Наконец в замке провернулся ключ из потускневшей стали. Мы со Стражем выскочили за дверь и сразу заперли ее. Изнутри перевалочный пункт выглядел огромным и заброшенным. Не мешкая, я всадила несколько пуль в окно; посыпались осколки. Страж подсадил меня на подоконник. Внизу захлебывался лаем пес. Пусть брешет, теперь им до нас точно не добраться.
– Давай! – Я ухватила Стража за локти и потянула на себя. – Постарайся еще немного. Лезь.
От напряжения на скулах у него заходили желваки, мышцы на шее вздулись, но в итоге ему удалось вскарабкаться на подоконник. Даже получив большую порцию ауры, Страж был слишком слаб. Я снова закинула его руку себе на плечи, но в этот раз он навалился на меня всем весом.
Припаркованный у обочины черный седан с тонированными стеклами мигнул фарами. Волна облегчения затопила меня с головой.
– Что, гонятся? – Ник распахнул дверцу.
– Да. Надо убираться отсюда, и поскорее.
– Хорошо, но… Пейдж, какого?.. – Ник растерянно уставился на рефаита. – Пейдж!
Я запихнула Стража в салон, сама втиснулась следом и захлопнула дверь.
– Все потом. Газуй!
Из склада выскочила субтильная фигура с ружьем наперевес.
Без лишних вопросов Ник рванул передачу и вдавил педаль газа в пол. Допотопный двигатель, найденный в куче хлама на черном рынке, не подвел на сей раз.
Дернувшись, автомобиль рванул с места. Вслед нам гремели выстрелы, но дробовик бил недалеко. Выкрутив руль, Ник свернул на главную дорогу.
Стрелок опустил ружье. В окнах склада показались знакомые маски. Вскоре вся компания загрузилась в черный фургон и пустилась в погоню.
На лбу у Ника выступил пот. Наше ржавое ведро никак не годилось для гонки. Не сбавляя хода, Ник выехал на Овал-роуд, целенаправленно проскочил поворот к I-4 и развернул машину.
– Пропустим их вперед. Потом через рынок и переулками до дома.
Маневр удался.
Сверкнув габаритными огнями, фургон помчался по ложному пути.
– Ник, смотри в оба. У них могут быть еще машины.
– Что мешало сразу предупредить?! – Пальцы Ника, сжимавшие руль, побелели от напряжения. – Кто это вообще такие? «Ветошь»?
– Она самая.
Ник грязно выругался и включил печку. Только тогда я поняла, что продрогла до костей, и машинально прильнула к Стражу, вслушиваясь в его сиплое дыхание. Потом улучила момент, достала из кармана ненужную симку и выбросила в канаву. Ник встревоженно наблюдал за мной в зеркало заднего вида.
– Страж, где ты ночевал, когда тебя схватили?
– Электроподстанция на Тауэр-стрит, – глухо отозвался он. – Чудовища больше не спят на пуховых перинах.
Тауэр-стрит пролегала совсем рядом с берлогой. Будь я в Севен-Дайлсе в тот момент, похищения удалось бы избежать. Голова Стража поникла, его сознание медленно угасало.
– Нельзя везти его в Севен-Дайлс, – сказал Ник, не глядя на меня.
– Знаю.
– В мою квартиру тоже нельзя.
– Едем в ночлежку. Других вариантов нет.
– Пейдж, ты чуть не попалась. Это уже перебор, слышишь!
В крохотной комнатке не горел свет, занавеси были наглухо задернуты. Страж забылся глубоким сном на кровати. Я успела только снять с него грязное пальто, как он растянулся на постели и провалился в недра лабиринта.
– Нельзя прятать его тут вечно.
– За ним охотятся рефаиты и Сайен. Мы не можем вышвырнуть его на улицу, – мягко возразила я.
– Рано или поздно ему придется уйти. Эта комната нам не по карману.
Я со вздохом взъерошила сальные волосы. Что за жизнь – ни дня без грязи.
– Ник, между рефаитами и Синдикатом есть связь, иначе «Ветоши» не удалось бы пленить Стража. Надо выяснить, сколько они знают. И заодно забрать наших беглецов из сектора.
– Только не говори, что ты снова собралась в Четвертый сектор Второй когорты, – нахмурился Ник. – Тебя наверняка будут ждать.
– Думаешь, они донесут совету?
– Вряд ли. Нет никаких доказательств, что в секторе поработала именно ты. И потом, сомневаюсь, что они захотят афишировать свои темные делишки.
– Ник, ты в Синдикате дольше моего. Что тебе известно про этого парня?
– Про Старьевщика? Практически ничего. Главарь мимов Четвертого Второй, заправляет сектором с незапамятных времен.
– Ты сам видел его?
– Нет. Даже по меркам Потустороннего совета он затворник, каких поискать. У них застарелая вражда с Аббатисой, но почему – никто не в курсе. – Ник понизил голос: – Пейдж, ты зашла слишком далеко. Если эти подонки не побоялись рефаита, тебя они точно не пощадят. Прошу, постарайся не делать глупостей.
Я вымученно улыбнулась:
– Какие глупости? Окстись.
Ник только фыркнул и принялся характерными круговыми движениями потирать левое веко. Мигрень мучила его раз в несколько недель и обычно сопровождалась видениями. Пока длился приступ, Ник целыми днями валялся в постели. Джексон заявлял, что головные боли – это ерунда, но для Ника они оборачивались сущим адом.
– Одно не могу взять в толк, – напряженно проговорил он, – откуда главарю мимов, да еще такому затворнику, известно про рефаитов? Или из колонии сбегали и прежде?
Пульс у меня участился.
– Да, двадцать лет назад.
После расправы, учиненной рефаитами над мятежниками, уцелели лишь двое. Ребенок и предатель, раскрывший заговор Нашире. Наследная правительница казнила заговорщиков и подвергла жестоким истязаниям помогавших им рефаитов, не пощадив даже своего жениха.
– Страж наверняка в курсе. Надо порасспросить его. – В ответ на выразительный взгляд Ника я терпеливо добавила: – Мы полгода провели под одной крышей, еще сутки погоды не сделают.
– Он не скоро проснется, а тебе лучше вернуться в логово. Джексон и так нервничает.
– От меня разит протокой. Он сразу догадается.
– Я отвлеку его, а ты переоденешься.
– Ладно. – Я покосилась на Стража. – Жди меня на улице.
Ник неодобрительно поджал губы, но спорить не стал и вышел.
Когда дверь за ним захлопнулась, я присела на край кровати и погладила Стража по волосам. Тот спал без задних ног, уткнувшись лицом в подушку. Нагрянь сюда враг – и участь рефаита решена.
Меня сильно тревожило, что в Синдикате знают о рефаитах. Конечно, тот же предатель вполне мог вернуться в Лондон и затаиться в катакомбах Камдена, где его днем с огнем не сыщешь, но меня томило дурное предчувствие, что это лишь верхушка айсберга.
Сама не понимая зачем, я коснулась щеки Стража. Странные синяки еще не сошли, но кожа стала теплее на ощупь. Страж шевельнулся, его веки дрогнули. У меня перехватило дыхание. Сразу вспомнилась ночь, когда я впервые перевязала ему раны. Спасла его, вместо того чтобы убить. В городе, застывшем между жизнью и смертью, у меня, вопреки всякому здравому смыслу, рука не поднялась на врага.
