– Ой, милый, милый, как хорошо… – зашептала Снежанна, послушно прогибаясь в его руках. – Ты такой славный… Мне кажется, нам… Нам надо пожениться!
Оп-па! Вот это да!
– Ты делаешь мне предложение? – глумливо ухмыльнулся он ей в ложбинку между силиконовых грудей. – Через две недели после знакомства? Как неосмотрительно, дитя мое. А вдруг я мерзавец! Вдруг я…
– Никаких вдруг не может быть, – рассмеялась она, потому что он сделал ей щекотно языком возле соска, оставшегося родным. – Папа все о тебе узнал. Ты перспективный и состоятельный.
Ага! Наводили справки. Только вот состоятельность его не состоялась пока. Все, включая землю, на которой стоит его дом, принадлежит мерзкой твари, которая удрала в неизвестном направлении!
– И ты очень выгодная партия.
Снежанна села ровно, одернула премиленькую курточку из телячьей кожи, стоимостью превышающей годовой заработок клерков его фирмы. Ах, да! Опять забылся! Фирма не его.
– Ага… – Дима широко улыбнулся в полумраке автомобильного салона. – А вдруг я разорюсь, малышка? Вдруг перестану быть выгодной партией, а?
– С чего это вдруг? – она поймала его за воротник и притянула к своему лицу, тут же обслюнявив пухлыми губами щеку. – Если не уверен в своей предпринимательской активности, попроси помощи у папы. Он ас в этом деле. Не позволит тебе пустить по ветру капитал. Кстати, у него в планах насчет тебя и твоего дела что-то грандиозное. Он не велел говорить, я и не вникала особо, но какое-то шикарное предложение он тебе готовит.
– Какое предложение? – Дима помрачнел.
– От которого ты не сможешь отказаться, милый!
И Снежанна со смехом полезла из машины.
А он поехал домой и всю дорогу матерился так, что его девушке и во сне не приснилось бы попросить его повторить эти мерзкие грязные слова. Он влетел на подъездную дорожку на такой скорости, что едва успел затормозить перед гаражными воротами. Вышел из машины и невольно вздрогнул от громадного черного силуэта, шагнувшего ему навстречу.
Охранник! В темноте и не разобрать – то ли Стас, то ли Витек. Прямо как в тот вечер. Он тогда его со спины только и увидал. И не окликнул. Потому что…
– Ты чего тут прячешься? – спросил Дима, бросая ему ключи.
– Вас жду, хозяин, – пробубнил Стас, это был он. – Поздно уже. Витя сказал, что из офиса уехали давно. Я волновался.
– Ну-ну… – проворчал он и пошел к двери в дом.
– Машину загонять? – спросил тугодум.
Интересно, зачем он ему тогда ключи бросил?!
– Да, – ответил Дима.
Он всегда считал, что так короче и безобиднее отвечать. Да или нет. Все остальное – злое и язвительное – должно оставаться в его голове.
Он вошел в дом, освещенный тусклыми точечными лампочками. Его требование. Даже когда его нет дома, там должен гореть свет. Снял куртку, обувь, стащил носки, швырнув их у порога. И пошел босиком, с удовольствием ощущая ступнями теплый пол.
– Дмитрий Дмитриевич!
Он присел от испуга, когда в дверном проеме столовой возник еще один громадный широкоплечий силуэт.
– Саня! – узнал он своего водителя. – Ты чего в темноте?
– Мне света достаточно. – Саня указал на крохотные светлячки под потолком. И похвастался: – Я при таком свете даже читать могу.
– А-аа… – он пошел в столовую, попутно щелкнув выключателем. – А чего так поздно тут?
Саня сразу же тяжело вздохнул и глянул на него по-щенячьи, как будто давеча нассал в его тапки. И у Димы тут же заныло сердце и все, что ниже.
– Говори! – потребовал он, подошел к бару, достал бутылку скотча и щедро себе плеснул в стакан.
– Она беременна, – хрипло выдавил Саня таким виноватым голосом, будто самолично обрюхатил его девушку.
– Кто?
Дима хлебнул и зажмурился, боясь верить в услышанное. Он все понял. Они вообще с Саней понимали друг друга почти без слов.
– Настя… Она беременна. И сбежала, видимо, поэтому, – мямлил за его спиной его водитель.
– Но как? Как ты узнал?! Она же не посещала больниц! Аптек тоже! Мы же глаз с нее не спускали! Как она… Как ты узнал?!
– Мне кое-кто из полиции шепнул, что капитан Алексеев сильно сокрушался насчет какого-то мусора…
– Мусор насчет мусора, забавно, – шепнул Дима себе под нос. И громче спросил: – Насчет чего-чего?
– Настя перед бегством сама вынесла мусорный пакет. И капитан не мог понять почему?
– А ты понял! – фыркнул Дима, разбрызгивая капли скотча.
– Нет. Не понял. У домработницы спросил.
– И она капитану не сказала, а тебе сказала?!
– Мне сказала. Капитану нет.
Дима оглядел двухметрового водителя. Начал с лобастой, почти наголо бритой головы, закончил ботинками сорок пятого размера. Не разулся, мерзавец, подумал он рассеянно. Хозяин босиком, а он в ботинках!
– Я был убедительным, – пояснил Саня и стукнул кулаком себе в ладонь. – Мы быстро нашли общий язык с Ириной Глебовной.
– И что же тебе рассказала Ирина Глебовна?
– Что Настя попросила ее купить тест на беременность. Она купила. И Настя его потом сама выбросила в мусорный контейнер.
– И с этого ты сделал вывод, что эта шлюха беременна?
– Не только. Ирина Глебовна призналась, что давно подозревала. Месяц как перестали появляться в мусоре тампоны и всякая там бабская хрень. Ну… вы понимаете…
Понимал ли он?! Да! Да, черт возьми! Он понимал, что все его проблемы только начинаются!
Настя беременна! И это ребенок Льва. Она хранила Льву верность даже после его смерти. В этом Дима был уверен. Они не спускали с нее глаз двадцать четыре часа в сутки. Видимо, поэтому она отказалась выходить за него замуж после того, как закончится траур по погибшему Льву. Поэтому ее едва не стошнило, когда он завел разговор об этом.
– Замуж? За тебя? Ты сошел с ума? Как ты можешь такое говорить, Дима? Прошло всего несколько дней со дня смерти Льва, а ты…
Прошло четыре дня после похорон, это он помнил точно. В то утро он и она узнали, что в завещании Льва. На нее это вообще не произвело никакого впечатления, а Дима был раздавлен. И первое, что пришло ему в голову, это сделать ей предложение руки и сердца.
Он хотел быть благородно расчетливым. Думал: и ему хорошо, и ей не хлопотно. У него тогда и в мыслях не было избавляться от нее. Но она отвергла! И ее едва не вырвало, когда она говорила «нет». И мысли избавиться от нее пришли сами собой. Прямо на следующий день и пришли. Когда Настя не явилась к нему на ужин, а он настойчиво звал, Дима решил, что избавится от этой безродной дряни. Пройдет полгода, она вступит в права наследования, оформит все на себя, напишет в его пользу завещание, и он…
