– Не знаю… Главное, что меня удивляет, – как Лев Венедиктович вообще мог общаться с посторонним молодым человеком? – пожал плечами генерал. – Что их могло связывать? Ведь Скобин был очень недоверчив, его нелегко было обмануть… Прийти под видом сотрудника собеса или ветеранской организации парню точно бы не удалось!
– Соседка говорила, что видела у Скобина этого Артура несколько раз, – напомнила Соня.
– Уму непостижимо… – побормотал Игорь Петрович. – Этот юноша, вероятно, служит в разведке. Втереться в доверие к Скобину – это, знаете ли, даже у Рихарда Зорге
[11]
не вышло бы. А главное – зачем?! Это ведь не обычный вор на доверии… Тем более что у Льва Венедиктыча совершенно нечего было красть! Там вообще не было ничего интересного для неспециалистов…
– Значит, Артур был специалистом! – уверенно заявил Пашка. – Может быть, он диггер… или исследователь… или аспирант, у которого диссертация на тему «Библиотека Ивана Грозного»… или просто он откуда-то знал, куда ведет подземный ход… В общем, господа и дамы, давайте подобьем бабки. У нас имеется дальний родственник-псих, который никого не признает и ни с кем не хочет общаться. Мхом поросший противный старикан, повернутый на Либерее Ивана Грозного. Который замучил всех детей и внуков и знать ничего о них не хотел.
– Павел, я попросил бы тебя не говорить так о старших, – строго заметил старый генерал.
– Я что, где-то ошибся?! – возмутился Пашка. Игорь Петрович не нашелся что ответить, но вместо него высказалась Соня:
– Вот что, Полторецкий, неизвестно еще, что из тебя к ста годам получится! Тебе уже сейчас никто не нужен, кроме твоего айпэда! А уж к старости… Представить страшно! Ты помнишь, как чуть не забыл про мой день рождения?!
– Соня, ну сколько можно! – сморщился Пашка. – Я уже сто раз извинялся! И ничего, между прочим, не забыл!
– Нет, забыл, забыл, ЗАБЫЛ! И если бы не твоя сестра, то и не вспомнил бы! В последний момент ребенок тебе промыл мозги и погнал за цветами и подарком! А ведь ты мне предложение сделал! И я должна буду рожать тебе детей! И предполагается, что ты будешь носить меня на руках и сдувать пылинки до конца моей жизни!
– Но, ангел мой… Я же был уверен, что ты по знаку Зодиака Телец! Значит, день рождения – в мае, и…
– ОВЕН, Полторецкий! – голосом Сони легко можно было резать листовое железо. – Овен! А не Телец! А это представители разных отрядов парнокопытных! Но зоология тебя никогда не интересовала и… В общем, я АБСОЛЮТНО ни на что не жалуюсь! Однако, именно ты должен понимать старика Скобина как никто другой. Вы же родственные души!
В полной тишине Соня взяла с блюда кусок пирога, с достоинством отпила из стакана с соком, обвела взглядом всю компанию и спросила:
– А почему так тихо? Кажется, кто-то собирался подводить итоги? Что, уже некому? Тогда я сама. Итак, у нас есть… то есть был… профессор Скобин – замкнутый, недоверчивый человек, которого интересовали лишь иконопись и московские подземелья. В прошлом у него – тесное общение с известным спелеологом Игнатием Стеллецким. В доме, доставшемся ему по наследству, имелся подземный ход, в который Скобин наверняка сам уже давно не лазил – возраст не тот, да и черви с крысами… – Соня передернула плечами.
– Но ведь он знал, куда ход ведет?! – с загоревшимися глазами перебил Атаманов. – Точняк – знал! Он же ученый был! Он наверняка с этим Стеллецким всю Москву под землей облазил! И…
– Скорее всего, ничего там нет, – отмахнулась Соня.
– …но Артуру туда надо было под завязку, – задумчиво закончила Полундра. – Так приспичило, что он ничего не испугался. Ни в нашей квартире шуровать, ни чужой офис взламывать, ни в чужой подземный ход лезть. С мутантами и черными дырами.
– Что же там такое было?.. – вздохнула Натэла. – И кто такой этот Артур?
Ответа не нашлось ни у кого.
На другой день в школе Полундра была мрачна, молчалива и загадочна. К ужасу подруг, она умудрилась схватить сразу три двойки. Первая была получена за самостоятельную работу по алгебре. Этим шедевром Юлькиной математической мысли негодующая преподавательница долго потрясала перед хихикающим классом. На клетчатом листочке, среди нерешенных задач и кривеньких функций, были нарисованы сложносочиненный червяк с сигаретой в пасти, таракан, похожий на вертолет с вытаращенными глазами, и какие-то извилистые закорючки – видимо, как ехидно предположила математичка, «инопланетный логарифм». Сидящий рядом Атаманов честно старался не смеяться, но Юлька, казалось, этого даже не замечала. Она задумчиво смотрела на возмущенную учительницу и о чем-то размышляла.
Вторая двойка была получена на русском языке – после того как Юлька заявила у доски, что слово «мякиш» – это глагол в единственном числе и во втором лице, отвечающий на вопрос «Что делаешь?». А на уроке биологии Полундра посреди лабораторной работы вдруг с интересом спросила:
– Ольга Санна, а земляные черви в потемках могут слепнуть и мутировать до неузнаваемости?
Класс грохнул со смеху. Но биологичка общего восторга почему-то не разделила и громко объявила, что мутировали до неузнаваемости, очевидно, Юлькины мозги. Затем воспоследовали жирная двойка в лабораторной тетради и угроза тройки в четверти. Полундра хранила безмолвие, уставившись в открытое окно.
После шестого урока вся компания собралась за школой.
– Полундра, чего тебя сегодня так колбасило? – напрямую спросил Атаманов. – Ты вообще весь день на своей волне! Катушка из-за твоей самостоялки так вопила, что на Таганке слышно было!
– В самом деле! – подтвердила Белка. – А ты, по-моему, даже внимания на нее не обращала. Что случилось?
Юлька сорвала с куста липкий лист и, сунув его в рот, задумчиво пожевала.
– Я вот все думаю, парни, – медленно выговорила она. – Зачем этот Артур под землю полез – его дело. Но, по-моему, никакой он не диггер. Помните, что Кирпич с Росомахой рассказывали? Они поодиночке нигде не ходят, только со страховкой! А Артур спустился вроде как один… Только мне кажется, что не один.
– Это почему? – удивился Атаманов.
– Помнишь, куртка, которую он на кресле оставил? Она Пашке нашему мала оказалась! А у Пашки размер обуви – сорок четыре! А теперь вспомни, какой отпечаточек подошвы на подоконнике был! Сорок седьмого размера, не меньше! А по-моему, и больше даже!
– Это еще не доказательство, – протянула Белка. – Бывают такие люди… Сами маленькие, а нога огромная!
– Бывают! Но это должно быть заметно! Батон, ты один из нас этого Артура видел! Вспоминай, какой он – большой или маленький?
Батон нахмурился и усиленно начал вспоминать. Потом неуверенно сказал:
– Он… обычный был. Куртка на нем, кажется, камуфляжная была, это точно. Но что нога огромная – не помню…
