– Ну-ка, Сюмбюль-ага, позови девушку. Хочу сама понять, что это ее так рассердило, – сказала она.
Главный евнух пытался было отговорить мать султана, убеждал, что все это неважно, просил не гневаться, но все было тщетно, и ему пришлось, позабыв о хромоте, побежать за Русланой. Все получилось. Нахалку отругают, но и еще одна встреча, как она хотела, с Хафзой Султан получится.
Войдя в покои Хафзы Султан, Руслана низко поклонилась.
Пожилая женщина в очередной раз залюбовалась ее статью и красотой. Но сейчас необходимо было проявить строгость.
– Ты в последние дни слишком часто сердишься. Разве ты не знаешь, что нам не по нраву, чтобы кто-то шумел в доме нашего повелителя?
Руслана не ответила. Продолжая упрямо молчать, она, без всякого приказа, подняла голову и нежно, с улыбкой, посмотрела на женщину. Хафза Султан продолжала: «К тому же ты поранила ногу Сюмбюлю-аге, который много лет верно нам служит. Как не стыдно?»
И вновь вопрос Валиде Султан остался без ответа. Теперь женщина была совершенно уверена: эти глаза очаруют Сулеймана. Невозможно остаться равнодушным к ним.
– Почему ты так рассердилась? Тебя кто-то обидел? Ты что-то плохое услышала?
Руслана молча кивнула.
Хафза Султан пыталась выглядеть строгой, но ей не хотелось перестараться и обидеть девушку: «Говори же, Руслана, что с тобой происходит». В голосе ее зазвучала нежность.
Руслана, не отводя глаз, пробормотала лишь одно: «Мне нечего сказать, госпожа».
– Знай, что твой поступок меня очень удивил. Я расстроена. Сюмбюль – опора нашего гарема. Мы ожидаем, что девушки будут проявлять к нему уважение и покорность.
Девушка, глубоко вздохнув, кивнула совершенно соглашаясь с тем, что говорила ей Валиде.
– Я расстроена, матушка, – тихо проговорила она.
Хафза Султан улыбнулась и спросила, сменив строгий тон:
– Ты расстроена?
– Да, я расстроена, и мне грустно.
– Ты скучаешь по своей родине, по своей семье?
Тонкая ткань соскользнула с волос Русланы на плечи. Волосы девушки свободно разлетелись. «Моя семья теперь вы, – сказала она и впервые отвела глаза от Хафзы Султан. – Моя родина и мой дом здесь…»
XXIV
Прошло еще два очень долгих дня с тех пор, как Руслана поговорила с Хафзой Султан. Повелителя по-прежнему не было видно, но Руслана на этот раз была полна надежд. Когда она выходила от Валиде Султан, та сказала ей: «Требуются любовь и терпение, девушка. Женщине всегда остается терпеть», – и эти слова уже два дня не выходили у Русланы из головы. А что могла еще сказать мать великого падишаха? Не могла же она пообещать, что заставит сына встретиться с ней!
Когда в гареме все забегали и раздались крики «Повелитель идет! Повелитель идет!», Руслана была у себя в комнате. «О господи», – только и успела пробормотать она. Шурша своей юбкой из тафты, она выскочила в общий зал и там чуть было не столкнулась с падишахом. Она мгновенно склонилась в поклоне. Сулейман, заметив ее, тут же остановился.
– Мы вас не побеспокоили? – осведомился он.
– Счастье наше только в том, чтобы видеть нашего повелителя, – не поднимая глаз, отвечала Руслана.
Она так торопливо выскочила из комнаты, что не успела заколоть волосы. Сулейман на этот раз залюбовался завитками ее рыжих с золотистым отливом волос. Они струились по ее плечам до пояса, словно красно-золотистые лучи заходящего солнца.
– Повелитель должен видеть глаза человека, с которым он говорит. Особенно если они такие красивые. Разве не так? – произнес султан.
Ее будто огнем обожгло.
– Повелитель изволит проявлять к нам благосклонность, – Руслана улыбнулась своей прекрасной светлой улыбкой.
Султан Сулейман внезапно сказал:
– Ты знаешь, а мы придумали тебе имя.
– Мой повелитель думал обо мне?
– Да. И мы придумали имя, которое будет очень подходить солнцу твоих волос. Когда ты улыбаешься, ты похожа на солнце. И мы решили: пусть у нашего солнца будет такое имя, которое его достойно.
– Покорной рабыне подойдет все, что посчитает подходящим падишах.
– Теперь ты больше не Александра и не Руслана. Пусть твое имя теперь будет Хюррем.
– Хюррем, повелитель?
– Да, Хюррем.
Султан Сулейман вытащил из-за пояса пурпурный платок и торопливо положил его на плечо девушке. Нареченная новым именем чуть было не закричала от счастья.
Падишах быстро взглянул на нее горящими глазами, тут же повернулся и быстро зашагал прочь. А Хюррем с колотившимся сердцем осталась стоять под полными зависти взглядами.
Она твердила: «Хюррем, Хюррем… Пусть твое имя теперь будет Хюррем». «Господи, какая же я глупая, – подумала она. – Я даже не догадалась спросить падишаха, что означает “Хюррем”».
Сетарет-калфа очень радовалась. Ее госпожа теперь становилась фавориткой повелителя. Рот служанки не закрывался. «Будь счастлива, красавица моя, – всплескивала она руками. – Наш господин дал тебе платок».
Руслана была просто пьяна от внимания, оказанного ей султаном, но в то же время растеряна оттого, что повелитель почти убежал, как только положил ей на плечо платок. Она сделала вид, что не понимает причину радости Сетарет, лишь бы еще раз услышать из уст служанки то, что и так уже произошло.
– Калфа, чему ты радуешься?
Сетарет перебила девушку, выхватив у нее платок из рук: «Клянусь Аллахом, ты ему нравишься. К тому же очень нравишься. Ты ему так нравишься, что вечером наш господин зовет тебя к себе».
– Что?
– Этой ночью он ждет тебя. Таков обычай. Падишах отправляет платок той, которую он хочет видеть у себя. А тебе повелитель платок принес сам.
– Ты уверена, калфа?
Сетарет хитро смотрела на нее своими черными глазами.
– Давай, давай, – хихикнула она. – Не делай вид, что ничего не понимаешь, красавица. Платок у тебя. Сегодня ночью ты удостоишься свидания с падишахом.
Размахивая платком, Сетарет выбежала в общий зал, гудевший от сплетен наложниц и служанок: «Слушайте и не говорите, что не слышали! Смотрите и не говорите, что не видели! Если хотите, лопайтесь от зависти. Наш повелитель дал свой платок моей госпоже! Наш повелитель сам придумал ей новое имя! Знайте об этом! Теперь ее зовут не Руслана, а Хюррем! И не вздумайте строить козни! Русланы больше нет, теперь есть Хюррем! Слава Хюррем!»
Сетарет бегала с платком по залу, и голос ее разносился эхом по всему гарему:
– Сегодня ночью у Хюррем Ханым будет свидание с падишахом!
Новость мгновенно достигла ушей Гюльбахар. Гневу ее не было предела. Черкесская красавица, взрощенная на грозных ветрах Кавказских гор, метала молнии. Служанки от страха разбежались. Некоторым все же требовалось находиться у Хасеки, и им досталось сполна. В ярости ринулась Гюльбахар в покои Хафзы Султан, но там ее ждал ответ, что Валиде Султан неважно себя чувствует и никого не принимает.
