Домофон бессильно кивнул. Самооценка у него резко упала, как реальный пацан он больше не котировался даже в собственных глазах. Пускай и не видел никто, все равно. Отныне так – фраер, чепушила.
На обратной дороге мелкий романтик задал следователю не дававший покоя вопрос:
– У вас в Москве это обычное дело? Голой задницей на муравейник?
– Увы… Нет в Москве муравейников. Поэтому все проще – иголки под ногти и кодексом по почкам… Вернемся, составлю запрос. Надо сгонять на станцию.
– Сгоняю… И как я раньше до такого не додумался?.. Муравейник… Что может быть прекрасней?
* * *
Мэр старинного города Великозельска Виталий Иванович Марусов тем временем был занят чрезвычайно важным делом. Разложив на столе лист ватмана, испещренный стрелочками и кружками, он размышлял с видом маршала у карты военных действий. Схема, составленная в незапамятные времена, претерпела с годами значительные изменения, но актуальности не утратила. Стратегическая схема. Секретная. В ней стрелки от верхних кружков с фамилиями вели вниз, к кружкам с названиям министерств, а оттуда, как в ставку главнокомандующего, стекались в квадратик с надписью «Сан Саныч». Зеленым цветом были обозначены официальные контакты, красным – неформальные.
От размышлений стратега и тактика оторвал телефонный звонок. С мрачным лицом Марусов выслушал доклад, раздраженно бросил:
– Это вообще не его дело! Ладно, я позвоню Афонину, чтобы на контроле держал.
Положил трубку, саданул кулаком по секретной схеме и перевел взгляд на Ланцова:
– Ты представляешь, москвич долбаный мою бензоколонку закрыл!
– Как это? – не поверил Купидон.
Весь город знал, что колонки семьи Марусовых неприкосновенны. Даже в области знали. Никто не трогал, как к святому относились – заправлялись и крестились. Что значит – закрыл?
– Приехал, сделал контрольную закупку. Всего-то двести граммов недолили, а он – сразу акт, на колонку замок и ОБЭП вызвал.
Это был достаточно вольный перевод случившегося на заправке казуса: жаба-заправщица немного приврала менеджеру, тот слегка недоговорил директору, директор приукрасил Марусову – каждый хотел от себя начальственный гнев отвести. Но сути дела не меняло.
– А что ж денег не дали? – изумился Ланцов.
– Ты дурак?! – взвился Марусов: не хватало чтобы каждый отставной козы тромбонист учить вздумал, и от избытка чувств чуть не выронил на план военных действий вставную челюсть. – Давали, он не взял!
Ланцов понял, что сморозил глупость. Не нужны этому упырю деньги, не нужны. Тут стратегические интересы.
– Ладно, с ОБЭПом я решу, ОБЭП свой, – Марусов волевым движением языка вернул челюсть на место и побарабанил по столу толстыми пальцами с обкусанными на нервной почве ногтями, – но звоночек нехороший.
Еще бы! Куда хуже! Ничего святого у людей не осталось! А это неправильно, когда нет святости в душе. Так неизвестно до чего дойти можно. До революции! До Майдана!
– Я говорил, тут не в лекарствах дело, – прокомментировал заместитель.
Виталий Иванович недовольно поморщился: ишь, моду взяли, каждый суслик – агроном! Но вслух ничего говорить не стал – приближенных сусликов становилось в свете известных событий все меньше. Он пододвинул к себе заветную схему и углубился в изучение, тыкая карандашом в кружочки:
– Бензин – это у нас Евгений Петрович. Но с ним договор через Сомова. А Сомов не подставит…
– Ох, теперь любой подставит…
– Ты о чем?
– Не слышали еще? Пузин пропал.
– Как пропал? Куда?
Не дождавшись ответа, Марусов нервно принялся жать на все подряд кнопки селектора, пока не отозвалась верная секретарша.
– Зина, Пузин появлялся?! Найди его срочно! Как объявится, сразу ко мне!
Постарался взять себя в руки, но получалось плохо – руки не слушались. А подчиненному слабину показывать нельзя.
Руки дрожали, и кололо в боку. Почему-то не в левом, где сердце, а в правом, где печень. Неприятно кололо. Подозрительно. Не хватало только сдохнуть на благо государства!
Секретарша Зина зашла в кабинет и доложила, что Пузина нигде нет. Трубка отключена. Вроде бы на вокзале его видели.
– Когда появится…
– А он не появится. Он с чемоданом был, – легкомысленно оповестила Зина. Дура, не понимала еще, что без Марусова и ей крышка. Воспитательницей в ясли пойдет. Про отпуск турецкий думать забудет. Хотя так и так забудет.
– Зина права, – поддержал ее ренегат Ланцов. – Москвич одного человека задержал, который может много интересного рассказать про нашего Леонида Палыча. Я думаю, что Леня не стал дожидаться.
– Так он что, в бега подался? – шепотом переспросил Марусов, едва дверь за секретаршей закрылась.
– Если просто в бега – не так страшно. Как бы он не решил в защиту свидетелей поиграть.
Марусов напомнил, что у Пузина здесь дорогие друзья, любимая семья и элитная недвижимость.
– Здесь недвижимость, а в Марбелье домик и пара счетов.
Прав Ланцов, ох, прав. Приезд ревизора не случайность… Не в лекарствах дело. Кто заказчик? Кому Виталий Иванович дорогу перешел?
Мэр снова уткнулся в волшебную схему, но кружки и стрелки мелькали перед глазами, сливаясь в хаотичную картину. Давление зашкаливало, и в висках стучало. Выходило, что москвичу заплатили столько, сколько приличному человек вслух произнести стыдно. И такую цену не перебить. Нет, перебить можно, но не здесь.
Виталий Иванович выбрал запасной вариант. Самый последний. К помощи этого человека он прибегал в крайних случаях – больно дорого выходила его протекция. Деньгами не брал, но от этого было не легче. Марусов нашел на волшебной схеме контакт, расположенный на линии областного руководства и обозначенный как «Иван Иваныч». Иван Иваныч был по-своему не хуже могущественного Сан Саныча, к которому сходились в итоге все стрелки, и по общегражданскому паспорту значился Николаем Петровичем Лосевым, а согласно удостоверению – полковником ФСБ.
Лосев трубку снял, просьбу выслушал, сделал на листке пометки. Пообещал помочь. По возможности.
Не обманул. Вызвал к себе доверенного, понимающего сотрудника и попросил разобраться в ситуации. Что там за беспокойный такой товарищ из Москвы? Велел никому не перепоручать, сделать самому. Вопрос серьезный, как бы по всей области зараза не расползлась.
Требовалось узнать, есть ли за москвичом грехи. Понаблюдать в гостинице. Хорошо бы выяснить, по чьей инициативе он копает. Не по собственной же! Если нужно, можно слетать в Калининград – он там служит, а к Москве просто прикомандирован. Тоже, кстати, странно – что, в Москве своих мало?
Лосев протянул бумажку с данными на Антона Романовича Плетнева.
