– Извини, что так долго, – сказала Файлин, промокая свежий рисунок инь и ян.
– Не извиняйся. Ты ведь хотела, чтобы я страдал.
– Немного.
– Теперь успокоилась?
– Немного, – Файлин хотела улыбнуться, забыв, что лицо синергика не способно на это.
Спустя две недели Ючи привел первого клиента – новичок борекудан, который хотел интегрировать нейронную татуировку ловкости. Работа была сложной, но Файлин справилась. Странно, но за множеством недостатков тело синергика давало и ряд преимуществ: твердость руки, точность движений и никакой усталости.
Борекудан был молодым, из бывших байкеров, и от него, казалось, все еще пахнет моторным маслом. Когда он только пришел, то в его глазах не было ничего, кроме сомнений и недоверия, – Файлин понимала, что он здесь только лишь потому, что ему велел прийти клан, который хотел проверить способности синергика с человеческим сознанием. Синергик не разочаровал. Файлин сделала все быстро и качественно. Не прошло и года, как к ней стали приходить якудзы.
Никогда прежде Файлин не думала, что сможет подняться так высоко. Интегрировать нейронный модуль третьего уровня бусидо было честью и подтверждением высших навыков мастера. Единственным, что смущало людей клана Тэкия, было тело их мастера – бесполое, почти безликое. Никто не говорил Файлин об этом в открытую, но, судя по тому, как часто Ючи начал заговаривать о том, чтобы немного изменить ее тело, она поняла, что клиентов смущает ее вид. Файлин отказывалась несколько месяцев.
– Какой смысл притворяться человеком, если я не человек? – спрашивала она, но подсознательно понимала, что все равно рано или поздно согласится.
Собственное синтетическое тело начало казаться Файлин чем-то вроде жидкого чипа идентификации социального статуса, который был у нее прежде. Единственное, от чего отказалась Файлин, – смена лица. Конечно, у синергика-официантки не было функции проявления эмоций, но Файлин уже привыкла к этому лицу. Ючи сказал, что попробует разработать модуль для имитации лицевых мышц, но процесс обещал быть долгим, да и сам клан не видел целесообразности вкладывать в это дело деньги – проще было менять лица.
Иногда в квартире Ючи появлялись новые экспериментальные синергики с человеческим сознанием. Файлин понимала, что Ючи делает это ради нее, чтобы она не чувствовала себя одинокой. И так уж вышло, что менять квартиру им пришлось именно из-за этих людей-синергиков.
Извлеченные сознания были хрупкими и стремящимися к распаду. Файлин должна была вдохновить их, приободрить, но все кончалось тем, что вдохновлять и приободрять приходилось ее саму. Все эти люди-машины угнетали, напоминали о собственной безнадежности. А потом один из синергиков с сознанием человека сбежал, чтобы повидаться с семьей. Это была женщина в идеальном синтетическом теле, выпущенном для дорогого борделя. Если бы не синие волосы и белая кожа, то ее можно было бы в темноте принять за человека. Это был лучший вариант синергика. Файлин не спрашивала Ючи, но сомнений в том, что он лично доработал это тело, у нее не было. Везде пестрели его предпочтения – зеленые глаза, острая грудь, широкие бедра. Понимал ли Ючи, что когда Файлин смотрит на это тело, то видит свое собственное тело, давно ставшее прахом в кремационной камере? Было ли хоть что-то в ее канувшем в небытие теле, что не нравилось Ючи? Было ли хоть что-то в личности Файлин, что он любил?
