возвращал в строй трусов и сам попал в плен лишь тогда, когда не имел уже никакой возможности сопротивляться. При этом важная деталь — по шведской версии, «Элефант» был пленен без участия повисшего в такелаже Эреншельда, который, надо понимать, никакого отношения к сдаче прама не имел. По версии же Апраксина, все выглядело совсем иначе — и флагман свой сдал, и, пытаясь удрать, был пойман отважным капитаном Бакеевым и его гренадерами.
Что и говорить, приемы информационной войны весьма эффективно использовались еще в начале далекого XVIII века. Как было на самом деле, для истории так и осталось загадкой.
Весьма любопытно, как отнесся к привезенному к нему плененному шведскому контр-адмиралу Петр I. Из хроники сражения: «Замертво привезен был Эреншильд на галеру Вейде, где государь сам употребил все усилия возвратить жизнь храброму своему пленнику. Первый предмет, представившийся взору адмирала, был государь со слезами на глазах, расточающий о нем нежнейшие попечения, и первое движение государя в радости было расцеловать окровавленное чело героя».
Что и говорить, велик был царь Петр не только по своему историческому эпитету, но был и велик, и благороден в отношении к своим противникам. Ценил царь Петр людей достойных и храбрых, по той причине, что и сам являлся таковым.
…Итак, после трехчасового боя стрельба стихла. Наши овладели последними шведскими судами — «Элефантом», шхерботами «Мартан», «Симпан» и «Флюндран». В плен было захвачены сотни и сотни шведов во главе с самим Эреншельдом Это была несомненная победа
Только бросив палаш в ножны и утерев пот и копоть с лица, Петр вспомнил, что сегодня день памяти святого Пантелеймона-целителя.
— Отныне сей день будем праздновать, как день первой нашей виктории морской! — объявил счастливый победой царь.
Из записей генерал-адмирала Ф.М. Апраксина о Гангутской баталии: «Атака началась 2-го часа пополудни и продолжалась… до 5-го часа… Хотя неприятель несравненную артиллерию имел перед нашими, однако ж по зело жестоком сопротивлении перво галеры одна по одной, а потом и фрегат флаги опустили… Однако ж… крепко стояли… Что взято от неприятеля людей и судов и артиллерии, також сколько побито и ранено, при сем — реестр: фрегат “Олифант”, на котором был шаутбенахт; галеры “Эрн”, “Трана”, Трипен”, “Лаксен”, “Геден”, “Вальфиш”; шхерботы “Флюндран”, “Мартан”, “Симпан”. Пушек — 116».
Из хроники событий: «Того же числа, кой час оная баталия окончилась, без всякого медления, г. генерал-адмирал учинил сигнал идти со всеми судами к Гангуту, дабы неприятель не мог в том месте флотом своим заступить… Ночевали близ Гангута, где наш был караул, куда и завоеванные суда все приведены… Послан указ капитан-командору Сиверсу, чтобы со всеми оставшимися судами в Твермине и с людьми и с провиантом шел к кирке Экенес и прамы и шняву с собой взял, дабы неприятель флотом своим не отрезал».
