Процесс был показательным, но наказание не предусматривало ни штрафов, ни отправки в коррекционные тюрьмы. Ючи обвиняли в злоупотреблении служебными обязанностями и хранении запрещенных законом нейронных реконструкций. Ючи не относился к процессу серьезно, а когда суд постановил понизить его социальный статус до уровня начинающего помощника инженера, вообще решил, что проще будет избавиться от жидкого чипа идентификации, который система образования интегрировала в его тело в выпускных классах школы.
Процедура была простой и безболезненной. По сути, Ючи просто выбросил свой паспорт и трудовую книжку. Да и не нравилась ему идея, что в его теле находится активный модуль, созданный технократами. Кто знает, на что еще кроме сбора и передачи информации он способен? У синергиков, например, этот модуль был напрямую подключен к нервной системе. Технология была экспериментальной, Ючи сам десятками удалял эти модули, мешавшие нормальному функционированию систем биороботов, когда еще работал на токийской фабрике по их ремонту и утилизации, но кто знал, какими будут следующие модели? Да и правительство никогда не скрывало, что в основе идеального общества видят тоталитарную технократию.
В общем, Ючи сделал пару официальных запросов на удаление модуля идентификация, получил отказ и обратился к нелегалам, жалея лишь о том, что жидкий чип придется выводить из организма естественным путем, разрушив его целостность. Старый тек-мастер приготовил нанораствор и впрыснул его в кровь Ючи. Чип должен выйти из организма с потом в ближайшие три дня.
– Ты будешь потеть своим социальным статусом, – пошутил тек-мастер.
Ючи понравился его имплантированный левый глаз, превращенный в высококачественную камеру с большим приближением. Если бы у него самого была такая штука, когда он работал на фабрике синергиков, то ремонт сложных механизмов занимал бы намного меньше времени. (Забегая вперед можно сказать, что спустя три года наличие такой камеры станет обязательным для сотрудников ремонтного и сборочных отделов фабрики). Но вместо камеры в тот день Ючи решил сделать себе нейронную татуировку памяти.
Тек-мастер принял заказ, но предупредил, что интеграцией будет заниматься другой человек. Ючи сказал, что ему плевать, но когда три дня спустя пришел заказанный модуль и Ючи явился в салон, то его встретила Файлин. Встреча не была случайной.
Интеграция модуля памяти продолжалась больше часа, и все это время Файлин расспрашивала его о судебном процессе. Особенно ее интересовала возможность интеграции в синергика спроектированного сознания. О том, что в качестве прототипа Ючи использовал образ латиноамериканского революционера, она вообще не могла говорить спокойно – глаза вспыхивали, на щеках появлялся румянец. Ючи мог поклясться, что Файлин возбуждает эта идея, возбуждает как женщину. И этот ее румянец на щеках, эти горящие глаза… Ючи чувствовал, как возбуждается вместе с ней…
Их союз был странным и нелогичным – особенно если учесть, что один осознанно удалил из своего тела идентификационный модуль, вычеркнув себя из социальной технократической системы, а другая всеми силами старалась повысить свой социальный статус. Они никогда не рассказывали друг другу о своих семьях, но разительные отличия были и там. Да везде, наверное, были различия – в характерах, взглядах на жизнь. Но ночью, в моменты близости, все эти различия ничего не значили…
Ючи и Файлин прожили вместе больше года без единой ссоры. Ссоры начались, когда Ючи стал работать на клан Тэкия, программируя для них синергиков.
– Ты хоть понимаешь, как низко падет мой идентификационный статус, если система узнает, что ты связан с якудзой? – кричала Файлин.
– Причем тут я? – спрашивал Ючи.
– Как думаешь, сколько потребуется времени, чтобы система вычислила всех, с кем ты живешь?
В тот день Файлин ушла. Они не виделись шесть долгих безумных месяцев для Ючи, за которые он успел увязнуть так глубоко, что назад пути уже не было. Да Ючи и не хотел назад. Клан доверял ему, а все те исследования, в которые он был посвящен, стоили того, чтобы из реинкарнации хипстера превратиться в отступника технократии.
Взяв за основу технологию коррекционных тюрем, они работали над переносом сознания из одного человека в другого. Кем были добровольцы, Ючи старался не спрашивать – первыми были ренегаты с низов, семьям которых клан заплатил большие деньги. Им стерли личности, превратив тела в идеальных доноров, готовых принять личность другого человека.
Первые пересадки были кошмарны – потери воспоминаний составляли до восьмидесяти процентов. Люди не помнили даже своих имен. Но проект не стоял на месте, алгоритм передачи и хранения сознания совершенствовался. Это не была вечная жизнь, нет – сознание неизбежно разрушалось, но это был шанс. Шанс для одних и конец для других.
Ючи извлекал сознания из смертельно больных людей и помещал в искрящиеся светом капсулы. Каждая такая капсула могла сохранять извлеченное сознание почти месяц, потом начинался распад личности. Капсул было много, и Ючи не знал, куда отправляют тех, кому не нашлось донора. Из дюжины извлеченных сознаний клан нашел доноров лишь для троих, да и то первого перезаписывали трижды, так что в конце его мозг оказался непригодным для процедуры.
В те дни Ючи и начал свой независимый проект, предполагавший использовать в качестве донора тело синергика. Да, это не будет полноценное тело, но лучше уж жить в биомеханическом теле, чем встретить смерть. Клан выслушал идеи Ючи и дал добро. Вот тогда-то он увяз окончательно. Проект стал смыслом жизни. Помнил ли Ючи о Файлин? Да. Хотел ли ее вернуть? Только если она примет его таким, какой он есть. Но этого бы никогда не случилось. И чтобы это понять, не нужно было активировать нейронную татуировку судьбы. Но переменные в уравнении жизни всегда есть. Если бы интегрировать в тело каждого человека чип, который будет следить за перемещением, считывать мысли и желания, затем подключить все это к системе с открытым доступом ко всем механизмам наблюдения и слежения, включая погодные и тектонические, то тогда, вероятно, появилась бы возможность предсказать будущее – несколько минут будущего, сократив бесконечность вероятностей до пары сотен, но…
С Ючи связались люди из клана Тэкия и сказали, что Файлин попала в аварию. Он приехал в больницу спустя час – приехал бы раньше, да на дорогах были пробки, вызванные обвалившейся развязкой моста. Пострадали десять машин. Трое погибших, двенадцать раненых. Файлин находилась в числе раненых, обещая в ближайшие сутки пополнить список погибших.
– Совсем никаких шансов? – спросил Ючи врача.
– Совсем, – сказал врач.
Ючи кивнул, долго сидел в палате. Файлин не приходила в себя. Мозг был жив, но сознание словно боялось очнуться и увидеть свое изуродованное тело. Сознание, которое можно спасти. Молодая безучастная медсестра вошла в палату, проверила других пациентов, не взглянув на Файлин. «Они уже поставили на ней крест», – понял Ючи. Неожиданно медсестра тронула его за плечо и спросила идентификационный статус.
– Это для документов, – сказала она. – Пока вы единственный, кто пришел к ней, так что…