Когда они были вместе, он так смотрел на нее, словно она была для него всем – жизнью и смертью, надеждой и отчаянием, любовью и ненавистью. Особенно в моменты близости. Файлин поймала себя на мысли, что многое бы отдала, чтобы сейчас увидеть такой взгляд или чтобы забыть о нем. Да. Почему так получилось, что она забыла детство, но помнит этот взгляд? Детство радует и приносит приятную грусть пониманием, что нет в этом мире ничего вечного. Детство изначально говорит тебе, что это лишь временно, так что радуйся, пока можешь, потом останется только память. А этот взгляд любовника, для которого ты и жизнь, и смерть… Этот взгляд претендует на вечность, хотя живет намного меньше детства. Иногда живет всего одну ночь, но столько претензий! И еще нюансов, без которых этот взгляд невозможен. Все должно совпасть: место, время, желание, чувства, эмоции, жизнь… За последние два года Ючи ни разу не посмотрел на Файлин так, как раньше. Он спас ей сознание, но без прежнего тела увидеть прежний взгляд было невозможно.
– Ты мог бы создать нейронную реконструкцию моего тела? – спросила его как-то Файлин.
– Зачем? – растерялся Ючи.
– Мы могли бы… – она смотрела ему в глаза черными глазами синергика, пытаясь подобрать слова. – Мы могли бы… как раньше… когда я еще была человеком… Только теперь в нейронной сети…
– О! – растерялся Ючи, только это не было волнительным удивлением. Файлин услышала только растерянную усталость.
– Забудь! – сказала она. – Сама не знаю, что на меня нашло. Наверное, виной всему тот синергик, которого ты сделал похожим на меня прежнюю. Я просто подумала, что ты… Ну, я ведь никогда не видела тебя с женщиной здесь… Хотя ты, наверное, встречаешься с кем-то… Обязан встречаться…
– Я не делал синергикам тела, как было у тебя, – сказал Ючи.
– Нет? – оживилась Файлин. – А как же Хель? Тот синергик, который живет с нами последний месяц?
– Это серийная модель.
– Серийная модель? – Файлин недоверчиво вглядывалась в глаза Ючи. – Но ведь она так похожа на меня прежнюю…
– Она не похожа на тебя прежнюю.
– У нее мои глаза, моя грудь!
– Ничего общего.
– Еще скажи, что у меня был другой цвет глаз! – выкрикнула Файлин и тут же ужаснулась – а что если в ее воспоминаниях что-то сбилось, и тот образ, то лицо и тело, которые принадлежали ей, в действительности были кем-то другим. – Какого цвета были у меня глаза?
– Зеленые.
– А грудь?
– Не знаю.
– Не знаешь или не помнишь?
– Не знаю, как описать это парой слов. Это же не цвет глаз, верно?
– Ой, ладно, а! – снова начала кричать Файлин, но на этот раз злясь, что Ючи забыл – забыл ее грудь, ее тело, ее всю. – Описать женскую грудь просто! Давай, докажи мне, что любил меня!
Ючи молчал, и это злило Файлин еще больше. Она начала звать синергика с сознанием девушки по имени Хель. Файлин хотела раздеть ее и заставить Ючи смотреть на это тело. Хотела увидеть в его глазах тень прошлого, намек на страсть, возбуждение… Хотя бы грусть об ушедшем времени, но…
– Хель, где ты? – нетерпеливо закричала Файлин.
Так обнаружилось бегство Хель. Бегство синергика с сознанием человека.
У Хель был муж-политик и двое детей. Она помнила их, но совершенно забыла о мире, о своей смерти. Ей казалось, что это какой-то заговор, похищение, возможно, нейронная иллюзия, в которую ее заставили поверить… Файлин завидовала Хель еще и потому, что ее муж заплатил клану, чтобы они вернули ему жену в теле женщины, а не в том образе манекена, которое использовал Ючи для самой Файлин. Это значило, что муж Хель любил ее, а Ючи… Зачем Ючи вообще спас ее, Файлин, если все те годы, что они живут в одной квартире, ни разу не сказал о своих чувствах, ни разу не прикоснулся к ней. Ладно, ему не нравится ее новое тело, но ведь есть нейронные модуляции, где он может реконструировать ее прежний образ. Но он и не думал об этом. Даже когда она заговорила с ним о нейронной модуляции, он не понял, зачем это.
