Руслана пристально смотрела в глаза, белки которых казались невероятно белыми в темноте: «Ты знаешь, как все устроить, и знаешь прекрасно!» Внезапно она повернулась к Сюмбюлю спиной, каблуком ударила его по ноге и закричала: «Немедленно!»
От боли у Сюмбюля из глаз хлынули слезы. Чтобы сдержать крик, он закрыл своими огромными руками рот.
Руслана же вылетела в общий зал, опьяненная сознанием того, что сумела отомстить за свои побои. «Как же я хорошо сделала, – пробормотала она. – Даже не помню, сколько ночей я строила планы, воображая, как отомщу ему за все, и вот наконец-то этот миг наступил. Такой огромный, он страдает сейчас от боли». Евнух и в самом деле хромал, лицо его морщилось. Проходя мимо Русланы, он прошипел: «Дрожи, московитка. Если он не пустит тебя в свои покои, то я выпью твою кровь».
Руслана сознавала, что стоит на краю пропасти. Малейшая проявленная слабость могла бы погубить ее. Ничто не дрогнуло в ее лице. Напротив, она улыбнулась: «Но если пустит…» И не договорив, с вызовом посмотрела в глаза черному евнуху. В этом взгляде читались боль и гнев. «Но если пустит, – подумала она, – тогда Сюмбюль-ага заплатит мне сполна».
XXIII
Сюмбюль смазал мазью и перевязал ногу, которую поранила каблуком девушка. Всю ночь он провел в размышлениях, как ему избавиться от Русланы. Сейчас любая попытка сделать это могла быть очень опасной. В гареме еще не улеглись сплетни о внезапном исчезновении гречанки Деспины. Второй такой случай вызовет подозрения. Кроме того, если бы что-то случилось с девушкой, которая находится под покровительством повелителя и Валиде Султан, то скандал был бы неминуем. Лучше всего сделать то, что она требует, но как? Он был не в состоянии пойти к Хафзе Султан и сказать: «Скажи своему сыну, пусть, наконец, пригласит ее к себе». Не мог он и побежать к падишаху и, поцеловав ему руку и подол, попросить его пригласить, наконец, девушку. Что она воображает о себе, эта русская?
Сюмбюль принял решение только под утро. Он придумал план, который помог бы ему и напомнить повелителю о существовании девушки, и отомстить за пораненную ногу. Собственная жизнь была дорога Сюмбюлю, за долгие годы он давно привык к любому подхалимству, любым низостям, лишь бы спасти себя. Он давно потерял счет всем, кто сложил из-за него голову. Деспина досталась рыбам, но Руслана явно не вынесла из этого никакого урока. Внимание падишаха и Валиде Султан ослепило ее, она совсем забылась. Теперь ее нельзя было заставить замолчать палкой, запереть в комнате, оставить голодной. Исчезновение ее из гарема навлекло бы опасность на самого Сюмбюля. Если она внезапно умрет, то заподозрят отравление и будут искать яд. «Забери ее шайтан», – бормотал он, пока веки его под утро наливались свинцом. А может быть, дело разрешит обычный шнурок? Тоже нет. Если бы не дурацкий случай под лестницей! Можно подумать, это помогло ему стать мужчиной! Если бы не минутная прихоть, то сейчас он бы с легкостью лишил головы московитку, но сделанного уже не воротишь. Сейчас оставалось только упрочить ее положение в качестве фаворитки падишаха, а еще сделать так, чтобы она осознала: его гибель – это ее гибель.
Едва проснувшись, Сюмбюль-ага направился прямиком к покоям Валиде Хафза Султан.
Хафза Султан удивилась, увидев хромавшего евнуха.
– Что с тобой, Сюмбюль?
– Просто поранил ногу, госпожа.
– Как это – поранил ногу?
– Случайно, моя госпожа. Не обращайте на это внимание.
– Говори, Сюмбюль. Что случилось? Признавайся.
– М-м-м… госпожа… Руслана… наша девушка…
Женщина забеспокоилась. Когда прозвучало имя Русланы, голос ее стал строже.
– Что случилось с Русланой? С ней что-то произошло?
– Упаси Аллах, госпожа. Сюмбюлю не сносить головы, если с девушкой, которая угодна и моей Валиде, и моему повелителю, что-то стрясется. Девушка здорова и благополучна.
– Тогда что произошло?
– В последние дни… как бы это сказать…
Любопытство пожилой женщины достигло крайности.
– Что в последние дни? Говори же наконец!
Сюмбюль-ага выдохнул:
– Она очень нервничает, моя госпожа.
– Как это – нервничает?
– Как вам сказать… нервничает, и все… чуть что, сразу взрывается. А ярость ее острая, словно меч, как видите.
Сюмбюль пристально смотрел на госпожу, пытаясь увидеть хоть капельку гнева в ее глазах. Но гнева не заметил. «Аллах свидетель, – продолжал он, не отрывая глаз от ее лица, – стоит ей рассердиться, как милая сладкоголосая девушка исчезает, а вместо нее появляется сумасшедшая дикарка… Я хочу сказать, моя госпожа, что она совершенно не сдерживается».
И тут он наконец увидел блеск в глазах Валиде Султан. Старая ведьма именно этого и хотела услышать!
Действительно, в тот момент Хафза Султан подумала, что именно поэтому хочет видеть рядом с Сулейманом Руслану вместо Гюльбахар. Гюльбахар была слишком благовоспитанной, слишком мягкой. Она была очень покорной, но в Руслане Хафза Султан сразу заметила несгибаемый характер. Девушка была прекрасной, словно роза, но острой и твердой, словно меч. Она умела сопротивляться, она крепко держала то, за что бралась. Она не стала бы скрывать страсти, бушевавшие в ней. Она была настоящей женщиной. Она была красивой, но, кажется, умела дополнять свою красоту умом. «Моему сыну нужна именно такая женщина, – подумала Хафза, – чтобы держала его крепко, чтобы ее воля была ему поддержкой. Пусть разделит с Сулейманом его одиночество. Пусть наполнит свежим воздухом весь его мир, пусть принесет весну в его сердце».
– А скажи-ка, Сюмбюль, гнев Русланы как-то связан с тобой?
– Да, она ни с того ни с сего взорвалась… кричала на меня. И ударила каблуком мне по ноге.
– Почему она злилась? Ты знаешь причину?
– Пытался ее узнать. Я видел, что наша девушка печальна и чем-то расстроена…
– Расстроена? И давно ли она расстроена?
– Когда наша госпожа милостиво приняла ее, она летала от счастья. Ее улыбка распускалась, как цветы… но…
– Но что? Говори, Сюмбюль!
– Но после того, как она встретилась с нашим повелителем, она внезапно переменилась. Замолчала, стала задумчивой. Даже служанка ее сказала, что она перестала есть и пить.
Сюмбюль-ага так внимательно подбирал слова, такой смысл вкладывал в них, что любой человек сразу понял бы: девушка влюбилась в падишаха. Хафза Султан именно так и подумала. Так, значит, все может сложиться не по обычаю, а по велению сердец. Девушка влюбилась в ее сына, это ясно. Уже несколько дней она скучает по нему. Ее гнев и непослушание были связаны именно с этим. Именно поэтому она поранила ногу Сюмбюлю. Неужели девушка сумеет растопить лед в сердце падишаха? «Я хорошо знаю своего сына, – думала Валиде Султан, – достаточно будет одной искры. Лишь бы только нашлась та, кто высечет эту искру».
